Глава 6 Лотлориэн — Увы! Боюсь, мы не можем медлить здесь дольше, — сказал Арагорн. Он взглянул на горы и высоко поднял меч. — Прощай, Гэндальф! — воскликнул он. — Не говорил ли я тебе: если войдешь во врата Мории — берегись! К горю своему я был прав! На что нам надеяться без тебя? Он повернулся к Отряду. — Мы должны идти без надежды, — проговорил он. — По крайней мере, мы еще можем мстить. Скрепите сердце и не плачьте более! Идем! Нас ждет долгий путь и много дел. Хранители поднялись и осмотрелись. На севере долина взбегала вверх узким, затененным двумя горными отрогами языком, над которым сияли три белых пика: Келебдил, Фануидхол, Карадрас — вершины Мории. Вверху по долгой лестнице маленьких порогов белым кружевом стремился поток, и дымка брызг висела в воздухе у подножия гор. — Там Теневой Каскад, — Арагорн указал на водопад. — Мы спустились бы оттуда по тропе, что идет вдоль потока, будь судьба добрей к нам. — Или Карадрас не так жесток, — сказал Гимли. — Вон он стоит и хохочет на солнце! — Он погрозил кулаком дальнему пику и отвернулся. На востоке горный отрог внезапно обрывался, и вдали виднелись широкие затуманенные земли. На юге бесконечной грядой вставал Мглистый Хребет. Немного в стороне и чуть ниже — они все еще были высоко на западных склонах долины — лежало озеро. Оно было длинным, овальным и походило на громадный наконечник копья, глубоко вонзившийся в северный склон; но южный его берег не затемняли тени, он был освещен солнцем. Однако вода в озере была темно-синей, как чистое вечернее небо, когда глядишь на него из освещенной комнаты. Поверхность его была спокойной и гладкой. Вокруг лежала ровная лужайка, круто спадая к его голому краю. — Это Зеркальное, Келед-Зарам на нашем языке, — грустно вздохнул Гимли. — Помню, как он сказал: «Да порадует тебя встреча с ним! Но мы не задержимся там». Долго идти мне теперь, прежде чем я снова смогу радоваться. Я должен спешить прочь — он же останется здесь. *** Отряд шел вниз по дороге от Ворот. Она была грубой и разбитой, и постепенно превратилась в петлистую тропу меж вереском и дроком, что пробивала себе путь среди осколков камней. Но до сих пор было видно, что некогда большой мощеный тракт вел в предгорья из низин Царства Гномов. Местами близ дороги стояли полуразрушенные каменные строения и зеленые курганы, увенчанные гибкими березами и елями, поющими на ветру. Дорога свернула к востоку — и они оказались над лужайкой Зеркального; недалеко от дороги высилась одинокая колонна со сломанным верхом. — Это Столп Дарина! — вскричал Гимли. — Я не могу миновать его, не свернув на минутку взглянуть на чудо долины. — Иди — да поторопись! — сказал Арагорн, оглядываясь на Врата. — Солнце садится рано. Орки, быть может, не выйдут до сумерек, но нам надо уйти как можно дальше прежде чем спустится ночь. Сейчас новолуние, так что ночь будет темной. — Идем со мной, Фродо! — позвал гном, спрыгивая с дороги. — Я не позволю тебе уйти, не увидев Келед-Зарама. — Он сбежал по долгому зеленому склону. Фродо медленно шел следом, несмотря на рану и усталость, притянутый спокойной синей водой; Сэм плелся сзади. У Столпа Дарина Гимли остановился и взглянул вверх. Тот был треснут и иссечен ветром, и стертые руны на одной из сторон прочесть было невозможно. — Этот Столп отмечает место, где Дарин впервые заглянул в Зеркальное, — сказал гном. — Давайте заглянем туда и мы — перед уходом. Они наклонились над темной водой. Сначала ничего не было видно. Потом в глубокой синеве медленно проступили контуры окружающих гор — пики над ними были факелами белого огня — и кусочек неба. Там, как утонувшие алмазы, сияли мерцающие звезды, хотя небосвод над головой заливал солнечный свет. Своих отражений они не увидели. — Келед-Зарам прекрасно и удивительно! — сказал Гимли. — Там ждет пробуждения Дарила его корона. Прощай! — Он поклонился, повернулся и поспешил назад к дороге. — Что вы там видели? — спросил Пин у Сэма, но Сэм так глубоко задумался, что не ответил. *** Теперь дорога свернула к югу и быстро повела вниз, выбегая из-за краев долины. Чуть ниже озера путники наткнулись на глубокий источник, чистый, как хрусталь; из него, переливаясь через каменный порог, выбегал ручей и, сверкая и ворча, мчался вниз по крутому каменному руслу. — Из этого ключа берет начало Серебрянка, — сказал Гимли. — Не пейте из него! Он холоден, как лед. — Вскоре она станет быстрой рекой, собирающей воды многих горных речек, — добавил Арагорн. — Путь наш на много миль проляжет с ней рядом. Ибо я поведу вас путем, который избрал Гэндальф, и надеюсь сначала прийти в леса, где Серебрянка впадает в Великую Реку — вон там. Они взглянули туда, куда он указывал — и увидели перед собой поток, прыгающий в желоб долины и несущийся вдаль, в низины, покуда золотистая дымка не скрывала его. — Там лежат леса Лотлориэна! — проговорил Легодас. — Это прекраснейшее из мест, где живет мой народ. Нигде нет таких деревьев, как в том краю. Ибо осенью листья с них не облетают, а становятся золотыми. И покуда не придет весна и не выглянет новая зелень, не падают они, а тогда ветви усыпают золотые цветы; и пол в лесу золотист, и золотиста крыша, а колонны — из серебра, ибо кора деревьев серая и гладкая. Так до сих пор поется в наших песнях. Душа моя возрадовалась бы, вступи я под своды того леса весной! — Моя душа обрадуется даже зимой, — сказал Арагорн. — Но до него еще много миль. Поспешим же! *** Какое-то время Фродо и Сэму удавалось держаться вровень с другими; но Арагорн вел Отряд очень быстро, и немного погодя они начали отставать. Они ничего не ели с раннего утра. Царапина Сэма горела огнем, голова была странно легкой и пустой. Несмотря на сияющее солнце, ветер — после теплой тьмы Мории — казался ледяным. Сэм дрожал. Фродо каждый шаг давался труднее прежнего, он задыхался. Наконец Леголас оглянулся и, увидев, что они плетутся далеко позади, окликнул Арагорна. Все остановились, и Арагорн побежал назад, позвав с собой Боромира. — Прости, Фродо, — в раскаянье вскричал он. — Так много случилось сегодня, что я совсем позабыл, что ты ранен — и Сэм тоже. Ты должен был сказать. Мы ничего не сделали, чтобы помочь вам, а должны были, хотя бы все орки Мории гнались за нами. Потерпи! Чуть дальше есть место, где мы сможем немного отдохнуть. Там я сделаю для вас все что смогу. Сюда, Боромир! Мы понесем их. Скоро они подошли еще к одной реке, что сбегала с западных склонов и соединяла свои бурлящие струи с торопливой Серебрянкой. Они вместе переливались через позеленевший камень и искристым водопадом спадали в долину. Вокруг него стояли ели, низкие и изогнутые, а крутые берега поросли приземистым папоротником и кустами черники. Внизу была ровная низинка, по которой, с шумом крутя взблескивающую гальку, текла река. Здесь путники сделали привал. Было около трех часов пополудни, а они отошли от Ворот лишь на несколько миль. Солнце уже клонилось к закату. Пока Гимли и двое молодых хоббитов разжигали костер из кустарника и еловых сучьев и носили воду, Арагорн осматривал Сэма и Фродо. Рана Сэма была неглубокой, но выглядела неважно, и лицо Арагорна помрачнело. Но через миг он вздохнул с облегчением. — Тебе повезло, Сэм! — сказал он. — Многие платили куда дороже за своего первого орка. В царапине нет яда — а орочьи клинки чаще всего ядовиты. Она быстро затянется — я дам лекарство. Промывай ее, когда Гимли вскипятит воду. Он раскрыл кошель и вынул несколько смятых листьев. — Они высохли, и часть их силы утеряна, — сказал он. — Но это листья атэласа, которые я собрал близ Заветри. Накроши один в воду, промой рану дочиста и я перевяжу ее. Теперь твоя очередь, Фродо! — Я в порядке, — Фродо не хотелось, чтобы трогали его одежду. — Все, что мне надо — это немного поесть и чуть-чуть отдохнуть. — Нет! — сказал Арагорн. — Надо же знать, что сделали с тобой молот и наковальня. Я до сих пор дивлюсь, что ты жив. — Он тихонько стянул с Фродо старую куртку и поношенную рубаху — и задохнулся от изумления. Потом рассмеялся. Серебряная кольчуга блестела, как морская зыбь под солнцем. Арагорн осторожно снял ее и поднял — алмазы в ней вспыхнули звездами, а кольца зазвенели, как дождь, падающий в озеро. — Смотрите, друзья! — позвал он. — От такой хоббичьей шкурки не отказались бы и Владыки эльфов! Если бы было известно, что они у хоббитов такие — все охотники Средиземья примчались бы в Край! — И все стрелы всех охотников мира пропали бы даром, — сказал Гимли, в удивлении глядя на кольчугу. — Эта рубаха мифрильная. Мифрильная!.. Я никогда не слыхал и не видел более прекрасной. Это та самая, о которой говорил Гэндальф? Тогда он недооценил ее. Но дар был отдан достойному! — Я часто удивлялся, о чем вы там с Бильбо секретничаете взаперти, — сказал Мерри. — Да будет благословен старик! Я люблю его больше, чем всегда. Надеюсь, нам выпадет случай рассказать ему об этом! На правом боку и груди Фродо чернел огромный кровоподтек. Под кольчугой была рубашка из мягкой кожи, но в одном месте кольца, продавив ее, вошли в тело. Левый бок Фродо тоже покрывали синяки и ссадины — там, где хоббит был приколот к стене. Пока остальные готовили еду, Арагорн промыл ушибы водой, в которую бросил атэлас. Острый аромат наполнил низину, и все, кто склонялся над дымящейся водой, почувствовали себя освеженными; им будто прибавили сил. Скоро Фродо ощутил, что боль унялась и дышать стало легче, хотя синяк саднил еще много дней. Арагорн привязал ему на бок подушечку из чего-то мягкого. — Кольчуга на диво легка, — сказал он. — Надень ее снова, если сможешь. Мне будет спокойнее знать, что на тебе такая рубаха. Не снимай ее никогда, даже во сне — если только судьба не заведет тебя туда, где ты, хотя бы на время, будешь в безопасности; но случаи эти будут редки на твоем пути. *** Поев, Хранители приготовились идти дальше. Они загасили костер и уничтожили все его следы. Потом, выбравшись из низины, вновь зашагали по дороге. Они не успели отойти далеко, когда солнце скрылось за западным хребтом, и длинные тени поползли вниз по горным склонам. Сумрак вставал из-под ног, в лощинах клубился туман. Далеко на востоке вечерняя заря бледно высветила дальнюю равнину и лес. Сэму и Фродо стало намного лучше, они могли идти очень быстро — и Арагорн, с небольшой остановкой, вел Отряд еще около трех часов. Было темно. Настала глубокая ночь. Небо усыпали звезды, но убывающей луны долго не было видно. Гимли и Фродо шли позади — медлен но и молча, вслушиваясь в каждый звук. Наконец Гимли заговорил. — Только ветер шипит. Гоблинов поблизости нет, или у меня уши из дерева. Можно надеяться, что орки успокоились, прогнав нас из Мории. Быть может, они только этого и хотели, и больше им от нас ничего не надо — я о Кольце. Хотя орки, бывает, гонятся за врагами много миль — если хотят отомстить за атамана… Фродо не ответил. Он взглянул на Разитель — клинок не светился. И все же он слышал что-то, или думал, что слышал. Когда тени сгустились над ними, а дорога поблекла, он снова услышал быстрое шлепанье босых ног. Даже и теперь он слышал его. Он быстро обернулся Позади тускло блеснули два огонька — или ему на миг показалось, что он их видит; но они тут же скользнули вбок и пропали. — Что там? — спросил гном. — Не знаю, — отозвался Фродо. — Мне почудились шаги, а сейчас вот я видел свет — как глаза. Мне это часто кажется с тех пор, как мы вошли в Морию. Гимли остановился и нагнулся к земле. — Ничего, кроме ночной болтовни трав и камней, — сказал он. — Идем! Торопись! Остальные почти скрылись из виду. Вверх по долине, встречь им, дул холодный ночной ветер. Впереди смутно воздвиглась серая тень, и они услышали бесконечный шорох листвы — будто шумели тополя. — Лотлориэн! — вскричал Леголас. — Лотлориэн! Мы пришли к опушкам Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима! В ночи деревья высоко вздымались над ними, аркой сойдясь над тропой и потоком, что внезапно нырял под их раскидистые ветви. В бледном свете звезд стволы их были серы, трепещущая листва отливала темным золотом. — Лотлориэн! — сказал Арагорн. — Как рад я вновь услышать шум этих крон!.. Мы отошли от Ворот не более, чем на пять миль — но дальше идти не можем. Будем надеяться, что чары эльфов охранят нас от опасности в эту ночь! — Если только эльфы по-прежнему живут здесь в нашем темном мире с сомнением сказал Гимли. — Давным-давно никто из моего народа не приходил сюда — в края, где мы бродили столетия назад, — сказал Леголас, — но мы слышали, что Лориэн еще жив, ибо есть тайная сила, отводящая лихо от его земель. Тем не менее, народ его почти не показывается — быть может, они живут в глуби леса, вдали от северных границ.