— Тогда мне почти нечем помочь тебе — даже совета я не могу дать, — сказал Эльронд. — Я мало что провижу на твоём пути, и как ты достигнешь цели — не знаю. Завеса Тьмы подползла уже к самым подножиям Гор, дотянулась даже до Блёкмы; а под ней всё темно для меня. Ты встретишь много врагов, явных и тайных; встретятся и друзья — когда ты менее всего будешь ждать этого. Я разошлю вестников, каких только смогу, ко всем, кого знаю; но земли стали столь опасны, что дойти до цели сумеют не все, а другие будут двигаться не быстрей, чем ты сам. Я изберу тебе спутников — по их желанию и воле судьбы. Их должно быть немного: надежды ваши в быстроте и скрытности. Имей я даже целую рать эльфов, как во дни Предначальной Эпохи — они не сделали бы ничего — кроме как разбудили бы мощь Мордора. В Отряд Кольца войдут девятеро: Девять Путников по числу девятерых Вражьих Всадников. С тобой и твоим верным слугой пойдет Гэндальф; ибо это величайшее из его дел и, возможно, конец всех его трудов. Что до остальных — они будут представлять Свободные Народы: Эльфов, Гномов и Людей. От Эльфов вызвался идти Леголас; от Гномов — Гимли, сын Глоина. Они проводят тебя до Гор, а быть может — и дальше. От Людей с тобой пойдёт Арагорн, сын Арафорна, ибо всё, что касается Кольца Исильдура, касается его. — Бродник! — воскликнул Фродо. — Он самый, — сказал тот с улыбкой. — Я снова напрашиваюсь тебе в спутники, Фродо. — Я просил бы тебя пойти, — сказал Фродо, — но только ты ведь идёшь в Минас-Тириф с Боромиром. — Иду, — подтвердил Арагорн. — И Меч-что-был-Сломан будет перекован, прежде чем я выступлю. Но наши дороги на многие сотни миль протянулись рядом. Посему Боромир также идёт с Отрядом. Он доблестный воин. — Осталось избрать двоих, — сказал Эльронд. — Я найду их сам. Любой из моего дома с радостью отправится с вами — я отыщу вам полезных спутников. — Но тогда не останется места нам! — в смятении закричал Пин. — Мы не хотим оставаться! Мы хотим идти с Фродо! — Только потому, что не можете понять и представить, что ждет впереди, — сказал Эльронд. — Не может и Фродо, — неожиданно поддержал Пина Гэндальф. — Не может любой из нас. Правда, что если бы эти хоббиты сознавали опасность, они не решились бы пойти. Но они по-прежнему хотели бы идти, хотели бы решиться — и горько упрекали себя за малодушие и робость. Думаю, Эльронд, в этом деле лучше довериться их дружбе, чем мудрости. Даже если ты изберешь нам в спутники Преображающегося Эльфа, такого, как Глорфиндэль — он не размечет Чёрного Замка и не откроет дороги к Горе Огня. Это не по силам даже ему. — Слова твои вески, — проговорил Эльронд, — и всё же сомнения не оставили меня. Край — я провижу — в опасности; и я хотел отослать туда этих двоих, как вестников — чтобы они предупредили о том народ по обычаям своей страны. Во всяком случае, самый молодой, Перегрин Хват, должен остаться. Сердце моё против его ухода. — Тогда, Владыка Эльронд, тебе придется заключить меня в тюрьму или отослать домой в зашитом мешке, — заявил Пин. — Потому что иначе я побегу за Отрядом. — Что ж, пусть будет так. Ты пойдёшь, — сказал Эльронд и вздохнул. — Девять Путников избраны. Через семь дней Отряд выступает. *** Меч Элендиля был откован заново, и клинок его эльфийские кузнецы украсили изображением семи звёзд между серпом Луны и лучезарный Солнцем, а вокруг было начертано множество рун: ибо Арагорн, сын Арафорна уходил на войну к порубежью Мордора. Меч сиял и искрился; в нём ало горело солнце и льдисто светила Луна, а кромка его была тверда и остра. И Арагорн дал ему новое имя и нарек его Андуриль, Пламень Запада. Арагорн и Гэндальф бродили вместе или сидели и обсуждали грядущий поход и опасности, что могут встретиться в пути; они размышляли над изукрашенными рисунками и узорами древними картами и Книгами Знаний, что хранились в замке Эльронда. Порой к ним присоединялся Фродо; но он всецело полагался на них, и большую часть времени проводил с Бильбо. В те последние дни хоббиты часто сидели вечерами в Каминном Зале, и там, среди многих других преданий, услышали целиком сказание о Лутиэн, Берене и Великом Алмазе; но днём, пока Мерри и Пин где-то носились, Фродо и Сэма можно было найти в комнате Бильбо. Бильбо читал им отрывки из своей книги (которая казалась ещё далеко не полной), или собственные стихи, или записывал рассказ Фродо о его приключениях. Утром последнего дня Фродо пришел к Бильбо один. Старый хоббит выволок из-под кровати деревянный сундучок, откинул крышку и принялся рыться внутри. — Тут твой меч, — сказал он. — Но он, знаешь ли, сломан. Я взял его, чтоб сохранить, да позабыл отдать кузнецам. Теперь уж поздно. Вот я и подумал — может, тебе подойдет этот, а? Он вынул из сундучка маленький меч в потёртых кожаных ножнах. Потом обнажил его — и острый клинок внезапно взблеснул холодно и ярко. — Это Разитель, — продолжал он, и с небольшим усилием вонзил его в деревянную балку. — Бери его, если хочешь, — мне он, думаю, больше не понадобится. Фродо с благодарностью взял меч. — И это тоже! — сказал Бильбо, вытаскивая свёрток, довольно тяжёлый на вид. Он развернул несколько слоев старого плаща и вынул кольчужную рубаху. Она была сплетена из множества колец — мягкая, как полотно, холодная, как лёд и крепкая, как адамант. К ней полагался пояс из жемчуга и горного хрусталя. — Чудная вещь, правда? — сказал Бильбо, поворачивая её к свету. — И полезная. Это гномья кольчуга — та, что мне преподнёс Торин. Я забрал её, когда уходил. Я взял с собой всё, что напоминало мне о Походе — кроме Кольца. Но я ей не пользовался и вряд ли ещё воспользуюсь — если только посмотрю когда… Она совсем невесомая, когда наденешь. — Я в ней буду выглядеть… ну, странно, что ли… Не думаю, чтобы она мне пошла, — сказал Фродо. — Это самое сказал когда-то и я, — усмехнулся Бильбо. — Не обращай внимания. Носи её под одеждой. Бери же! Это будет нашим секретом. Никому о ней не говори! Но мне будет спокойнее знать, что она на тебе. Мне, знаешь ли, кажется, что она может отвести даже кинжалы Чёрных Всадников, — тихо закончил он. — Ладно, возьму и её, — сдался Фродо. Бильбо надел на него кольчугу и пристегнул Разитель к блескучему поясу; а поверх Фродо натянул свои старые штаны, рубаху и куртку. — Самый обычный хоббит, — сказал Бильбо. — Но теперь в тебе скрыто поболе, чем видно сразу. Удачи тебе! — он отвернулся к окну, бормоча что-то себе под нос. — Мне никогда не отблагодарить тебя, Бильбо, за этот дар и твою прошлую доброту, — сказал Фродо. — И не пробуй! — старый хоббит обернулся и хлопнул его по плечу. — Ох! — вскрикнул он. — Ну и твёрдая же у тебя спина! Всю руку отбил!.. Вот что я тебе скажу: мы, хоббиты, должны быть заодно, особенно — Торбинсы. Всё, чего я прошу: думай о себе хоть немного и принеси все новости, какие узнаешь и все старые песни и истории, какие запомнишь. Я постараюсь закончить Книгу к твоему возвращению. Мне хотелось бы написать ещё одну — если успею. — Он снова отвернулся к окну, тихонько напевая: Я часто грежу у огня О днях ушедших лет, О бабочках и цветах, Которых ныне нет, Как желтый лист летит в траву, И вянут лепестки, И грустный иней поутру мне серебрит виски. Я грежу, сидя у огня, О том, как в некий час — увы, на сей раз без меня — Весна придет для вас. Я столько в жизни не видал, Не ведал тайн земли. В любом ручье — своя вода, У дерева — свой лист. Я часто грежу у огня О людях дней былых, О тех, кто будет без меня — Кем буду я для них? Но сколько б ни бродила мысль Но тропам древних лет, Мой слух все ловит голоса, А их все нет и нет. *** Был холодный серый день конца декабря. Восточный ветер путался в голых ветвях, кипел в тёмных елях на склонах. Рваные тучи мчались над головой, низкие и чёрные. Когда сгустились тени раннего вечера, Отряд был готов к выступлению. Они хотели выйти в сумерки: Эльронд посоветовал им идти под покровом ночи, пока Светлояр не будет далеко. — У слуг Саурона много глаз, — сказал он, — их всех вам следует опасаться. Слух о поражении Всадников, без сомнения, уже достиг Его ушей, и Он горит яростью. Недалёк час, когда крылатые и четвероногие шпионы появятся в северных землях. Бойтесь даже неба над головой! *** У Отряда почти не было оружия: надежда их была в тайне, а не в битве. У Арагорна был Андуриль, но более ничего, и он был одет, как Следопыт Глухоманья — в тёмно-зеленое и коричневое. У Боромира был меч, схожий с Андурилем, но не такой прославленный; кроме того, воин нес щит и боевой рог.