– В августе большинство эйчаров норовит в отпуск свалить, вслед за директорами и собственниками. Что толку в офисе мариноваться, если ни одну мало-мальски серьезную позицию без их одобрения не закрыть? А ждать две-три недели, пока вернется начальник, никакой стоящий кандидат не захочет. К конкурентам уйдет. Правда, тебя это все не особо касается, – не удержалась она от отрезвляющего замечания, призванного вернуть подругу с небес на землю. А то вдруг та всерьез размечтается о какой-нибудь престижной должности? Но Наташа не мечтала, а продолжала поиск, стараясь не сбавлять темпа: два раза в неделю внимательно просматривала сайты с вакансиями, рассылала резюме, звонила в компании. И все с тем же результатом – то есть с полным его отсутствием. Утешало одно – в личной жизни теперь все было просто великолепно. Отношения с Димой развивались день ото дня. То, что начиналось как дружба, быстро переросло в серьезную привязанность, которой Наташа по-настоящему дорожила и не сомневалась, что и Дима чувствует то же самое. Они по-прежнему проводили вместе все выходные и, если выпадала возможность, старались встречаться и в будние дни. В отличие от описанных Катей эйчаров, особого затишья в бизнесе летом у Димы не наблюдалось, наоборот, многие его клиенты в сезон отпусков только активизировались. Димина команда работала дни напролет – и в студии, и на выездах. Наташа даже немного завидовала ему, когда он, взбудораженный и усталый, заваливался к ней домой после съемки и порой засыпал сразу после ужина, не дождавшись вечерних объятий. Он все чаще оставался у нее ночевать. Поначалу это Наташу немного смущало, однако почти сразу же и перестало – после того как Дима однажды заявился к ней с увесистым свертком, сказав, что это часть небольшого сюрприза, который он собирается сделать Наташе на следующее утро. Утром он встал раньше нее, запретив ей вылезать из постели, сосредоточенно шуршал чем-то в кухне, гремел входной дверью, откуда явственно доносились посторонние голоса, и в конце концов, когда Наташино любопытство уже совершенно зашкаливало, торжественно внес в спальню деревянный столик-поднос, на котором стояла дымящаяся чашка кофе, свеженький круассан, апельсиновый сок и роза в крошечной хрустальной вазе. – Вот. Это тебе. Налетай. Наташа смотрела во все глаза на эту изысканную, совершенно киношную красоту, аккуратно поставленную перед ней прямо на одеяло, и не знала, как реагировать. Ведь, кроме простого «спасибо», существовали еще и «спасибо огромное», «обалдеть!», а также «со мной такое первый раз в жизни». И все это было чистой правдой. Сердиться из-за этого на бывшего мужа, да еще задним числом, не было смысла: тот характер и склад личности, что достались Алексею Добрынину, категорически исключали не только подобные поступки, но даже мысли о них. Вот телевизор – там показывают всякую романтичную чушь. Вот жизнь. Что между ними может быть общего? А Дима ухаживал, и делал это красиво. Дарил целые гроздья воздушных шаров, разлетавшихся по всей квартире, цветы, конфеты, которые сам же потом с удовольствием уминал, а Наташа над ним хохотала. Постоянно затевал какие-то празднования по поводам или без в духе «последняя пятница на этой неделе», которую они как-то раз лихо отметили, обойдя за вечер четыре бара подряд. Каждой встречи Наташа ждала с замиранием сердца, чувствуя себя все более интересной, желанной. И от этого – совершенно счастливой. Но жизнь есть жизнь, и любая идиллия когда-нибудь должна испытать проверку на прочность. И пройти ее – или нет. Как-то вечером Дима показался ей совершенно непохожим на себя обычного – озадаченным, молчаливым и даже как будто бы удрученным. Едва он переступил порог, Наташа сразу это почувствовала. Сердце сжалось: почему-то вдруг вспомнились времена, когда бывший муж вот так же возвращался с работы с головой, полной совсем другими заботами, в которых ни семье, ни Наташе не было места. Связи, казалось бы, не прослеживалось никакой – ни внешне, ни в манере общаться они совершенно не напоминали друг друга. И тем не менее хмурый вид говорил ясней всяких слов, что на сердце у Димы лежит самый настоящий камень. Накормив его и дав отдышаться, Наташа начала осторожно расспрашивать. Сначала Дима долго отказывался говорить, упирая на то, что не хочет грузить ее своими проблемами, но она продолжала настаивать и постепенно вытянула из него, что же произошло. Выяснилось, что Димин отец серьезно болен. Что-то такое с сердцем – в специальных медицинских терминах она была не особенно сильна, а Дима не стал вдаваться в объяснения. Об отце Димы Наташа почти ничего не знала. Только то, что он лет пятнадцать назад оставил сыну квартиру и навсегда уехал из города, поселившись где-то в области, в частном доме. Как большинство мужчин, воспитанных при старых порядках, за здоровьем особенно не следил и разговоров на эту тему не любил, всегда отмахивался. Пока наконец не приперло по-настоящему. – Я к нему езжу, конечно, но не так чтобы часто, – рассказывал Дима, и в его голосе явно слышались виноватые нотки. – Сама понимаешь – работа, дела всякие… А по телефону он ведь ничего не говорил. В общем, прихватило батю. В апреле положил я его в больницу на обследование. И лечащий врач сказал, что нужна операция по шунтированию аорты, и чем скорее, тем лучше. На плановую его могли записать только на осень, а столько ждать ему нежелательно. Вот я и договорился, что батю возьмут, как только будет возможно. На прошлой неделе позвонили, сказали готовиться на этот четверг. Я, как только узнал, сразу внес предоплату. До хрена, кстати, стоит, но дело не в этом. – А в чем? – спросила Наташа, машинально поглаживая его по плечу. – Деньги у меня есть. То есть были к началу недели. А в понедельник я перевел первый транш за один очень перспективный проект, куда давно уже влезть пытался… Короче, не суть. Там крайний срок был, тянуть дальше было нельзя. Сегодня один постоянный клиент должен был со мной расплатиться, а он позвонил и сказал, что у него форс-мажор и перевод он немного задержит. На неделю, максимум – дней на десять. Извинился, не без этого, но что мне толку с его извинений? Нет, конечно, он расплатится, я в нем уверен. Потом. Но мне-то деньги сейчас нужны! – Дима, не замечая, что Наташина рука до сих пор лежит у него на плече, резко выпрямился. – В общем, выходит, что батю я крупно подвел. В больнице его ждут завтра к восьми, завтра же до конца дня нужно внести оплату. А где ее взять? У друзей так быстро занять большую сумму не получится, продать что-то – тем более. Даже кредит под залог квартиры и то за ночь не оформить. Короче, что делать, вообще непонятно… – И сколько нужно? – тихо поинтересовалась Наташа. – Около пятисот тысяч. Наташа нервно сглотнула и на миг задержала дыхание. Это было практически все, что осталось от денег, оставленных ей Алексеем после развода. Может, чуть меньше. Еще не успев ни толком подумать о чем-то, ни уж тем более – что-то решить, она опустила ресницы и явственно услышала, как в ушах зазвучал тревожный назойливый голос Тани: «Вот увидишь… Мошенник… Ни в коем случае денег ему не давай!» Тряхнув головой, словно желая отогнать наваждение, она отошла к плите, сняла с нее вскипевший чайник и стала заваривать чай. Дима остался сидеть за столом, держа в руке телефон и что-то быстро набирая на экране. С минуту в кухне царило молчание. Наташа, привычно двигаясь вдоль кухонного стола, задумчиво трогала коробочки с чайной заваркой. Что выбрать – ромашку или мелиссу? И то и другое хорошо успокаивает. Может быть, мяту? Нет, она хоть тоже имеет седативный эффект, но, говорят, не полезна мужчинам. Тогда липовый цвет? Да, точно! Липовый чай улучшает качество сна. Им обоим это сегодня не помешает. – Если нужно, я могу одолжить, – все так же стоя к Диме спиной, сказала Наташа, отмеряя крохотной ложкой золотистые сухие пушинки. С кухонного дивана донеслось короткое фырканье, и вновь повисло молчание. – Я не шучу. У меня есть нужная сумма. Чтобы не испытывать его гордость, не заставлять вставать, подходить к ней, обнимать со спины, благодарить, не видя лица, она обернулась. Он как сидел с телефоном в руке, так и продолжил сидеть. Даже головы в ее сторону не повернул. Похоже, благодарить ее за щедрый порыв Дима явно не собирался. Как и брать ее деньги. Уговаривать пришлось долго. Наташа перечислила все аргументы: здоровье близких – это самое важное! Тем более когда близкий – родной отец, который, считай, в одиночку тебя вырастил. И Дима же сам сказал, что максимум через неделю получит от клиента всю сумму, – тогда и отдаст. А сейчас нужно подумать о больном старике, который сидит в пустой квартире посреди огромного города и надеется. Об одиноком, растерянном старике, ждущем своего взрослого, умного сына… Последний аргумент оказался самым весомым. Банковский интернет-перевод – минутное дело, разве что пришлось подтвердить его по телефону. Перечислив всю сумму, Наташа почувствовала, что ей нужно остаться одной, – как в тот день, когда Алексей впервые заговорил о разводе. Не слушая Диминых благодарностей, которыми он без конца ее осыпал, Наташа чуть не силком выставила его за дверь: – Поезжай к отцу. Успокоишь его, поможешь собраться. У тебя есть список, что может понадобиться в больнице? – Нет. Но я посмотрю в интернете. Наташ, послушай… – Уже послушала. И хватит об этом. Разве ты на моем месте поступил бы иначе? – Разумеется, нет! Но ты меня сегодня по-настоящему выручила. Я отдам, как только Кирюха, долбаный форс-мажорщик, закроет долг. Назаводят, понимаешь, стартапов, а потом не знают, где денег взять. И начинают волынку тянуть, перекладывать с больной головы на здоровую. – Вот именно. А ты сейчас сам своему Кирюхе уподобляешься. Все, иди. У меня что-то тоже голова разболелась. Позвони только утром, ладно? – Обязательно! – Энергично кивнув, уже стоя в прихожей, Дима сгреб Наташу в охапку и принялся покрывать поцелуями ее волосы и лицо. Потом отстранился и пристально оглядел всю, будто впервые увидел. – Обалдеть… До чего же мне с тобой повезло! Было понятно, что с каждой минутой его «отпускает» все больше и больше. Он улыбался, шутил совершенно как прежде. Под конец Наташа и сама не могла уже сдержать улыбки. Проводив Диму, принялась было прибираться на кухне, но через некоторое время не выдержала и отправила ему сообщение, поинтересовавшись, как идут дела со сборами. И выяснилось, что написала не зря: Дима с отцом, оказывается, даже про личную посуду не подумали, решили, что в больнице дадут. Весь вечер Наташа дистанционно руководила действиями двух взрослых мужчин и под конец так устала, что, забыв про успокоительный чай, с облегчением упала в постель и почти сразу уснула. Последняя мысль была: интересно, он вообще справился бы без нее? И мысль эта была не только про деньги. Проснувшись утром, она первым делом проверила телефон, но сообщений от Димы больше не было. Ничего, впрочем, удивительного – им нужно было прибыть в больницу к восьми, и Дима, поднявшись ни свет ни заря, наверняка решил не беспокоить ее в такую рань. А дальше уже просто стало не до того. Чтобы отвлечься, Наташа, немного подумав, затеяла большую уборку. Давно надо было перебрать антресоли и шкаф с зимней одеждой, в котором чего только не лежало! Что-то найти, что-то выкинуть, что-то отдать в пункт приема текстиля для переработки… Да мало ли чем можно заняться. Она не обманывалась – по опыту всей жизни знала, что уборка и сортировка ее успокаивают. Время бежит, руки двигаются, глядишь – сердце начинает биться ровнее, в голове проясняется, тревожные мысли уходят… А ведь были они, эти самые чертовы мысли. Еще со вчерашнего дня – как липкий тяжелый ил, толстым слоем лежащий на дне любого, даже самого чистого озера, исподволь заползли в голову, порождая сомнения и тревожное замешательство. Он больше не придет. Долгие часы Наташа гнала их, целиком погрузившись в дела. Покончив со старой одеждой, села смотреть вакансии, но как-то не пошло, настроение было неподходящим. После обеда, когда, по ее прикидкам, «батя» давным-давно уже должен был устроиться в больничной палате, отправила сообщение Диме: «Как там у вас дела?» Ответа не получила. Больше она его никогда не увидит. Через полчаса позвонила. Он не взял трубку. Набирала номер еще и еще, слушая длинные, безнадежно пустые гудки. Наконец дождалась: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Принимай поздравления – и добро пожаловать в клуб обманутых идиоток! Поначалу она растерялась. Даже в некотором сомнении осмотрела свой телефон: вдруг сломался? Проверила состояние баланса. Но денег на счете лежало достаточно, и телефон был исправен. Похоже, пришла пора посмотреть в глаза грустной правде. Нет, не так: разразившейся катастрофе. Все, буквально все ее близкие оказались правы. И те, кто искренне желал ей добра, и те, кто завидовал и ревновал. Она действительно безнадежная дура, раз связалась с мошенником. Все случилось именно так, как любила описывать, смакуя подробности, криминальная хроника: молодой аферист втерся в доверие к женщине значительно старше себя и обманным путем выманил у нее крупную сумму денег… Будьте бдительны, граждане. Учитесь на чужих ошибках. Ну а если вам хочется непременно насовершать своих, несмотря на предупреждения родных и друзей, – тогда ни в чем себе не отказывайте! Смело шагайте в пропасть, на дне которой вам, слабоумным и слабохарактерным, самое место. За несколько следующих часов Наташа успела много чего передумать. Как только удушающий стыд за собственный идиотизм чуть-чуть отпустил, она попыталась систематизировать все, что знает о Диме. Села за кухонный стол, положила перед собой блокнот и ручку. Придется писать заявление в полицию – значит, надо заранее подготовиться. Немедленно выяснилось, что не знает она о нем практически ничего. Даже фамилии. Разве что имя, номер мобильного телефона и марку машины, да и в той не слишком уверена. Ах да! У нее имеется номер счета, на который она вчера собственноручно отправила чуть не полмиллиона! Говорят, это может помочь. Иногда… Имелось еще место работы Димы, но после случившегося у Наташи появились все основания предполагать, что перед этим словосочетанием тоже будет вполне уместно поставить «якобы». Действительно, разве могла она теперь быть уверена, что на студии он не оказался случайно, разово нанятый на проект, как и она сама со своими пельменями? Представив, что совсем скоро придется рассказывать чужим людям, да еще в письменном виде, как, когда и при каких обстоятельствах она познакомилась с Димой, Наташе нестерпимо захотелось расплакаться. Как, ну как она могла быть такой дурой?! Выпив два стакана воды и чуть-чуть успокоившись, она принялась напрягаться и морщить лоб дальше. Имя-отчество «бати»? Нет, не знает. Место жительства? Дима упоминал, что отец перебрался куда-то в область, в деревню. Интересно в какую? Точно не в Ленинградскую. Кажется, что-то на «Т»… Тверскую? Тамбовскую? Тульскую? Чертова память. Хотя… стоп! Какой еще «батя»?! Перефразируя классика, а был ли этот самый «батя» вообще? Где в этой истории та самая точка, на которую Наташа могла опереться, чтобы сказать: «Вот до этого места все было по-честному, а дальше пошло вранье»? Все запутано, перемешано. Не разберешь, где обман, а где правда.