Они смотрели, как медленно тает в тумане бледное сияние вокруг фонарей его повозки. Вдруг Фродо рассмеялся: от закрытой корзины поднимался плотный запах жареных грибов. Глава 5 Раскрытый заговор — Пора и нам, — сказал Мерри. — Я так понимаю, тут что-то нечисто; поэтому всему придется подождать, пока мы переправимся. Они спустились — дорожка была прямая, утоптанная, с обеих сторон ее ограждали белые камни. Ярдов через сто она уперлась в реку, где была большая деревянная пристань. Широкий паром покачивался на воде рядом. Белые причальные тумбы у самой воды блестели в свете двух фонарей на высоких столбах. Позади, на полях, туман поднялся уже выше изгородей, а перед хоббитами тихо плескалась темная вода с несколькими клубящимися полосками мглы в прибрежных тростниках. На том берегу тумана, казалось, не было вовсе. Мерри по мосткам ввел пони на паром, остальные последовали за ним. Тогда Мерри медленно оттолкнулся длинным шестом. Перед ними неспешно, широко струился Брендидуим. Противоположный берег был крут, и вверх по нему от пристани вилась тропа. Там мигали фонари. За ними смутно вставал Брендигор, и в нем сквозь наплывающие лохмотья тумана светилось множество круглых алых и золотистых окон. То были огни Хоромин-на-Брендидуиме — древней вотчины Брендизайков. Много веков минуло с тех пор, как Горхендад Старозайк, глава клана Старозайков, одного из старейших в Ложках, а может — и во всем Крае, пересек реку, которая была естественной восточной границей страны. Он выстроил (или вырыл) Хоромины, стал зваться Брендизайком и сделался Господарем всего маленького независимого края. Клан его рос и рос, и после его кончины продолжал разрастаться — пока Хоромины не заняли весь пологий холм; в них было три парадных двери, множество черных и около сотни окон. Тогда Брендизайки и их вассалы стали рыть, а потом и строить, вокруг. Таково было начало Забрендии, узкой густонаселенной полосы земли между рекой и Вековечным Лесом. Главным ее поселением было Пряжбери, теснившееся на скатах и склонах за Хороминами. Народ Ложков дружил с забрендийцами, и Господарь Забрендии (как по-старинке звали главу клана Брендизайков) по-прежнему почитался всеми фермерами, жившими между Родгордом и Ситниксом. Но большинство хоббитов не признавало забрендийцев, считая их странным, чуть ли не чужим народом. На самом-то деле они, конечно, не так уж и отличались от хоббитов Четырех Уделов. Одно отличие, впрочем, было: все они любили лодки, а некоторые даже умели плавать. Паром медленно пересекал реку. Берег Забрендии приближался. Сэм — единственный из всех — никогда раньше не бывал за рекой. Тихие волны скользили мимо — и его вдруг охватило странное чувство: старая его жизнь осталась во мгле позади, темные приключения ждали впереди. Он почесал в затылке и на краткий миг пожелал, чтобы господин Фродо продолжал спокойно жить в Торбе. Четверо хоббитов сошли с парома. Мерри привязывал его к тумбе, а Пин повел уже пони вверх по тропе, когда Сэм (он оглянулся, будто прощаясь с Краем) громко прошептал: — Обернитесь, господин Фродо! Видите? На другой стороне, под дальними фонарями, виднелось темное нечто — словно позабытый черный мешок, брошенный на пристань. Но когда они смотрели, им показалось, что он движется, тычется в разные стороны, будто обнюхивает землю. Потом оно уползло или укатилось за фонари и исчезло во тьме. — Это что еще в Крае за новости? — спросил Мерри. — Это за нами, — сказал Фродо. — Не спрашивай сейчас ничего! Уйдем поскорей отсюда! Они поспешили подняться на кручу, но когда оглянулись, дальний берег потонул в тумане, и там ничего не было видно. — Какое счастье, что вы не держите лодок на той стороне! — сказал Фродо. — Может конь пересечь реку? — Может — по Брендидуимскому Мосту, но до него добрых двадцать миль, — ответил Мерри. — Или вплавь. Но я что-то не слыхал, чтобы тут вплавь переправлялись. И зачем это коню лезть в Брендидуим? — Потом скажу. Пойдем в дом, за дверьми поговорим. — Пусть так! Вам с Пином дорога известна; так я поеду вперед, скажу Толстику, что вы идете. Пускай греет ужин. — Мы уже ужинали у Трофля, — заметил Фродо. — Но можем и еще раз. — Вот обжоры! — засмеялся Мерри. — Давай корзину! — и ускакал во тьму. От Брендидуима до Кроличьей Балки было довольно далеко. Брендигор с Хороминами на склонах остался слева; по окраине Пряжбери шла юг главная дорога Забрендии — она вела от Брендидуимского Моста. Пройдя по ней немного к северу, они подошли к повороту на неширокую стежку и следовали по ней несколько миль по холмам и низинам пригорода. Наконец дошли до узкой калитки в густой изгороди. Дома во тьме было не разглядеть: он стоял на широкой лужайке, окруженный низкими деревьями. Фродо выбрал его потому что он стоял вдали от дорог и соседей рядом не было. Можно было входить и выходить незамеченным. Давным-давно Брендизайки построили его для гостей или тех членов семьи, которые хотели на время удалиться из шумных переполненных Хоромин. Старинный деревенский дом этот очень походил на нору — длинный, низкий, без верхнего этажа, он был крыт дерном; окна и массивная дверь были круглыми. Идя от калитки по заросшей травой тропинке, друзья не видели ни огонька: окна были плотно закрыты. Фродо постучал в дверь; открыл Толстик. Хлынул ласковый свет. Они быстро скользнули внутрь и закрылись в доме вместе с ним. Они были в просторной прихожей с дверьми по обе стороны; перед ними вниз, к центру дома, уходил коридор. — Ну, что скажешь? — спросил Мерри, появляясь из коридора. — Мы постарались, чтобы все было как дома. А ведь времени у нас почти что не было — последняя повозка только вчера приехала. Фродо огляделся. Все и было, как дома. Его любимые вещи (любимые вещи Бильбо, коли на то пошло) стояли на тех же местах, что в Торбе. Тепло, приятно, уютно, и Фродо вдруг захотелось на самом деле остаться здесь. «Как же я им скажу, что они все это зря устраивали, что я ухожу скоро… сейчас же?» — снова подумал он. Сказать, однако, было надо — этой же ночью, до того как они пойдут спать. — Чудесно! — сказал он, сглотнув трудный комок. — Будто никуда и не уезжал. Путешественники повесили плащи, а мешки поставили на пол. Мерри повел их вниз по коридору и распахнул дверь в дальнем конце. Оттуда вылетел клуб пара, блеснули угли. — Баня! — в восторге завопил Пин. — О благословенный Мерриадок! — Кто моется первым? — спросил Фродо. — Самый старший или самый быстрый? Вы и так и так второй, мастер Перегрин. — Что ещё за очереди? — встрял Мерри. — Не хватало еще ссориться из-за бани! Чтоб вы знали, так там три лохани и котел кипятку. Кстати — может, пригодятся — коврики, полотенца и мыло. Заходите, да поторапливайтесь! Мерри с Толстиком отправились в кухню по другую сторону коридора и занялись последними приготовлениями к позднему ужину. Из банной комнаты неслись обрывки песен вперемешку с плеском и вскриками. И вдруг Пин звонко запел одну из любимых банных песен Бильбо: Запевай веселей! Грязь смывай поскорей! Ну-ка, лодырь, подпевай, Горячее поддавай! Славно дождик стучит, Ключ в долине журчит, Но вода в котле булькает лучше. Глотку жажда раздерет — Рад воде холодной рот, И пивка хорош глоток… Лезь скорее на полок! Бьет фонтан к небесам, Только знаешь и сам — Веселей топать в бане по лужам! Раздался громкий всплеск и вопль Фродо. Должно быть, большая часть содержимого Пиновой лохани превратилась в фонтан и «взлетела к небесам». Мерри подошел к дверям. — Как насчет поужинать и выпить пива? — позвал он. Фродо вышел, вытирая голову. — Там столько воды, что я лучше в кухне досохну, — сказал он. — Ну и ну! — присвистнул Мерри, заглянув внутрь. На каменном полу можно было плавать. — Сначала уберете всё это, сударь мой Перегрин, а потом уж будете ужинать, — сказал он. — Поспешай — ждать не станем! Ужинали в кухне за стоящим у огня столом. — Вам троим, наверное, уже не хочется грибов? — без большой надежды спросил Фредегар. — Еще как хочется! — воскликнул Пин. — Грибы мои! — объявил Фродо. — Подарок мне от госпожи Трофль — королевы фермерш. Уберите лапы, я их сам разложу. Хоббиты питают к грибам настоящую страсть, удивительную даже для самых больших любителей из Большого Народа. Этим отчасти объясняются набеги юного Фродо на плантации в Ложках и гнев оскорбленного Трофля. Но на сей раз хватило всем — даже по хоббичьим меркам. А за грибами последовало еще много всего, и когда ужин кончился, даже Толстик Боббер выглядел наевшимся. Они отодвинули стол и расположились в креслах вокруг огня. — Уберем потом, — сказал Мерри. — А теперь расскажите мне всё! Полагаю, у вас были какие-то приключения. Я требую полного отчета; и больше всего мне хочется знать, что стряслось со стариной Трофлем и с чего это он так со мной разговаривал. Я ушам не поверил — чтобы Трофль чего-то боялся?! — Испугаешься тут, — проговорил Пин. Фродо смотрел в огонь и молчал. — И ты бы испугался, если бы за тобой Черные Всадники два дня гнались. — А кто это? — Черные всадники на черных конях, — ответил Пин. — Если Фродо не хочет говорить — я сам вам расскажу, с самого начала. — И он поведал им о походе с момента ухода из Хоббитона. Сэм кивал головой и одобрительно крякал. Фродо продолжал молчать. — Я бы подумал, что вы все это выдумали, — сказал Мерри, — Если бы не видел той черной тени и не слышал голоса Трофля. Что ты об этом думаешь, Фродо? — Братец Фродо стал очень скрытным, — заметил Пин. — Но пришла ему пора открываться. Мы до сих пор не знаем ничего, кроме догадки Трофля, что это как-то связано с сокровищами старого Бильбо. — Это только догадка, — поспешно сказал Фродо. — Трофль ничего не знает. — Старина Трофль — мужик ушлый. За его круглой физиономией много чего спрятано, и не обо всем он говорит. Я слыхал, когда-то он даже в Предвечный Лес ходил; и вообще — тут его считают знатоком по части разных странных дел. Но ты хоть скажи нам, Фродо, правильно он догадался или нет? — Думаю… — медленно начал Фродо. — Да, думаю, догадался он верно. Это все связано с давними приключениями Бильбо, и Всадники ищут — быть может, лучше сказать охотятся — за ним или за мной. Дело это, боюсь, вовсе нешуточное; и здесь мне не спасение, и вообще нигде. — Он оглядел окна и стены, точно боялся, что они вдруг исчезнут. Друзья молчали и обменивались многозначительными взглядами. — Сейчас скажет! — шепнул Пин Мерри. Тот кивнул. — Ладно! — Фродо выпрямился, будто приняв наконец решение. — Мне надо всем вам кое-что сказать. Не знаю только, как начать…