– Вроде бы осветитель. Или, может, техник какой-то, – пожала плечами Наташа. – Все время рядом с аппаратурой крутился. – Освети-и-и-тель… – разочарованно протянула Катя и, вздохнув, вновь взялась за еду. – Обидно. Всякие подаватели-ассистенты и прочий обслуживающий персонал – давно не мой уровень. Дмитрий вернулся, и разговор потек дальше. На пробу задав пару вопросов, чтобы «проверить уровень», Катя с интересом слушала, как он рассказывает о жизни студии, вспоминая разные забавные происшествия. Слушала и Наташа. Когда подали горячее и Катя расфыркалась, недовольная степенью прожарки стейка, переключились на кулинарную тему, и Дмитрий отметил, как ловко Наташа лепила пельмени на съемках. – У меня сложилось твердое впечатление, что вы явно это делаете не впервые. – Разумеется, нет. Иначе разве меня бы позвали сниматься? – резонно возразила Наташа. – Я вообще готовить люблю. Для меня это одно из главных удовольствий в жизни. – Надо же, – улыбнулся он. – Первый раз слышу от кого-то такое. В наши дни многие умеют готовить, это сейчас модно. Но чтобы всей душой любить это дело, да еще и удовольствием считать – это… Закончить фразу ему помешал сигнал Катиного телефона. Едва взглянув на экран, та мигом стала серьезной и вскочила из-за стола. – Прошу прощения, важный звонок по работе. Пока она, сдержанно жестикулируя, прохаживалась вдоль ширмы, отделявшей банкетный зал от того, в котором они сидели, Наташа с Димой (устав от «Дмитрия», он попросил называть его именно так) продолжали непринужденно болтать о готовке. Поскольку тема была знакома Наташе до мельчайших подробностей, она чувствовала себя уверенно и спокойно. Машинально трогая собственное запястье, в какой-то момент Наташа вгляделась внимательнее и поняла, что на коже появилось несколько крошечных красных пятен. Заметив, куда направлен взгляд собеседницы, Дима нахмурился: – Упс… Похоже на аллергию. – Почему вы так думаете? – Это от теста, – уверенность в его голосе крепла. – Вернее, от того пластилина, который его изображал. При съемках пищевки чего только не применяют, чтобы добиться нужных эффектов! Вот вы знали, к примеру, что торты закрепляют лаком для волос? А что пиво в рекламе – это яблочный сок, сдобренный пеной от стирального порошка? – Ничего себе, – пробормотала Наташа, округляя глаза. – Нет, я об этом не слышала. – Представьте себе, – с серьезным видом продолжил он. – Иногда такого натащат, что бедные актеры разве что волдырями не покрываются. После одной истории я у себя в кабинете даже экстренную аптечку держу на случай особо острых реакций. Слава богу, пока что ни разу не пригодилось, но мало ли что… Услышав о «своем кабинете», Наташа вновь удивилась. В ее представлении вспомогательному техническому персоналу такой роскоши не полагалось. Быстро перебрав в памяти основные моменты их разговора, она поняла, что для осветителя Дима как-то слишком много знает о работе телестудии и рассуждает на многие темы слишком легко и свободно. – А вы кто по профессии? – наконец решилась спросить она. – Инженер-слаботочник. – А на студии кем работаете? – Владельцем. – То есть… как? – Очень просто. Это моя компания. – Вот не подумала бы… – замялась она, прикидывая, стоит ли делиться с Дмитрием соображениями, что она приняла его за обыкновенного техника, но он сам, словно бы угадав ход ее мысли, продолжил: – Сегодня один из моих парней приболел и не смог прийти на работу. Я его заменял – не срывать же из-за этого съемку. Мне не трудно. Я свое дело знаю и очень люблю. Вернулась Катя, разговор вновь стал общим. Все чаще поглядывая на Дмитрия, Катя, похоже, на сегодняшний вечер решила сделать короткое исключение из собственных правил не знакомиться с «обслуживающим персоналом». Она все задорнее смеялась, вскидывая в удивлении брови, все чаще поправляла волосы, изящными жестами отбрасывая пряди за спину. На Наташу она посматривала лишь изредка, вежливо пережидая ее короткие односложные реплики, чтобы вновь начать говорить. Столь откровенные попытки подруги оттягивать все внимание симпатичного собеседника на себя забавляли Наташу. Интересно, во сколько бы раз она увеличила свои усилия по охмурению Димы, если бы узнала, что он вполне себе «подходящего уровня»? Но делиться этой информацией с подругой Наташа не спешила. И Дмитрий стараний Кати словно бы не замечал. Мягко улыбаясь, перемежая речь шутками, он продолжал общаться с ними обеими. Получалось это у него на удивление легко, без малейшего намека на неловкость и нарочитость. Сидя напротив, Наташа смогла рассмотреть его лучше, чем в полутьме съемочного павильона. Он был кареглаз, элегантно небрит и имел очень милые ямочки на щеках. Прелестные. Просто очаровательные! В какой-то момент, смеясь над очередной его удачной остротой, Наташа задумалась: сколько ему лет? Сорок, сорок два? Точно не больше. Вот бы и ее Костик умел так легко располагать к себе незнакомых людей. Какое чудесное качество! Мысль о сыне мелькнула – и тут же показалась несвоевременной, неуместной. Какого черта она вдруг возникла? Ведь прямо перед Наташей сидел симпатичный мужчина, захваченный разговором, в котором она участвовала, хоть и не на первых ролях. Он улыбался ей, слушал, о чем она говорит. И при чем тут ее собственный взрослый сын? Слишком взрослый… После чая, несмотря на попытку Дмитрия оплатить общий счет, подруги попросили раздельные чеки и засобирались домой. Настроение у Наташи было отличным. День вышел насыщенным и оживленным, с легким налетом бестолковости в начале и с приятным сюрпризом – в конце. Уже поднимаясь из-за стола, она внезапно услышала: – Вы так красочно рассказывали о разных тонкостях кулинарии, что у меня снова аппетит разыгрался. Прямо хоть оставайся – и по новой заказывай. Жаль, что мне не светит попробовать, как вы готовите. – Почему же? – улыбнулась Наташа, лукаво глядя ему в глаза. – Если хотите, с удовольствием приглашу вас как-нибудь на обед. К ее бесконечному удивлению, его фраза, похоже, не была финальным комплиментом случайным знакомым, после которой вся компания расходится в разные стороны в самом приятном расположении духа. Дима не стал сводить разговор к шутке и с готовностью взялся за телефон: – Отлично! Ловлю на слове. И предлагаю обменяться контактами. Вбив в телефон продиктованный Наташей номер, он тут же сделал тестовый звонок. Неужели действительно хочет продолжить знакомство? Наблюдая за ними, Катя состроила скептическую гримаску, закатила глаза, а едва сев в машину, тут же завела: – Да, симпатичный парень. Даже очень. И не скажешь, что простой гегемон. Хотя сейчас это все так размылось… Иногда такое быдло в каком-нибудь региональном офисе встретишь – мама не горюй. Вроде все при нем: и MBA, и бабло, и должность приличная. Но вот рта бы лучше не раскрывал – уши вянут. А с этим твоим осветителем потрепаться оказалось очень приятно. – Ничего он не мой, – возразила Наташа. – Ну, телефончик-то он у тебя взял, – тут же напомнила Катя. – Хотя, конечно, вряд ли позвонит. Если только действительно так любит пожрать, что на обед напросится… – Отвезешь меня домой? – поинтересовалась Наташа, не имевшая никакого желания продолжать этот разговор. – А то я так устала сегодня… – Неудивительно, – ухмыльнулась Катя. – Работать – это тебе не дома сидеть с книжкой или перед телевизором. Ничего, подруга. Держи хвост пистолетом. Если будешь как следует шевелиться, что-нибудь выстрелит обязательно. А под лежачий камень – сама знаешь. Лежа в эту ночь в постели, Наташа долго не могла уснуть, все перебирала в памяти минувший день, вспоминала съемку. Жалко, что не спросила, на каком канале выйдет этот… видеоролик? Или все-таки учебный фильм? Вот растяпа, даже этого не узнала! Наверное, стоит потом спросить у Кати, для кого ее Марик сегодня старался. Или позвонить этому самому Диме: должен же у него быть договор с теми, с кем он сотрудничает. А в договоре – контакты. Хотя… кому она будет слать ссылки на «себя в интернете»? Разве что Ленке и Костику. Может, глянут разок, чтобы сделать маме приятное. Или скажут, что глянули. Интересно, она теперь может включить в свое резюме еще один пункт про опыт работы? Хотя это смешно, конечно. Ну какая она актриса? Хоть Дима и назвал ее «звездой телеэкрана» – но явно же в шутку… Заметив, что ее мысли, для приличия немного повертевшись вокруг вопросов трудоустройства, вновь вернулись к обладателю карих глаз и милых ямочек на щеках, Наташа обругала себя наивной дурочкой. Глупости какие! Не на что ей рассчитывать. Чем она могла его заинтересовать? У нее ни привлекательной внешности, ни лоска и шарма, как у той же Кати. Зато имеется возраст, которого с успехом хватило бы на двоих. Отличный багаж для знакомства. А вдруг Дима все-таки когда-нибудь позвонит? Разумеется, нет! И все, хватит об этом! Спать пора. Глава 8 Но Дмитрий позвонил. Не через месяц, а меньше чем через неделю, и сообщил, что собирается работать на выставке «Инновационные тренды современного быта» в экспокомплексе неподалеку от Пулкова. Может быть, Наташа тоже захочет прийти туда в один из дней? Там будет много любопытного – кухонная мебель, техника, всевозможные приблуды «умного дома»… Ему показалось, что она интересуется такими вещами. – Если заранее оформить электронный билет, вход будет бесплатным. А после съемок можно заскочить куда-нибудь пообедать. Или поужинать – смотря во сколько мы с ребятами освободимся. Я был бы страшно рад увидеть вас снова, – голос Димы звучал спокойно и деловито, но на последних словах слегка дрогнул. Отказаться от такого соблазнительного предложения было бы глупо – вот Наташа и не отказалась. К тому же тема выставки действительно заинтересовала. Свою собственную кухонную технику Наташа подбирала со всей тщательностью, всю жизнь следила за появляющимися на рынке новинками, регулярно меняла устаревшие модели на более эффективные. И не потому, что бездумно гналась за новизной, подстегиваемая рекламой, а потому, что качественные миксеры, тестомешалки и прочие овощерезки, не считая всякой мелочи, вроде измельчителей и блендеров, экономили силы и время на кухне, существенно облегчая ей жизнь. Увы, теперь все кухонные обновления, не только дорогущая техника, но даже милые пустячки вроде льняных полотенец в стиле прованс или замшевых рукавиц-прихваток, остались в прошлом. На те деньги, которые Наташа разрешила себе тратить в месяц, особо не напокупаешься. Но это не страшно: она может прогуляться по выставке просто так, ничего не приобретая. Как говорится, за погляд денег не берут. Посмотрит, развеется, а вечером встретится с Димой… Последняя мысль вызывала в душе особенно теплый отклик. Впервые за долгое время Наташа ждала чего-то с радостным нетерпением, а не с тревогой и беспокойством. После Диминого звонка она весь вечер провела за изучением собственного гардероба: что бы надеть? Платье? Какой длины? Может, юбку и блузку? Или любимые голубые джинсы с короткой курточкой-болеро из белой замши, делавшие ее лет на десять моложе? Приходилось признать, что ни к одному из немногочисленных собеседований, от которых так много зависело в ее будущей жизни, она не готовилась с такой тщательностью, как к походу на выставку про какие-то там современные тренды. Хотя дело было, конечно, не в трендах. На другой день, махнув рукой на режим экономии, Наташа сходила в салон: освежила стрижку, покрасила волосы, сделала маникюр. В конце концов, за последние полгода не так уж и часто она себя баловала. И от одного-единственного «внепланового безумства» прахом ее бюджет не пойдет. В крайнем случае можно будет подумать о продаже чего-нибудь из «излишков». Эту мысль ей подкинула Таня. Забежав в очередной раз в гости «на чай» и вертя в руках чашку от сервиза, купленного еще Людмилой Михайловной и доставшегося семье Наташи в наследство, она перевела взгляд на изящную итальянскую фарфоровую композицию «Влюбленные на качелях в парке», занимавшую целую полку в угловой посудной витрине, и вдруг выдала: – Я вдруг подумала: у тебя столько всяких безделушек от свекрови осталось… Они тебе как? – То есть? – не поняла вопроса Наташа. – В смысле – нравятся? – Не все. Вот эта фарфоровая глыба, к примеру, – не очень. – Наташа ткнула пальцем в ту самую итальянскую сладкую парочку. – Ты же знаешь, я не особо люблю всю эту помпезную старину. Это скорее позиция Алексея: раз мама любила, значит, и мы тоже должны любить. Во всяком случае, обращаться бережно и с почтением. – Да? – удивилась Татьяна. – А что же он в таком случае не взял их с собой? – Так ему и позволят притащить такое в новый дом! – усмехнулась Наташа. – Говорят, там сплошной контемп и скандинавский минимализм, так что пастушки́ с пасту́шками и балеринки из кружевного фарфора точно не придутся ко двору. Насчет «говорят» Наташа, конечно же, покривила душой. Как выглядит нынешнее жилище бывшего мужа, она знала не с чужих слов, а благодаря бесконечным фото на Арининых страницах в соцсетях. Но признаваться в подобном было стыдно даже близкой подруге. Татьяна явно не знала, что такое контемп, но спрашивать не стала, а одобрительно кивнула: – Я так и подумала. Ты вот что, если вдруг надумаешь чего-нибудь продавать, скажи, у меня есть знакомый антиквар. Вдруг тебе что-то совсем разонравится. Или деньги срочно понадобятся. В общем, имей в виду. Кое-что я и сама бы купила… – Спасибо, Танюшка, но я пока что вещи из дома выносить не готова, – развеселилась Наташа, проследив за взглядом подруги: та рассматривала хрустальный кувшин с серебряной ручкой и прихотливо отделанным в стиле ар-деко верхом. – Не настолько я еще обнищала. А если тебе нравится этот кувшин, то забирай его просто так. – Правда? – просияла Таня. – Можно? – Ну конечно. Мне он все равно не нужен. Татьяна ушла, а Наташа тогда весь вечер нет-нет да и поглядывала на разные предметы интерьера, годами обживавшие полки, шкафы и посудные горки в ее квартире, с новой, неожиданной точки зрения. Действительно, к чему ей, к примеру, одной два обеденных сервиза на двенадцать персон – ежедневный и праздничный? Последним и пользовались-то всего несколько раз – больно уж он был громоздким. А все эти вазочки, хрустальные кубки и чаши – зачем они ей? А коньячный набор кубачинского серебра на огромном подносе? Эту махину, кстати, точно нужно отдать Алексею – ему ее подарили деловые партнеры на юбилей фирмы.