— Я, Гильдор Инглорион, — ответил предводитель — эльф, первым окликнувший его. — Мы изгнанники, родня наша давным-давно отплыла, а сами мы задержались ненадолго — прежде чем тоже уйти. Но кое-кто из наших по-прежнему мирно живет Светлояре. Ну а теперь, Фродо, поведай нам о своих делах. Ибо душу твою окутали тьма или страх, и мы видим это. — О Мудрый Народ! — нетерпеливо вмешался Пин. — Скажите, кто такие Черные Всадники? — Черные Всадники? — тихо откликнулись они. — Что вам до Черных Всадников? — Ехали за нами двое — или, может быть, один, — сказал Пин. — Вот только отъехал, как вы подошли. Эльфы ответили не сразу — сперва тихо посовещались на своем языке. Наконец Гильдор повернулся к хоббитам. — Здесь мы не станем говорить об этом. А сейчас, думаем мы, лучше всего вам будет идти с нами. У нас это не в обычае, но пусть так — идите. С нами и отдохнете, если пожелаете. — О Дивный Народ! Я и надеяться не смел! — сказал Пин. Сэм онемел. — Благодарю тебя, Гильдор Инглорион, — поклонился Фродо. — Элен сила луменн оментильмо, звезда осияла час нашей встречи, — добавил он на староэльфийском языке. — Осторожней, друзья! — со смехом вскричал Гильдор. — Вслух не секретничайте! Среди нас знаток Древнего Наречия. Бильбо был хорошим учителем. Поклон тебе, Друг Эльфов, — сказал он, кланяясь Фродо. — Присоединяйтесь к нам — ты и твои друзья. Идите в середине, чтобы не отстать. Дорога будет долгой. — А куда вы идете? — поинтересовался Фродо. — В самую глубь Лесного Предела. Идти далеко, но там отдохнёте, и завтрашний путь ваш будет короче. Они молча двинулись дальше, подобные теням и неярким огням ибо эльфы, если хотят, могут ходить бесшумней хоббитов. Пин начал клевать носом и даже споткнулся один-два раза, но всякий раз высокий эльф, шедший рядом, поддерживал его и не давал упасть. Сэм шагал рядом с Фродо будто во сне, и лицо его выражало смесь страха и восторженной радости. *** Лес по сторонам дороги стал гуще; деревья были моложе и стояли плотней; а потом дорога повела под уклон, сбегая в низину меж холмов — склоны их густо заросли орешником. Наконец эльфы сошли с тропы. Справа лежала зеленая тропинка, совсем невидимая сквозь кусты. И они пошли по ней — назад по лесистым склонам, к гребню холмистой гряды, что протянулась вдоль речной долины. Неожиданно путники вышли из-под деревьев — и им открылась широкая луговина, серая в ночном свете. С трех сторон ее ограждали деревья; но с востока земля круто обрывалась, и вершины деревьев на склоне были вровень с их ногами. Внизу распростерлись под звездами заливные луга. Неподалеку, в Заборье, мигали редкие огоньки. Эльфы сидели на траве и тихо переговаривались; на хоббитов они, казалось, совсем перестали обращать внимание. Фродо и его товарищи завернулись в плащи и одеяла, и дрема накрыла их. Сгущалась ночь, огни в деревне гасли один за другим. Пин уснул, положив голову на зеленый пригорок. Высоко на востоке закачалась Звездная Сеть, Реммират, и медленно всплыл над мглой мира пылающим рубином Боргиль. Потом вдруг мгла раздернулась, будто вуаль — и наклонившись, точно выкарабкиваясь из-за горизонта, встал во весь рост Небесный Меченосец Менельвагор в своем сверкающем поясе. Встречь ему грянула песня эльфов. Внезапно под деревьями алым пламенем вспыхнул костер. — Идите сюда! — позвали хоббитов эльфы. — Идите же! Пришло время бесед и веселья! Пин сел и протер глаза. Он дрожал. — В зале горит костер, и ужин ждет гостей, — сказал стоящий перед ним эльф. В южном конце луговины был проем; зеленый пол уходил там в лес, и кроны смыкались над ним крышей огромного зала. Громадные деревья колоннами высились по бокам. В центре зала пылал костер, а на стволах-колоннах медленно горели золотисто-серебряный светом факелы. Эльфы сидели вокруг огня — на траве или на кругляшах — срезах сухих деревьев. Некоторые ходили туда-сюда, разнося чаши и разливая питье; другие раскладывали по тарелкам еду. — Ужин у нас скудный, — сказали они хоббитам. — Это дорожная трапеза, а не домашний пир. Если будете когда-нибудь у нас — вот тогда мы вас по-настоящему угостим! — Я и в день рожденья лучше не угощал! — ответил Фродо. Потом Пин безуспешно пытался вспомнить, что он ел и что пил: он во все глаза смотрел на лица эльфов, во все уши слушал их голоса и смех — все разные, и такие красивые, точно он грезил наяву. Он помнил только, что ел хлеб — белый и мягкий, и до того вкусный, будто вы умирали от голода — а вам подали вдруг сдобную булку; и фрукты — сладкие, как лесные ягоды, и крупней всех садовых плодов; а в чаше, что он осушил, был благоухающий напиток — прохладный, как родниковая вода и золотистый, как летний полдень. Сэм никогда не мог ни сказать словами, ни объяснить самому себе, что он думал и чувствовал той ночью, хотя она и осталась для него одним из самых главных событий его жизни. Он, конечно, сказал одному эльфу: «Ну, сударь, если б в моем саду росли такие яблоки — вот тогда я был бы садовник. А уж песни у вас — до самого сердца они дошли, если вы понимаете, про что я толкую». Фродо ел, пил и разговаривал; но более всего его занимали речи. Он мало знал эльфийский язык и вслушивался изо всех сил. Время от времени он заговаривал с теми, кто ему прислуживал, и благодарил на их языке. А они улыбались и радовались: «Истинное чудо этот хоббит!». Через некоторое время Пин уснул — его подняли и отнесли в беседку под деревьями; там, на мягком ложе, он проспал остаток ночи. Сэм отказался оставить хозяина. Когда Пина унесли, он прикорнул у ног Фродо — и скоро глаза его закрылись. А Фродо долго еще не спал — у него был разговор с Гильдором. Они переговорили о многом; и Фродо расспрашивал Гильдора о событиях за границей. Новости были большею частью печальны и жутки: о густеющей тьме, о войнах, что вели люди, об отплытии эльфов. И наконец Фродо задал вопрос, волновавший его больше всего. — Скажи, Гильдор, видел ты Бильбо с тех пор, как он ушел? Гильдор улыбнулся. — Видел, конечно. Дважды. Вот на этот самом месте он с нами прощался. А потом еще раз — далеко отсюда. Где — он не сказал, и Фродо не стал спрашивать. — Ты не говоришь и не спрашиваешь ничего о себе, Фродо, — заметил Гильдор. — Но кое-что мне известно, а кое-что я прочел на твоем лице и в том, что стоит за твоими вопросами. Ты покидаешь Край, и, однано, сомнения гложут тебя: найдешь ли, что ищешь, исполнишь ли, что должен, и вообще — вернешься ли назад. Так? — Так, — согласился Фродо. — Но я думал, уход мой — тайна, известная лишь Гэндальфу да моему верному Сэму. — Он покосился на Сэма, который мирно похрапывал. — От нас тайны к Врагу не просачиваются, — сказал Гильдор. — К Врагу? — переспросил Фродо. — Так ты, значит, знаешь, почему я ухожу из Края? — Зачем Враг преследует тебя — не знаю, — ответил Гильдор. — Но вижу, что преследует — хоть мне это и кажется очень странным. Берегись же — опасность позади, и впереди, и с обеих сторон. — Ты про Всадников? Я так и знал, что они от Врага… Кто они, Гильдор? — Гэндальф тебе ничего не говорил? — О них — ничего. — Тогда и не надо — страх обессиливает. Вышел ты в самое в самое время — если не опоздал. Тебе надо спешить — не медли и не оглядывайся! Ибо теперь Край тебя не укроет. — Не знаю, что может быть страшней твоих остережений и намёков, — воскликнул Фродо. — Я знал, конечно, что впереди опасность, но не ожидал встретить ее здесь, в нашем Крае. Неужто хоббит не может спокойно пройти от Реки до Брендидуима? — Но Край — не ваш, — возразил Гильдор. — Жили здесь до хоббитов, будут жить и после. Вокруг вас — мир; вы можете отгородиться от него, но нельзя отгородиться навеки. — Знаю — но все здесь такое знакомое, безопасное… Что ж мне теперь делать? Я собирался тайно уйти из Края и идти в Светлояр; но вот меня выследили — а я еще и до Забрендии не дошел! — Делай, как собирался. Не думаю, чтобы Тракт был слишком опасен для тебя. Но если тебе нужен совет — спроси лучше Гэндальфа. Я не знаю ни причин твоего бегства, ни почему враги охотятся за тобой. Гэндальфу же все это должно быть известно. Ты, конечно, виделся с ним перед уходом? — Надеялся повидаться. И это тоже очень меня тревожит. Я долго ждал его. Он должен был прийти самое позднее две ночи назад. Но не пришел. Хотел бы я знать, что случилось? Надо ли мне ждать его? Гильдор помолчал. — Плохие вести, — сказал он наконец. — То, что Гэндальф запаздывает, ничего хорошего не предвещает. Но давно говорят: «В дела мудрецов носа не суй — голову потеряешь» Решай сам: ждать или идти. — А еще говорят, — не удержался Фродо, — Эльфийский совет — что «да» то и «нет». — Так говорят? — засмеялся Гильдор. — Эльфы редко дают советы, ибо совет — опасный дар даже для мудреца и всегда может обернуться бедой. Но о чем просишь ты? Ты не рассказал мне ничего о себе — так разве могу я выбирать за тебя? Но если ты просишь совета я, во имя нашей дружбы, рискну дать его. Думаю, тебе надо идти сейчас же, не мешкая; и если Гэндальф не появится, советую тебе: не ходи один. Возьми с собой, кого пожелаешь — и кому доверяешь. Ты должен быть благодарен мне за совет — я давал его с неохотой. У эльфов свои труды и свои печали, и пути их редко пересекаются с путями других народов — и уж тем более хоббитов. Эта встреча, быть может, совсем не случайна; но цели ее не ясны мне, и я боюсь сказать слишком много. — Я очень тебе благодарен, — сказал Фродо. — Но лучше бы ты сказал мне, кто такие эти Всадники. Если я приму твой совет — я, быть может, очень долго еще не увижу Гэндальфа; и мне хотелось бы знать, что за опасность преследует меня. — Разве не довольно знать, что они — слуги Врага? — ответил Гильдор. — Беги их! Ни слова с ними! Они — смерть! И не расспрашивай меня больше. Но сердце мое провидит, что прежде, чем все кончится, ты, Фродо, сын Дрого, будешь знать о них больше, чем Гильдор Инглорион. Да поможет тебе Эльберет! — Но откуда мне взять мужества? — спросил Фродо. — Его у меня почти не осталось — а оно мне так нужно!.. — Ищи там, где не ждешь, — сказал Гильдор. — Надейся! А теперь — спи. Утром нас уже не будет. Но мы разошлем вестников: те, кому надо, узнают о вашем походе и будут на страже. Тебя я нарекаю Другом Эльфов; и пусть звезды осияют твой путь! Редко наши встречи с чужаками бывают столь приятны, и отрадно услышать слова Древнего Наречия из уст путника. Гильдор не кончил еще говорить — а Фродо уже засыпал. — Пойду спать… — проговорил он, и эльф отвел его в беседку где уже лежал Пин; хоббит бросился на ложе и погрузился в сон. Глава 4 Напрямик по грибы Фродо проснулся освеженным. Он лежал в беседке — дерево склонилось над ним, свесив до земли ветви; ложе его из трав и папоротника было мягким и глубоким и дивно благоухало. Солнце сияло сквозь трепещущую листву — она все еще была зелена. Он вскочил и вышел. Сэм сидел на траве у кромки леса. Пин стоял, глядя в небо — изучал погоду. Эльфов не было. — Они оставили нам фрукты, хлеб и питье, — сказал Пин. — Давай завтракай. Хлеб такой же вкусный, как ночью. Я бы тебе ничего не оставил — да Сэм волком смотрит. Фродо уселся рядом с Сэмом и принялся за еду. — Какой план на сегодня? — спросил Пин. — Идти в Пряжбери — и чем быстрей, тем лучше, — отозвался Фродо и занялся завтраком.