Глава 1 Приручение Смеагола — Ну и положеньице, хозяин… — подавленно сказал Сэм Гискри. — Он понуро стоял рядом с Фродо и, прищурясь, вглядывался во мрак. Пошел третий день, как они сбежали от товарищей, насколько можно было судить: они почти потеряли счет времени, с трудом карабкаясь по заусенчатым склонам, медленно пробираясь по осыпям Эмин-Муиля, порой возвращаясь, потому что заходили в тупик, порой замечая, что кружат на месте и снова пришли туда, где были уже много часов назад. И всё же они неуклонно продвигались к востоку, стараясь держаться как можно ближе к краю этой странно скрученной горной гряды. Но все склоны Привражья были высокими и крутыми, обрывисто нависая над равниной внизу; за ее взъерошенными краями лежали серо-багровые, отливающие синевой гнойники болот, над которыми не было видно даже птиц. Хоббиты стояли на краю высокой отвесной скалы, голой, открытой всем ветрам, с клубящимся у подножия туманом; а позади них вздымались изломанные нагорья, увенчанные медленно плывущими облаками. С востока дул ознобный ветер. Ночь заволакивала бесформенные земли впереди; их блеклая зелень стемнилась в тускло-коричневую. Далеко справа скрылся во тьме весь день сверкавший на солнце Андуин. Но глаза хоббитов не были обращены к Реке, к Гондору, к друзьям, к землям Людей. На юго-восток смотрели они, туда, где за краем подступающей ночи висела полоса тьмы, подобная недвижным дымным горам. Время от времени там, впереди, на краю земли и неба, взблескивали крошечные багровые вспышки. — Ну и положеньице! — повторил Сэм. — Нам бы никогда об этих землях не слышать, а мы сами в них лезем! И ведь никак нам туда не попасть. Это тупик. Вниз нам не спуститься; а коли и спустимся, угодим прямехонько в трясину, попомните мои слова! Фу! Чуете, как пахнет? — он потянул носом. — Да, запах преотвратный, — согласился Фродо, но не шевельнулся, и глаза его были прикованы к темной черте и мерцающему пламени. — Мордор! — еле слышно пробормотал он. — Если уж выпало мне идти туда, хотел бы я дойти поскорей — и покончить со всем этим! Он содрогнулся. Ветер был холодный, полный тяжелого запаха гнили. — Ну ладно, — сказал он, отводя наконец глаза. — Мы не можем стоять здесь всю ночь, тупик это или не тупик. Надо найти местечко поукромнее и заночевать; быть может, следующий день укажет нам путь. — Или следующий, и следующий, и следующий… — пробурчал Сэм. — Или никакой. Мы зашли в тупик. — Ну что ты всё ворчишь? — сказал Фродо. — Видно, мне суждено идти туда, так что путь найдется. Но Свет или Тьма укажут мне его? Наша надежда была в быстроте. Задержка на руку Врагу — и вот он я: задержан. Уж не воля ли Черного Замка правит нами? Выбор был неверен. Я должен был уйти гораздо раньше и двигаться с севера восточным берегом в обход Привражья через Бурые Равнины к перевалам Мордора. Но сейчас нам с тобой не найти дороги назад, а на восточным берегу бродят орки. Уходят драгоценные дни. Я устал, Сэм. Я не знаю что делать… Осталась у нас какая-нибудь еда? — Только этот, как бишь его, лембас, господин Фродо. Чудная еда. Но он всё-таки лучше, чем ничего, — для долгого пути. Вот уж не думал я, когда впервые запустил в него зубы, что захочу когда-нибудь чего другого. А сейчас вот хочу: кусок черного хлеба да кружка — чего там, хоть полкружки — пива пошли бы лучше. Я тащил котелок всю дорогу от последней стоянки — а что проку? Огонь развести нечем; да и варить нечего, травы и той нет! Они повернули назад и спустились в каменистый овраг. Закатное солнце затянули тучи, быстро настала ночь. Было холодно. Хоббиты спали по очереди в углу меж двух иззубренных скал; по крайней мере они были укрыты от восточного ветра. — Видели вы их опять, господин Фродо? — спросил Сэм, когда они окоченевшие и продрогшие, сидели, жуя лембас, в стылой серости раннего утра. — Нет, — ответил Фродо, — ничего я не видел и ничего не слышал уже две ночи. — И я, — сказал Сэм. — Бр-р! Эти глаза здорово меня беспокоят! И когда он только отвяжется от нас, лиходей проклятущий? Голлум! Я забью ему это самое голлм назад в глотку, дайте только до него добраться! — Надеюсь, ты до него не доберешься, — заметил Фродо. — Не знаю, как он нас преследует, но, может быть, он нас опять потерял. На этой голой сухой земле не остается ни следов, ни знаков — даже для его вынюхивающего носа. — Хорошо, если б так, — сказал Сэм. — Эх, избавиться бы нам от него на веки вечные! — И я бы этого хотел, — вздохнул Фродо. — Но не он моя главная забота. Я всё думаю, как бы нам отсюда спуститься. Ненавижу эти холмы. Я совсем беззащитен здесь — и ничего, кроме мертвых равнин между мной и Царством Тьмы. Там Глаз… Идем! Так или иначе, но сегодня мы спустимся вниз. Но день тянулся бесконечно и, когда он склонился к вечеру, хоббиты карабкались по хребту, так и не найдя дороги вниз. Порой в тиши этой бесплодной земли им чудились слабые звуки позади: падение камня или шлепанье босых ног по скале. Но если они останавливались и прислушивались, то не слышали ничего, кроме пения ветра меж граней камней, — однако даже это напоминало им легкий свист дыхания сквозь острые стиснутые зубы. Весь день внешний хребет Привражья постепенно заворачивал к северу. По его краю тянулась теперь широкая каменистая равнина с изборожденными ветром скалами; то и дело ее рассекали овраги, круто сбегающие в глубокие ущелья. Отыскивая дорогу между этими трещинами, которые становились всё глубже и попадались всё чаще, Фродо и Сэм уклонились влево, довольно далеко от края, и не заметили, что уже несколько миль медленно, но неуклонно спускаются под гору: край обрыва снижался к лощине. Наконец они остановились. Хребет резко свернул к северу, и его прорезала расселина. На другой ее стороне он снова вздыбливался — огромная скала смутно маячила перед ними, обрываясь отвесно, будто срезанная ножом. Вперед они двигаться не могли, надо было поворачивать к западу или востоку. Но путь назад не сулил ничего, кроме новых задержек; восточная же дорога привела бы их к внешней стене. — Ничего не остается, кроме как идти вниз по этой лощине, Сэм, — сказал Фродо. — Поглядим, куда она приведет! — Бьюсь об заклад, нам несладко придется, — мрачно откликнулся Сэм. Лощина была длиннее и глубже, чем казалась. Немного ниже они увидели несколько сучковатых чахлых деревьев — первых, встреченных ими за многие дни: изогнутые березы, меж которыми кое-где стояли елки. Многие из них были иссушены и мертвы, источены восточными ветрами. Некогда, в светлые дни, в лощине, должно быть, рос чудесный лес; но сейчас через каких-нибудь пятьдесят ярдов деревья кончились, хотя старые изломанные стволы добрались до самого края обрыва. Дно лощины, лежащей вдоль его края, было усеяно обломками камней. Когда хоббиты подошли к откосу, Фродо нагнулся и заглянул вниз. — Взгляни-ка! — сказал он. — То ли мы намного спустились, то стена стала ниже. Здесь обрыв гораздо меньше, чем был, и не такой крутой. Спускаться будет легче. Сэм встал на колени и неохотно выглянул за край. Потом взглянул на высокую скалу слева. — Легче!.. — проворчал он. — Это уж точно, спускаться куда легче, чем подниматься. Кто не слетит — спрыгнет. — Глубоко прыгать придется, — усмехнулся Фродо. — Здесь около… — он остановился, меряя глазами обрыв, — около восемнадцати саженей. Всего-то. — Хватит и этого! — Сэм отполз назад. — Ух! Терпеть не могу смотреть с высоты. Но смотреть всё же лучше, чем слезать. — Всё едино, — сказал Фродо. — Думаю, здесь мы сможем спуститься; давай хоть попытаемся. Смотри — скала совсем не такая, как раньше. Она пологая и вся в трещинах. И правда, внешний склон был уже не отвесным, а наклонно уходил вниз к равнине. Он походил на внезапно окаменевший морской вал, изборожденный морщинами, — они так и застыли, став уступами и трещинами. — А уж если мы должны пробовать спускаться, надо пробовать сейчас же. Что — то рано темнеет. Кажется, близко гроза. Дымные очертания гор на востоке заволоклись глубокой тьмой, уже протянувшей на запад длинные пальцы. Ветер принес дальнее рокотание грома. Фродо потянул носом и с сомнением взглянул на небо. Он туго затянул ремень поверх плаща и вскинул на плечи свой легкий мешок. Потом подступил к краю. — Ну, я пошел, — сказал он. — Очень хорошо! — хмыкнул Сэм. — Но первым пойду я. — Ты? — удивился Фродо. — Ты ж не хотел спускаться. С чего это ты передумал? — И не думал передумывать. Да только судите сами: я ж скорей могу оступиться, чем вы, значит, мне и лезть первому. Я вовсе не хочу свалиться вам на голову и пришибить вас. Прежде чем Фродо успел остановить его, он уселся, свесил ноги с обрыва и извернулся, нащупывая пальцами опору. Вероятно, он никогда еще не был столь храбр — или столь глуп. — Нет! Нет, Сэм, болван ты этакий! — заорал Фродо. — Ты убьешься так: тебе же ничего не видно! Вылезай, тебе говорю! — он подхватил Сэма под мышки и выволок его наверх. — Подожди немного, торопыга! — он лег наземь, высунулся и посмотрел вниз; однако свет быстро тускнел, хотя солнце еще не село. — Думаю, мы могли бы с этим справиться, — сказал он вскоре. — Я-то уж во всяком случае смогу; и ты сможешь, если соберешься и будешь следовать за мной по пятам. — Вот уж не уверен, — пробурчал Сэм. — Яне увижу дна, а вы, выходит, увидите? А коли там никаких трещин, чтобы ухватиться, не окажется, а? Что вы тогда делать будете? — Поднимусь наверх, — пожал плечами Фродо. — Легко сказать, — возразил Сэм. — Лучше уж подождать до утра — может, тогда хоть чуток посветлеет. — Нет! Никаких ожиданий! — проговорил Фродо с внезапной страстью. — Мне жаль каждого часа, каждой минуты. Я иду. Попробую спуститься. Не трогайся с места, пока я не позову. Ухватившись руками за каменистую кромку обрыва, он тихонько сползал вниз, пока наконец, по-прежнему держась руками за край, не нащупал пальцами ног уступа. — Одной ступенькой ниже! — сказал он. — И этот уступ расширяется. Я могу стоять, не держась. Я… — голос его прервался. Быстро густеющая тьма накатилась с востока, пожирая небо. Над головой сухо треснул гром. Ветвящаяся молния ударила в холмы. Налетел бешеный ветер и, мешаясь с его ревом, донесся протяжный цепенящий вой — точно такой хоббиты слышали, удирая из Края. И даже тогда, в родных лесах, он оледенил им кровь. Здесь, в пустыне, жуть его стала непереносимой: она пронзила их холодными клинками ужаса и отчаянья, остановив сердце, прервав дыхание. Сэм повалился лицом вниз. Фродо невольно потерял опору, закрывая руками голову и уши. Он покачнулся, заскользил и с падающим криком скатился вниз. Сэм услышал этот крик и с усилием подобрался к краю. — Хозяин, хозяин! — позвал он. — Хозяин!!! — Молчание. Он понял, что дрожит, но набрал побольше воздуху и снова позвал: — Хозяин!!! Ветер вбивал ему голос назад в горло, но когда он с ревом унесся прочь по лощине, чуть слышный ответ достиг ушей Сэма: — Всё хорошо, хорошо!.. Я здесь. Цел — только ничего не вижу. Голос Фродо звучал слабо. На самом деле он был не так уж и далеко. Он соскользнул, а не упал, и встал на ноги на широкий выступ несколькими ярдами ниже. К счастью, скала в этом месте сильно наклонялась назад, и ветер прижал его к обрыву, не дав свалиться вниз. Он стоял, балансируя, вжавшись в камень, и сердце его неистово колотилось. Но то ли наступила полная тьма, то ли глаза его перестали видеть. Вокруг него всё было черно. Он подумал, не ослеп ли. И горько вздохнул. — Возвращайтесь! Возвращайтесь!.. — сквозь черноту слышал он. — Не могу, — сказал он. — Ничего не вижу. Мне не найти опоры. Я и двинуться-то боюсь. — Что мне сделать, господин Фродо? — крикнул Сэм, свешиваясь вниз. Почему хозяин не видит? Вокруг, конечно, не больно-то светло, но не полная же тьма. Он видел внизу Фродо — серую одинокую фигурку, скорчившуюся у стены. Но рукой до него было не достать. Снова прокатился гром; полил ледяной дождь. Широкой слепящей полосой, вперемешку с градом, ударил он в скалу. — Я спускаюсь к вам! — крикнул Сэм, хотя вряд ли смог бы сказать, как он надеется помочь хозяину, оказавшись внизу. — Нет, нет! Не смей! — отозвался Фродо. Голос его окреп. — Мне уже лучше! Подожди! Тебе всё равно ничего не сделать без веревки! — Веревка!.. — радостно возопил Сэм, обращаясь в самому себе. — Да меня надо повесить на первом суку в назидание всем тупицам! Простофиля ты, Сэм, простофиля и больше никто, как говаривал мой старик. Веревка!.. — Прекрати болтать! — прикрикнул Фродо, смеясь и досадуя одновременно. — И забудь о своем старике! Ты хочешь сказать, что веревка у тебя в кармане? Ежели так — давай ее сюда. — Да, господин Фродо, да, в кармане и всё такое. Это надо же: тащил ее сотни миль — и совсем о ней позабыл! — Тогда брось мне конец! Сэм скинул с плеч свой мешок и зарылся в него. Там, на самом дне, лежал моток шелковистой серой веревки — веревки Лориэна. Он кинул конец хозяину. Завеса тьмы поднялась с глаз Фродо, или он прозрел. Он смотрел на змеящуюся вниз серую полоску и думал, какой у нее красивый серебристый блеск. Теперь, когда во тьме просветилось оконце и ему было за что уцепиться взглядом, голова его почти перестала кружиться. Он поймал веревку, обмотал ее несколько раз вокруг пояса и вцепился в нее обеими руками. Сэм отступил от края и уперся ногами в пень в нескольких ярдах от обрыва. Наполовину волочась, наполовину карабкаясь, Фродо выбрался наверх и без сил опустился на землю. Вдали рокотал и перекатывался гром, дождь хлестал не переставая. Хоббиты поплелись назад по лощине, но и там не нашли никакого укрытия. По дну ее струились ручьи; вскоре они слились в поток, плещущий и пенящийся на камнях; струи его срывались вниз с обрыва, как с огромной крыши. — Я бы или захлебнулся, или бы меня смыло бы, — Фродо благодарно взглянул на Сэма. — Какое счастье, что у тебя нашлась веревка!