Не то чтобы Наташа тосковала по Алексею, совсем нет. Просто… это же так здорово, когда рядом семья. Особенно в праздники. Каникулы подошли к концу. Вернулся Саша, привез целую сумку северных гостинцев – мороженую клюкву, варенье из морошки, козули – расписные архангельские пряники, колбасу из оленины, твердую, как высохшая деревяшка, – и рассказал, что это все прислали Наташе его мама и бабушка. Оказалось, что дома у него рады-радехоньки его работе. Ну как же, мальчик не сидит на голодном пайке, а питается вкусно и разнообразно, да еще ему и деньги за это платят. Наташа была так тронута, что отправила Сашиной маме сообщение с благодарностями. Она немного беспокоилась, что съемки придется отложить еще на какое-то время, ведь в вузах шла самая горячая пора – сессия, но Саша заверил ее, что «у него все под контролем», а деньги сейчас нужны как никогда. Так что давайте поскорее приступим к работе! Они приступили, и уже через несколько дней жизнь вошла в привычную колею. Но тут прилетело сообщение от дочери: «В субботу у меня новоселье. Приходи, будут все наши. Заодно отдам тебе ключи от бабушкиной квартиры». Несмотря на то что Наташа была в курсе всех Ленкиных новостей, приглашение застало ее врасплох. То, что новоселье запланировано на субботу, и вовсе огорчило. Это же целый съемочный день пропадет! Вот ведь поганка, знает ведь, что мама по субботам работает, могла бы собрать всех в воскресенье… И кто, интересно, эти самые «все наши»? Наташе ужасно хотелось, чтобы Арина в эту категорию не входила, но она прекрасно понимала, что мечтает о невозможном. Разумеется, в гостях у дочери будут и Алексей, и его жена, а возможно, и Оскар с Климентием, если их не решат оставить с няней. А как же иначе? Для Ленки они, как ни крути, ближайшие родственники. Так что придется как-то все это перетерпеть. Хотя… может даже быть интересно. Алексея Наташа, кроме как на фотографиях, не видела с той памятной поездки к Максу на дачу. А с Ариной они так и вовсе ни разу лично не встречались. Может, стоит потихоньку наладить общение? С объятиями и сюсюканьем к близнецам она точно соваться не будет, но светски поговорить с их матерью – почему бы и нет? Всю неделю, вплоть до вечера пятницы, Наташа рыскала по городу в поисках подарка на новоселье. Еще раз придирчиво изучив фотографии, решила, что подарит Ленке каминный набор. Правда, в то, что дочь действительно решится топить эту самую свою чудо-печь, до конца Наташа не верила, но все равно изящная стойка с кочергой и щипцами интерьера никак не испортят. Купив наконец вожделенный набор, рано утром в субботу она отправила дочери сообщение с вопросом: может, ей стоит приехать пораньше? Помочь с готовкой и сервировкой? Да мало ли что может понадобиться в последний момент. Ленка сообщение прочитала, но не ответила. Наверное, совсем закрутилась с наведением финального лоска, решила Наташа, но молчание расценила как согласие. Люди они не чужие, так что спокойно можно приехать на час-другой раньше. А если вдруг случится чудо и ее помощь не понадобится, посидят, поболтают. Давно ведь не виделись. Решив сегодня не заморачиваться с каршерингом, до улицы Репина Наташа доехала на такси и, несмотря на увесистый подарок, специально вышла у первых домов с таким расчетом, чтобы прогуляться сотню-другую метров – хотела получше узнать район, в котором теперь будет жить дочка. День выдался пасмурным, но без снегопада. И хорошо: всю последнюю неделю снег валил не переставая, и улицы старого центра, где уборка была сильно затруднена, украшали многочисленные сугробы. Один такой, высотой в добрых три метра, как раз встретился по дороге. Предприимчивая малышня, вооружившись ледянками, скатывалась с импровизированной горки, вылетая прямо под ноги зазевавшимся пешеходам. Осторожно обходя «опасную зону», Наташа мысленно попыталась прикинуть: будет ли ее приемный внук Василек этой зимой кататься на санках или он еще слишком для этого мал? И когда его привезут? Уже зимой или только весной? И, кстати, откуда? Ева, как знала Наташа, родилась в Ярославле и гордо именовала себя «ярославна», но это ведь ничего не значит… Сколько вопросов! Надо будет сегодня у Костика обязательно обо всем расспросить. Только тихонько, а то вдруг он еще никому не сказал? С него станется. Перехватив поудобнее сверток с подарком, казавшийся с каждым шагом все тяжелее, Наташа медленно шла по улице, с интересом оглядываясь по сторонам. Место было действительно колоритным: старый центр, но при этом мало похожий на дореволюционный Петербург с его пяти-шестиэтажными домами, чьи фасады со множеством окон обрамляли проспекты и улицы. Здесь же большинство домов было в три этажа, и вопреки моде выкупать квартиры на первом и делать там рестораны и магазины, на улице Репина большинство таких помещений были жилыми. Проходя мимо, Наташа то и дело невольно заглядывалась на чужой быт, видный с улицы как на ладони: на подоконниках – стопки книг, детские игрушки, кактусы и фиалки в горшках. А вид узкой форточки, затянутой куском тюля, растрогал ее едва не до слез: точно такая же была у них с мамой в детстве, в коммуналке на улице Блохина! Никаких антимоскитных сеток с магнитами, встающих точно в открытый проем окна, тогда еще не было и в помине, и жители спасались от вездесущих комаров, обитателей отсыревших подвалов, кто как умел. Им с мамой еще повезло: они жили на пятом, последнем этаже, и комары к ним долетали нечасто. Интересно, а как в Ленкином доме с подвалом? Табличку с нужным номером дома Наташа увидела довольно быстро, сверившись с навигатором, прошла сквозь широкую низкую арку и отыскала во дворе «очаровательный флигель в три этажа» – именно так писала о нем Ленка. Домофон не работал, парадное оказалась не заперто. Поднявшись по лестнице, Наташа обнаружила, что дверь в квартиру № 4 распахнута настежь, а войдя внутрь, растерялась и тут же чихнула: все вокруг – и полы, и мебель, и все поверхности – покрывал густой слой известковой и ярко-розовой кирпичной пыли. Посреди комнаты на красивом стуле «под старину» сидела Ленка и в голос рыдала. В углу напротив окна лежала гора битого кирпича, а в потолке и в полу зияли приличных размеров дыры. Очнувшись от замешательства, Наташа кинулась к Ленке: – Что с тобой? Ты цела? Что тут случилось? Та, вздрогнув от неожиданности, испуганно взглянула на мать и, не ответив, вновь залилась слезами. Наташа заметалась по комнате в поисках стакана для воды, полотенец, пачки салфеток… да хоть чего-нибудь не покрытого этой чертовой пылью! Ничего и близко похожего здесь не обнаружилось. Квартира выглядела совершенно необжитой: кроме нескольких предметов мебели, явно тщательно подобранной, но теперь, похоже, безнадежно испорченной строительной пылью, здесь не было ничего, только какие-то ящики и коробки в углу. Ни посуды, ни другой жизненно необходимой мелочовки. И вот так она собиралась справлять новоселье? Хорошо хоть, у Наташи с собой была вода. Кое-как вытерев слезы и успокоившись, Ленка, стуча зубами о пластиковое горлышко бутылки, принялась объяснять: – Я, когда сюда переехала, думала – ну все, наконец-то по-человечески заживу. Тихо-спокойно, в свое удовольствие. Как же! Едва заселилась – на первом этаже ремонт затеяли. Шум-гам-грохот целыми днями. Я уж с ними и ругалась сто раз, и в полицию грозила пожаловаться. А им хоть бы хны: только лыбятся, как дураки, да руками разводят. – Странно. Нормальные люди обычно стараются с будущими соседями не конфликтовать, – поддержала Наташа, поглаживая дочь по вздрагивающему плечу, но невольно подумала: «Ведь ты только что сама делала ремонт…» – Да какие «соседи»?! – вновь закипела Ленка. – Там строители. Дети юга. Сплошной русский устный со словарем. Никто ни бельмеса не понимает, а бригадир как специально приходит, когда меня дома нет. Знала бы я, чем они там вчера весь день грохотали, – двери бы выломала. Честное слово! – А чем? – Да вот, полюбуйся! – с этими словами Ленка принялась тыкать пальцем в груду битого кирпича. – Они вчера печь внизу выломали. Точно такую же, как у меня. Ночью моя еще кое-как провисела на досках, а утром рухнула к ним. А ко мне – соседская сверху. – Что?! Как это – рухнула? – только сейчас до Наташи дошло, что никакой печки, ради которой была куплена квартира, действительно нет. – Да вот так! Они все три друг на друге стояли, как на фундаменте. Так всегда раньше строили, печка над печкой. А когда эти олухи свою нижнюю разобрали, две остальные – кирдык! Чтобы просто осмыслить услышанное, даже не представляя пока последствий, Наташе потребовалось время. Она отошла от Ленки, заглянула в дыру, зиявшую в потолке, затем в ту, что разверзлась у ее ног. Далеко-далеко внизу тускло поблескивали темно-зеленые изразцы, перемешанные с обломками кирпича и белыми кусками лепнины. И наверху, и внизу было тихо. Суббота же, значит, у рабочих с первого этажа был выходной. – А где эти… как их… – Тут Наташа сглотнула налипшую на язык пыль, с трудом подбирая совсем простые слова. – Соседи сверху? Они уже приходили? – Не знаю где… Не приходили. Они, кажется, здесь сейчас не живут. Я их видела всего пару раз. В самом начале, когда трубы меняла. У меня, кажется, был где-то их телефон… – забормотала дочь и вновь залилась слезами. – Нет, ну это же надо! Девятнадцатый век! Восемь месяцев реставрации – и все псу под хвост! Мне же теперь все, абсолютно все придется начать сначала! Наташа вздохнула и опустила глаза. Начинать все сначала – это очень непросто. Она знала об этом не понаслышке. Наконец, шумно высморкавшись в поданный мамой платок и размазав по щекам тушь пополам с известковой пылью, Ленка встала со стула и ушла в ванную умываться. Пока она плескала в лицо водой, Наташа бродила по комнате в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы загородить дырку в полу. Ничего не нашлось. Передвинув, на всякий случай, Ленкин стул поближе к окну, Наташа собралась было набрать Костика и Алексея, чтобы приехали помогать, но Ленка уже и сама с этим справилась: – Я папе и Косте уже написала, что у меня траблы и новоселье пока отменяется, – сказала она, засовывая в карман телефон. – Ничего себе – «траблы»! – растерялась Наташа. – Пусть бы приехали, помогли… – Чем? Как? – огрызнулась Ленка. – Кирпичи таскать вниз по лестнице? На это рабочие есть. Я сначала экспертизу сделать должна. Вызвать оценщика. Думаешь, я тем нижним уродам спущу это с рук? Они у меня вообще пожалеют, что на свет родились! Было видно, что Ленка приходит в себя. Первоначальные испуг и растерянность сменялись злостью и жаждой мести. Как львица в клетке, она нервно ходила по комнате, бормоча себе что-то под нос, и с пулеметной скоростью набирала сообщения в телефоне. Разве что хвостом себя по бокам не хлестала. От предложенной помощи даже не отказалась, а с видимым раздражением отмахнулась: – Спасибо, я справлюсь сама. Спорить Наташа не стала. Было ясно, что самое позднее через час об этом своем «я сама» дочь всей душой пожалеет. Но навязываться ей сейчас было бы равносильно предложению выступить в качестве громоотвода. Ведь так удобно выместить гнев на том, кто мельтешит и путается под ногами. Вскоре Наташа окончательно почувствовала себя в квартире дочери лишней. Подхватив свой так и не врученный и теперь уже не просто ставший ненужным, а выглядевший бы бестактным подарок, она засобиралась домой. – Если что-то понадобится, сразу звони, хорошо? Молча кивнув и не глядя маме в лицо, Ленка вновь взялась за телефон. А Наташа, выйдя на улицу, задумалась: и как теперь быть? Может, все-таки стоит сообщить Алексею и Костику? Похоже, оба они, узнав про отменившееся новоселье, вздохнули чуть ли не с облегчением. И ведь даже не позвонили! А вдруг у Лены случилось что-то серьезное? Погруженная в такие печальные размышления, она осторожно шагала по узкому скользкому тротуару, вышла к набережной Невы и, обогнув Румянцевский сад, направилась в сторону Эрмитажа. Ленка, глупая заносчивая девчонка… К чему отталкивать помощь, да еще и предлагаемую от чистого сердца? Самостоятельность – это, конечно, прекрасно. Но чувство, что ты со своей проблемой не оставлен один на один, что тебе готовы помочь, – гораздо ценнее. Будет здорово, если Ленка осознает это как можно скорей. Так и вышло. Ближе к вечеру, когда Наташа уже добралась домой, дочь позвонила. Она вновь была вся в слезах. Разговор получился коротким и наконец-то по существу. Впервые за долгие месяцы: – Мама, прости! Какая же я идиотка! Я так перед тобой виновата… Чтобы не усугублять ситуацию, Наташа не стала изображать удивление – мол, какая такая вина? О чем ты, Леночка, сейчас говоришь? Как умела, постаралась ее успокоить: – Ну, не плачь уже, хватит. Мы вместе постараемся все побыстрее решить. Зря ты папе не рассказала, что у тебя случилось. Он бы наверняка… – Я уже рассказала, – шмыгая носом, гнусаво призналась Ленка. – Он сказал, что завтра после обеда приедет. Посмотрит своими глазами, а потом подключит юристов. – Отлично! Вот видишь! – оживилась Наташа. – И с чего ты решила, что будешь заниматься этим одна? А я тогда Кате сейчас позвоню. Она наверняка что-нибудь толковое посоветует – это же, считай, ее профессиональная область. – Спасибо, мам… – шмыгнула носом Ленка. – А ты Косте звонила? – Нет. – Почему? – А смысл? От него-то какой может быть толк? – Но дело же не только в возможном толке, – возразила Наташа. – Он же все-таки твой родной брат. Не хочешь – тогда я сама ему сейчас позвоню. – Ладно, позвони ты, – это прозвучало почти как просьба. – А то у меня уже просто сил нет опять весь этот ужас рассказывать… – Хорошо, позвоню, – Наташа уже готовилась распрощаться, когда услышала в трубке тихое: – Мам… – Что, доча? – А можно я сегодня у тебя заночую? – неожиданно выпалила Ленка после короткой паузы. – Что за вопрос? Разумеется, можно! Я тебе в гостевой… то есть в комнате Костика тогда постелю. – Отлично. Я тут еще кое-какие вопросики порешаю и буду часам к девяти. А что сегодня на ужин? – Придумаю что-нибудь, – улыбнулась Наташа. Распрощавшись с Ленкой, она сразу же позвонила сыну. Пусть практической пользы от него и немного, но он должен знать, что у сестры случилась серьезная неприятность. Вопреки ожиданиям, Костик принял произошедшее близко к сердцу – ахнул, расспрашивал, сочувствовал, а потом вдруг предложил: – Слушай, я тут сегодня вечером недалеко от тебя буду… Давай я тоже заеду? Заодно и обсудим, как и чего. – Заезжай, – не веря своим ушам, обрадовалась Наташа. Что за день! Просто с ума сойти можно! Это когда же они последний раз собирались все вместе? Ну да, почти год назад, как раз на Наташин день рождения. Костик сказал, что «заедет»… Значит, один? Без жены? О господи! А у этого-то чего?! Уж не поссорились ли они, часом?! Вся во власти множества мыслей, одновременно и радостных, и тревожных, Наташа торопливо соображала, что можно будет поставить на стол. Как назло, в холодильнике было хоть шаром покати. Это у нее-то! У звезды кулинарного спорта (так когда-то дразнил ее Дима)!