— Я тебе помогу, — тихо сказал Мерри. — Начну за тебя. — Что ты хочешь сказать? — удивленно взглянул на него Фродо. — А вот что, дорогой ты мой Фродо: тебе плохо сейчас, потому что ты не знаешь, как попрощаться. Ты, конечно, давно собирался уйти из Края. Но опасность оказалась ближе, чем ты ожидал, и ты решил идти тотчас. А идти тебе не хочется. Нам тебя очень жалко. Фродо раскрыл рот — и закрыл его. Удивление его было таким забавным, что все они рассмеялись. — Милый старина Фродо! — сказал Пин. — Неужто ты и правда думал что запорошил нам всем глаза? И старался-то не очень, и ума-то не хватит! Ты же прощаешься со всем с самого апреля! Ходишь, бормочешь: «Увижу ли я когда-нибудь еще эту долину?..» И все в таком роде. Притворяешься, что деньги у тебя вышли, и продаешь Торбу… Лякошолям! И эти твои тайные беседы с Гэндальфом… — Вы и это знаете? — ахнул Фродо. — А я-то думал, что был и умен, и осторожен. Не знаю, что сказал бы Гэндальф. Выходит, весь Край только и говорит, что о моем уходе? — Нет, конечно, — отозвался Мерри. — Об этом не волнуйся. Долго тайну, разумеется, не сохранить; но пока что, думаю, она известна только нам — заговорщикам. Мы же хорошо тебя знаем, и почти все время были с тобой. Нам легко было догадаться, что ты задумал. Я и Бильбо знал. Правду сказать, я следил за тобой с самого его ухода. Думал, рано или поздно — а уйдешь ты за ним непременно; я ждал, что ты уйдешь раньше, и недавно мы заволновались: боялись, что ты от нас удерешь, уйдешь неожиданно, как он. С этой весны мы настороже и хорошо подготовились. Так легко тебе не уйти! — Но идти я должен, — возразил Фродо. — Ничего не поделаешь, милые друзья. Прощаться нам горько, но задерживать меня бесполезно. Вы так много знаете — помогите же мне, пожалуйста, а не мешайте! — Ты не понял нас! — сказал Пин. — Ты должен идти — значит, должны идти и мы. Мы с Мерри идем с тобой. Сэм чудесный парень, он за тебя дракону глотку перегрызет; но в твоем опасном приключении одного спутника мало. — Милые мои, любимые хоббиты! — Фродо чуть не заплакал. — Не могу я вас взять. Я это давно решил. Вы вот говорите об опасности — но не понимаете. Это ведь не охота за сокровищами, не поход Туда-и-Обратно. Я иду из одной смертной опасности в другую, и конца им не видно. — Понимаем, не беспокойся, — твердо сказал Мерри. — Потому и решили идти. Мы знаем, какое это страшное Кольцо, но постараемся сделать все, чтобы помочь тебе одолеть Врага. — Кольцо! — вздрогнул Фродо. — Да, Кольцо, — повторил Мерри. — Ты, старина, не учитываешь любознательности своих друзей. Я знаю о Кольце давным-давно — еще при Бильбо знал. Но так как он держал это в секрете — я тоже молчал, пока мы не устроили заговора. Я, конечно, знал Бильбо не так хорошо, как тебя; да и был я тогда моложе, а он куда осторожней; но была и на него проруха. Рассказать? — Рассказывай, — слабо согласился Фродо. — Прорухой этой оказались Лякошоль-Торбинсы. Однажды, за год до Угощения, шел я по дороге, вдруг смотрю — впереди Бильбо идет. Неожиданно в отдалении появляются Лякошоли и движутся в нашу сторону. Бильбо замедлил шаг, и… исчез! Я был так удивлен, что едва успел спрятаться; потом быстро перескочил через изгородь и пошел вдоль нее с другой стороны. Ну, вот. Прошли Лякошоли — Бильбо появляется и сует в карман что-то золотое и блестящее. После этого, сам понимаешь, я был все время начеку. Признаюсь, следил за ним. Но, согласись, это все было так таинственно, а мне ведь и двадцати еще не было. Я, должно быть, единственный в Крае — кроме тебя, Фродо, — кто видел его книгу. — Ты читал его книгу! — вскричал Фродо. — Да что же это такое! Неужто ничего нельзя сохранить в тайне? — Не всегда и не от всех, — проговорил Мерри. — Но я лишь одним глазком заглянул. Он никогда не оставлял ее без присмотра. Интересно, что с ней сталось. Я не прочь заглянуть туда еще раз. Она у тебя, Фродо? — Нет. В Торбе ее не было. Он, должно быть, взял ее с собой. — Ну, как я говорил, — продолжал Мерри, — я держал свои знания при себе — пока этой весной дела не пошли всерьез. Тогда мы устроили заговор; и так как мы тоже не в игрушки играли, а делали дело, нам пришлось быть не слишком щепетильными. Ты у нас твердый орешек, а Гэндальф — и того хуже. Был у нас главный шпион; если хочешь, я его тебе представлю. — Где он? — Фродо огляделся, будто ожидал, что из-за шкафа выступит зловещая фигура в маске. — Выходи, Сэм, чего уж там! — сказал Мерри, и Сэм поднялся, покраснев до ушей. — Вот наш сборщик сведений! И, должен сказать, собрал он их немало — пока его не сцапали. После этого он словно воды в рот набрал. — Сэм!.. — ахнул Фродо, чувствуя, что удивление его дошло до предела и что он сам уже не знает — сердиться ему, смеяться или облегченно вздыхать. — Да, сударь! — пролепетал Сэм. — Простите, сударь! Я же как лучше, господин Фродо, и Гэндальфу я, право слово, не поперек. Он же вам что сказал? Вы говорите: один пойду, а он: нет! Возьми с собой того, кому веришь! — Кому уж теперь верить! — сказал Фродо, и Сэм опустил несчастные глаза. — А это смотря в чем верить, — вставил Мерри. — Что мы за тобой во все опасности пойдем — в этом ты нам верь. И что любой твой секрет сохраним — лучше, кстати, чем ты сам. А вот что мы тебя отпустим одного навстречу беде — нет, не верь. Мы твои друзья, Фродо. Мы знаем большую часть того, что тебе рассказал Гэндальф. Знаем про Кольцо. Нам очень страшно — но мы пойдем с тобой; и не возьмешь — все равно пойдем. — И потом, сударь, — добавил Сэм. — Надо бы вам послушаться эльфов. Гильдор сказал же вам: бери с собой тех, кто пожелает пойти, это уж вы отрицать не станете. — Не стану, — сказал Фродо, глядя на ухмыляющегося Сэма. — Но в следующий раз я своим глазам да ушам не поверю: вижу, дескать, спит, слышу, мол, храпит. Я тебя ногой проверю — уснул или нет. А вы все — мерзкие заговорщики! — повернулся он к остальным — и засмеялся, подняв руки. — Сдаюсь! Принимаю совет Гильдора. Если бы тьма не была так черна, я заплясал бы от радости. Даже и так я счастлив сейчас, как давно уже не был. Я очень боялся этого вечера. — Значит, решено! Трижды ура Атаману Фродо и его шайке! — закричали они, танцуя вокруг его кресла; а Мерри и Пин завели песню, которую, конечно, заготовили давным-давно: вроде той, что позвала когда-то Бильбо в поход с гномами — она даже пелась на тот же мотив: Камину и дому мы скажем: «Прощай!» Ведут нас дороги в неведомый край. За лес и за горы уйдем до восхода, Ты буре себя испугать не давай. В долину, где эльфы живут до сих пор, К туманным подножиям сумрачных гор Сквозь топи и ночь помчимся мы вскачь, И примет нас пустоши гулкий простор. А дальше куда — неведомо нам… Враги ждут в засаде и страх по пятам. В постели не спать и звезды считать, Пока не вернемся к родимым местам. Мы скачем прочь! Мы скачем прочь! Уходим мы прежде, чем кончится ночь. — Хорошо спето! — похвалил Фродо. — Но, коли так, нам еще много сегодня предстоит сделать, пока мы пойдем спать — в постели, этой ночью во всяком случае. — Да это же стихи! — сказал Пин. — Ты что, и вправду хочешь выйти до свету? — Сам не знаю, — отвечал Фродо. — Боюсь я этих Черных Всадников и чую, что опасно оставаться надолго в одном месте, особенно если известно, что я в это место направился. Вот и Гильдор не советовал мне ждать. Но я очень хотел бы увидеть Гэндальфа. Даже Гильдор обеспокоился, когда узнал, что Гэндальф не пришел. Все зависит от двух вещей. Долго ли Всадникам до Пряжбери? И долго ли нам собираться? Это займет много времени. — Отвечаю на второй вопрос, — сказал Мерри. — Мы можем выйти хоть через час. Я все уже приготовил. Шесть пони жуют сено; вещи упакованы, осталось только подложить чего-нибудь для тепла и брюха. — Да вы, погляжу, опытные заговорщики, — заметил Фродо. — А как со Всадниками? Можно подождать тут денек Гэндальфа? — Это зависит от того, что по твоему мнению будут делать Всадники, если найдут тебя, — отозвался Мерри. — Они давно уже были бы здесь, если б не стража у Северного Хода — это там, где Мост. Они, конечно, и прорваться могли — да, видно, не прорвались. Стражи там крепкие, они их и днем-то не очень пропустили бы — таких черных да страхолюдных, а уж тем более по ночному времени. Но, конечно, Забрендия — не крепость. Вполне может статься, что, если Всадник подъедет утром и спросит господина Торбинса, его впустят. Всем уже известно, что ты возвращаешься в Кроличью Балку. Фродо подумал. — Ну, вот что, — сказал он наконец. — Я ухожу завтра с рассветом. Но по дороге не пойду: тогда уж лучше здесь ждать. Если выехать через Северный Ход — отъезд мой сразу станет всем известен, а он должен быть тайной по крайней мере несколько дней. И самое главное — за Мостом и Западным Трактом наверняка наблюдают, попал Всадник в Забрендию или не попал. Мы не знаем, сколько их; двоих мы видели — может, и еще есть. Единственное, что остается — скрыться в совершенно невероятном направлении. — Так это вам, выходит, одна дорога — через Предвечный Лес! — В ужасе воскликнул Фредегар. — Не суйтесь вы туда! Он так же опасен, как Черные Всадники. — Не так же, — проговорил Мерри. — Звучит жутковато, но, уверен, Фродо прав. Это единственная возможность уйти — и ускользнуть от слежки… Если повезет, мы успеем уехать далеко. — В Предвечном Лесу вам не повезет, — возразил Фредегар. — Там еще никому не везло. Вы заблудитесь. Туда и не ходит никто. — Брендизайки ходят, — сказал Мерри. — Не часто, но когда надо. У нас и ход свой есть. Фродо был там когда-то, давным-давно. И я несколько раз бывал — днем, конечно, когда деревья спят. — Делайте, как хотите! — махнул рукой Фредегар. — Я больше всего боюсь Предвечного Леса: про него как послушаешь — ночь спать не будешь. Но мой голос вам, конечно, не важен: я-то в поход не иду. И я рад этому: будет кому дождаться Гэндальфа и пожаловаться на вас, когда он придет — ждать, я уверен, уже недолго. Толстик Боббер, хоть и любил Фродо, вовсе не хотел ни покидать Край, ни знать, что лежит за его границами. Жил он в Восточном Уделе, в Звонинге-у-Моста, но Брендидуима никогда не переходил. Ему, по планам заговорщиков, полагалось оставаться в Кроличьей Балке, разбираться с любопытными соседями и делать вид, что господин Торбинс здесь, все время здесь — вот только вышел ненадолго. На этот случай была припасена старая одежда Фродо. Никто из них не подумал, что это, может быть, и есть самое опасное. — Отлично! — сказал Фродо, разобравшись во всем. — Записку Гэндальфу оставлять нельзя; я, конечно, не знаю, умеют ли Всадники читать, но рисковать не хочу — вдруг прорвутся они и обыщут дом? Но если Толстик обещает защищать крепость, и я могу быть уверен, что Гэндальф узнает, куда мы пошли — решаюсь. Завтра с утра идем в Предвечный Лес. — Честно говоря, — заметил Пин, — лучше уж так, чем, как Толстик, сидеть здесь и дожидаться Черных Всадников. — Погоди, пока окажешься в Лесу, — отозвался Фредегар. — Дня не пройдет, как позавидуешь мне. — Спорить тут не о чем — и незачем, — оборвал их Мерри. — Нам надо еще кое-что увязать и уложить, прежде чем идти спать. Я вас до света подниму. *** Оказавшись наконец в постели, Фродо не смог сразу уснуть. Ноги его горели, и он радовался, что завтра утром поедет верхом. Незаметно для себя он задремал; ему грезилось, что он смотрит из высокого окна на темное море косматых деревьев. Далеко внизу, у корней, ползали и нюхали какие-то твари. Он знал, что они ищут его — и непременно найдут.