На Юге долго существовало княжество Гондор; и слава его росла, напоминая о мощи древнего Нуменора. Народ этот возводил высокие башни, и неприступные крепости, и гавани для многих кораблей; и перед крылатой короной Королей трепетали иные страны. Главным городом княжества был Осгилиаф, Звездная Цитадель, надвое разделенная Андуином. На востоке, на отроге Гор Тьмы, возвели они Минас-Ифиль, или Крепость Восходящей Луны; а на западе, у подножий Белых Гор, встал Минас-Анор — Крепость Заходящего Солнца. Там, во Дворе Струй, цвело Белое Древо, чье семя было привезено из-за Моря Исильдуром; предки этого Древа росли на Заокраинном Западе, в Эрессэа, во дни юности мира. Но в усталости быстротекущих лет Средиземья род Менельдиля, сына Анариона, угас, и Древо засохло, и кровь нуменорцев смешалась с кровью низших народов. И тогда стражей на стенах Мордора сморил сон, и силы Тьмы прокрались назад в Горгороф. А потом все лихо поднялось разом, и Минас-Ифиль пал, и зловещие твари угнездились в нем, и он стал зваться Минас-Моргулом, Крепостью Злобных Чар; а Минас-Анор зовется теперь Минас-Тирифом, Крепостью-Стражем, и два эти города вечно в войне, а Осгилиаф, лежащий меж ними, разорен и населен призраками. Так продолжается много лет. Но Князья-Правители Минас-Тирифа по-прежнему борются, сопротивляясь врагам, удерживая участок Реки от Аргоната до Моря. На этом моя часть рассказа закончится. Ибо во дни Исильдура Кольцо Всевластья сгинуло, и Три были свободны от его власти. А сейчас опасность возродилась; к нашей великой печали Кольцо нашлось. О том, как это случилось, расскажут другие: я почти не участвовал в тех событиях. *** Он умолк — но тут же вскочил Боромир, высокий и гордый. — Позволь мне, Владыка Эльронд, — проговорил он, — поведать вам больше о Гондоре, ибо именно оттуда пришел я. И неплохо бы всем узнать, что там происходит. Ибо немногие, мнится мне, знают о наших делах — и не задумываются, какая опасность ждет их, если мы в конце концов падем. Не верьте, что в Гондоре кровь нуменорцев иссякла, а их гордость и достоинство забыты. Мы одни защищаем Запад, сдерживая напор моргульских орд; доблесть наша — щит вашего мира и покоя. Но если переправы через Андуин будут потеряны — что тогда? А час этот, быть может, не так уж далек. Безымянный Враг воспрянул. Роковая Гора, проклятый Ородруин, снова дымится. Сила Царства Тьмы растет, мы осаждены. Когда Враг вернулся — нас выбили из Ифилиэна, наших исконных владений на восточном берегу Реки, хотя у нас были там и заставы, и войско. Но в этом году, в июне, внезапная атака обрушилась на нас — и мы отступили. Наших сил не хватило, ибо Мордор заключил союз с вастаками и жестокими харадримцами; но отступить нас заставило не их превосходство. Мы столкнулись с Силой, прежде неведомой. Кое-кто видел огромного черного всадника, темную тень под луной. Где бы он ни появлялся — враги впадали в неистовство, а у храбрейших наших воинов оружие выпадало из рук от страха, и кони уносили их. Из восточного гарнизона в Город вернулась лишь горстка, едва успев разрушить за собой мосты, все еще соединявшие Осгилиаф с тем берегом. Я был в отряде, оборонявшем мост, пока он не рухнул позади нас. Лишь четверо спаслись вплавь: мой брат, я сам и еще двое воинов. Но мы все еще боремся, удерживая западные берега Андуина, и те, кого мы укрыли, воздают нам славу, если слышат о нас: большую славу, но малую помощь. Только воины Роханда приходят сегодня на наш зов. В этот лихой час сквозь много бедственных лиг я примчался к Эльронду по неотложному делу: сто и еще девять дней был я в пути. Однако я ищу не союзников в войне. Могущество Эльронда — в его мудрости, а не в оружии. Я пришел просить совета и объяснения загадочных слов. Ибо в канун внезапной атаки моему брату приснился тревожный сон; и после часто виделся и ему, и мне. Мне виделось: восточное небо потемнело и грянул гром, но на западе по-прежнему сиял бледный свет — и оттуда раздался голос, негромкий, но ясный: Меч-что-был-Сломан найти сумей, Он — Имладриса дар. Там соберется Совет сильней Злобных моргульских чар. Там ты узнаешь, что час грядет, Проклятие ожило; И Полурослик, шагнув вперед, Отважно примет его. Этих слов мы не поняли и обратились к отцу, Дэнэтору, Князю-Правителю Минас-Тирифа, мудрейшему из книгознатцев Гондора. Но и он смог сказать только одно: что Имладрисом эльфы называли в древности дальнюю северную долину, где живет мудрейший из мудрых — Эльронд Эльфид. Поэтому мой брат, видя, как велика наша нужда, пожелал послушаться сна и отправиться искать Имладрис; но так как путь был неведом и опасен, я взял миссию на себя. Неохотно отпускал меня отец, и долго блуждал я забытыми тропами, ища замок Эльронда, о котором многие слышали, но немногие могли указать путь к нему. — И здесь, в замке Эльронда, тебе многое станет ясно, — сказал, поднимаясь, Арагорн. Он положил свой меч на стол, что стоял перед Эльрондом — клинок был рассечен надвое. — Вот Меч, что был Сломан! — воскликнул он. — Кто ты, и что связывает тебя с Минас-Тирифом? — спросил Боромир, в удивлении глядя на худое лицо Следопыта и его видавший виды плащ. — Он Арагорн, сын Арафорна, — ответил ему Эльронд. — И по прямой линии наследник Исильдура, сына Элендиля. Он вождь северян-дунаданов; немногие остались ныне от этого народа. — Значит, оно принадлежит тебе?! — вскричал Фродо, вскакивая. — Оно не принадлежит ни мне, ни тебе, — спокойно проговорил Арагорн. — Однако хранить его суждено тебе. — Покажи Кольцо, Фродо! — торжественно произнес Гэндальф. — Время пришло. Подними его — и пусть Боромир увидит ответ на свою загадку. Пронесся шумок, и все глаза обратились к Фродо. Ему вдруг стало стыдно и страшно; он чувствовал, что не хочет ни показывать Кольцо, ни даже просто касаться его — и пожелал оказаться далеко-далеко. Кольцо мерцало и взблескивало, когда он поднял его на дрожащей ладони. — Узрите Проклятие Исильдура! — сказал Эльронд. Глаза Боромира вспыхнули, когда он увидел золотую вещицу. — Полурослик! — потрясенно пробормотал он. — Значит, близок последний час Минас-Тирифа? Но тогда зачем нам сломанный меч?.. — В пророчестве не говорилось о последнем часе Минас-Тирифа, — отозвался Арагорн. — Но час и правда близок, а с ним — и великие подвиги. Ибо Меч, что был Сломан — меч Элендиля, что сломался, когда он пал. Меч этот хранился его наследниками, как величайшее сокровище, когда все остальные реликвии были утрачены; ибо в древности было предсказано, что он будет перекован, когда найдется Проклятие Исильдура. Теперь ты видел меч, который искал — так о чем ты просишь? Хочешь ли ты, чтобы род Элендиля возвратился в Гондор? — Я пришел сюда не за благодеянием — за разгадкой, — гордо ответил Боромир. — Однако нас теснят, и меч Элендиля мог бы стать большим подспорьем в нашей борьбе — если только то, что сгинуло давным-давно, может возродиться. — Он с сомнением взглянул на Арагорна. Бильбо нетерпеливо дернулся. Недоверие к другу раздражало его. Внезапно он вскочил и выпалил: Золота блеск — не золото суть, Сгинувший — не пропал, Древний огонь зиме не задуть, Не зарастет тропа. Тьмою бредущий — не одинок, Пепел грядет костром. Станет мечом разбитый клинок, Нищий взойдет на трон. — Не очень они складны, быть может, зато к месту — если тебе мало слов Эльронда. Ежели ради этого стоило скакать сто и еще десять дней — что ж, выслушай, пожалуй, — он фыркнул и сел. «Я написал его сам, — шепнул он Фродо, — для Дунадана — когда он впервые поведал мне о себе. Мне с тех пор почти хочется, чтобы приключение мое не кончалось и я мог пойти с ним, когда придет его час». Арагорн улыбнулся ему, потом вновь повернулся к Боромиру. — Я прощаю твои сомнения, — сказал он. — Мне ли не знать, что я ничуть не похож на каменные изваяния Элендиля и Исильдура, которые украшают залы дворца Дэнэтора. Я наследник Исильдура, а не сам Исильдур. Я прожил трудную и долгую жизнь; и лиги, что лежат между Светлояром и Гондором — малая толика пройденных мною лиг. Я переходил многие горы и многие реки и исходил много равнин — бывал даже в Хараде и за Восточным Морем: там светят иные звезды. Но дом мой, каков бы он ни был — на Севере. Ибо именно здесь долгой, непрерывной чередой передавалась от отца к сыну кровь Валандиля. Тьма сгущалась, и род угасал; но всегда Меч Элендиля переходил от отца к сыну. И вот еще что скажу я тебе, Боромир, прежде, чем кончу: мы, Следопыты, одинокий народ — бродяги и охотники; но охотимся мы за слугами Врага — ибо те живут не только в Мордоре. И если Гондор, Боромир, был неприступной крепостью — мы играли иную роль. Есть много злых сил, которых не остановить ни крепкими стенами, ни острыми мечами. Вы почти ничего не знаете о краях, лежащих вне ваших границ. Мир и покой, сказал ты? Север не знал бы их, если б не мы. Страх сковал бы всё. Но когда из липких болот и мрачных лесов выползают зловещие прислужники Тьмы — их неизменно встречают Следопыты, и они отступают за Изгарные Горы. Кто рискнул бы отправиться в путь, какой покой был бы в мирных жилищах, если бы дунаданы дремали или сошли в могилу? А мы не требуем благодарности. Путники косятся на нас, простой люд презрительно отворачивается. Совсем недавно один толстяк, живущий рядом с такими существами, что знай он о них, сердце его замёрзло бы от страха, назвал меня Бродником. Однако нам не надо иного. Если люди избавлены от забот и страхов, они наивны и беспомощны — а мы должны тайно оберегать их. Это и было делом моего народа с тех пор, как длится жизнь и растет трава. Но сейчас мир меняется вновь. Час близок. Проклятие Исильдура нашлось. Грядет великая битва. Меч будет перекован. Я приду в Минас-Тириф. — Проклятие Исильдура нашлось, говоришь ты, — задумчиво протянул Боромир, — а я видел лишь блестящее колечко в руке Полурослика; но, говорят, Исильдур погиб до начала нашей Эпохи. Так почему Мудрые уверены, что это кольцо — его? И где скрывалось оно все эти долгие годы, пока не пришло сюда со столь странным посланцем? — Об этом речь впереди, — сказал Эльронд. — Но не сейчас ведь, досточтимый Эльронд? — умоляюще взглянул на хозяина Бильбо. — Солнце близится к полудню, и мне просто необходимо чем-нибудь подкрепиться. — Я еще не просил тебя говорить, — с улыбкой сказал Эльронд. — Но сейчас прошу. Ну же! Поведай нам свою историю. И если ты еще не изложил ее стихами — мы примиримся с прозой. Чем скорей расскажешь — тем скорей подкрепишься. — Очень хорошо, — согласился Бильбо. — Но теперь я расскажу истинную историю, и если кто-нибудь слышал от меня другую, — он покосился на Глоина, — пусть постарается забыть ее и простить меня. Очень уж мне тогда хотелось сделать сокровище своим и избавиться от клички вора… Но с тех пор я многое понял. Вот как всё было. Кое-кому рассказ Бильбо был внове, и они с изумлением слушали, как старый хоббит вспоминает свою встречу с Голлумом. Он не пропустил ни одной загадки. Он с удовольствием рассказал бы и о последнем Угощении, и о своем уходе — если б ему дали — но Эльронд поднял руку. — Рассказ был хорош, мой друг, — сказал он, — но сейчас нам довольно знать, что Кольцо перешло к Фродо. Пусть он продолжит повесть! Тогда, куда менее охотно, чем Бильбо, Фродо рассказал обо всем, что случилось с тех пор, как Кольцо досталось ему на хранение. Его подробно расспрашивали о походе от Хоббитона до Переправы через Бруинен и внимательно выслушали и обсудили все, что он смог припомнить про Черных Всадников. Наконец он снова сел. — Неплохо, неплохо, — одобрительно кивнул ему Бильбо. — Славная вышла бы история, если бы тебя то и дело не прерывали… Я тут записал кое-что, но потом нам надо будет вместе просмотреть эти заметки — я хочу записать это. Здесь столько всего наговорили до тебя, не знаю, как и разберусь. — Да, долгая вышла история, — отозвался Фродо. — И все-таки она, по-моему, еще не полная. Мне, например, очень бы хотелось узнать про Гэндальфа. Эльф Галдор из Серебристой Гавани, сидевший рядом, услыхал его. — Ты сказал за меня! — воскликнул он и обратился к Эльронду. — У Мудрых, должно быть, есть веские причины считать находку Полурослика Великим Кольцом, хотя тем, кто знает меньше, оно и не кажется таковым. Но разве не можем мы узнать этих причин? И еще вопрос: что с Саруманом? Он долгие годы изучал Кольца — однако его нет среди нас. Каков был бы его совет, знай он все, что узнали мы? — Твои вопросы, Галдор, связаны друг с другом, — проговорил Эльронд. — Я помню о них, и ты получишь ответ. Однако отвечать тебе — дело Гэндальфа. И я прошу его высказаться последним, ибо это почетное право, а он в этом деле — глава всего. — Ты не связал воедино то, что услышал, Галдор, — медленно заговорил Гэндальф. — Не то понял бы, что вести Глоина и погоня за Фродо доказывают: находка Полурослика — огромная ценность для Врага. А Полурослик нашел Кольцо. Что дальше? Девять Колец — у Назгулов. Семь — украдены или истреблены (Глоин дернулся, но ничего не сказал). — О Трех нам известно. Так что же это за кольцо, которое так Ему нужно?