— Об этом нельзя говорить вне Лориэна, даже со мной, — сказал Арагорн. — Молчи об этом!.. Да, Сэм, так и есть: в том краю ты сбился со счета. Там время бежало для нас быстро, как для эльфов. Старая луна ушла, и новая народилась и умерла за пределами Леса, пока мы жили в нем. А вчера вечером луна народилась вновь. Зима почти кончилась. Время течет к весне, не дарящей надежд. *** Тихо тянулась ночь. За рекой не слышалось ни голосов, ни криков. Лежа в лодках, путники чувствовали, что погода меняется. Воздух теплел и наливался духотой под тусклыми волглыми тучами, что наплывали с юга — от дальних морей. Рокот Реки на камнях перекатов стал, казалось, громче и ближе. С веток прибрежных деревьев срывались капли. Когда пришел день, мир вокруг был тих и печален. Рассвет разлился бледным рассеянным светом. Над Рекою качалась мгла, берега заливал туман; дальнего берега видно не было. — Не по душе мне туман, — сказал Сэм. — Да на этот раз он, кажись, к удаче. Теперь, может, мы сумеем удрать так, чтобы эти треклятые гоблины нас не почуяли. — Может и так, — сказал Арагорн. — Но если он не поднимется трудно нам будет отыскать тропу. А найти ее мы должны, если хотим перейти Сарн-Гебир и прийти к Эмин-Муилю. — Не понимаю, зачем нам переходить Перекаты или продолжать по Реке, — сказал Боромир. — Если Эмин-Муиль перед нами — мы можем оставить эти скорлупки и двигаться на юго-запад, пока не подойдем к Энтице и не переправимся в мою страну. — Можем — если идем в Минас-Тириф, — проговорил Арагорн, — а это еще не решено. И такой путь, может быть, опасней, чем кажется. Долина Энтицы заболочена, и туман там — смертельная опасность для путника с кладью. Я не оставлю лодок, покуда можно. Река — путь, с которого не собьешься. — Но восточным берегом владеет Враг, — возразил Боромир. Если ты минуешь Врата Аргоната и невредимым придешь к Пламисту — что станешь ты делать дальше? Перепрыгнешь Водопад и нырнешь в болота? — Нет! — ответил Арагорн. — Скажи лучше, что мы перенесем лодки по древнему пути к подножию Рауроса и там вновь спустим на воду. Разве ты не знаешь, Боромир, о Северном Каскаде и Сторожевом Посте на Амон-Хене, устроенных в дни Великих Королей? Или ты предпочёл забыть о них? Я собирался снова подняться на тот Пост, прежде чем изберу свой путь. Там, быть может, мы увидим какой-нибудь знак, который поможет нам. Боромир возражал долго; но когда стало ясно, что Фродо последует за Арагорном, куда бы тот ни пошел — сдался. — Не в обычае воинов Минас-Тирифа бросать друзей, — сказал он. — А моя сила понадобится вам, если вы хотите достичь Пламиста. Я дойду до острова — но не дальше. Оттуда я поверну домой — один, если помощью своей не заслужил себе товарища. День светлел; туман немного рассеялся. Было решено, что Арагорн и Леголас тотчас пойдут вперед вдоль берега, а остальные останутся у лодок. Арагорн надеялся найти путь, которым они смогут перенести и лодки, и груз за перекаты — на более спокойную воду. — Лодки эльфов, быть может, не тонут, — сказал он. — Но это не значит, что мы минуем Сарн-Гебир живыми. Это еще никому не удавалось. Ни одной тропы не проложено здесь народом Гондора, ибо даже в величайшие свои дни владения его не простирались за Эмин-Муиль. Но где-то на западном берегу есть волок — его я и хочу отыскать. Он не мог разрушиться: лодками пользовались, чтобы попасть из Глухоманья в Осгилиаф, вплоть до последних лет — пока не размножились мордорские орки. — За всю мою жизнь лишь несколько раз приплывали к нам лодки с Севера, — сказал Боромир, — а орки всегда бродят на восточном берегу. Если ты пойдешь вперед, опасность будет расти с каждой милей, даже если ты отыщешь тропу. — Все южные дороги опасны, — сказал Арагорн. — Ждите нас один день. Если за это время мы не вернемся — знайте, что лихо настигло нас. Тогда изберите нового вождя и следуйте за ним. С тяжелым сердцем следил Фродо, как Арагорн и Леголас карабкаются на крутой берег и исчезают в тумане, но страхи его оказались напрасны. Прошло всего два-три часа, только что наступил полдень, когда во мгле появились смутные силуэты ушедших. — Все в порядке, — сказал Арагорн, спустившись. — Там есть тропа, она ведет к хорошему спуску, все еще целому. Расстояние невелико: Перекаты в полумиле от нас, а тянутся они не больше чем на милю. Чуть ниже их Река вновь становится спокойней, хоть и бежит быстро. Самым трудным для нас будет донести лодки и поклажу до старого волока. Мы нашли его, но он далеко от Реки, под навесом скальной стены в фарлонге или около того от берега. Северного спуска мы не нашли. Если он сохранился, мы, должно быть, проплыли его прошлой ночью, не заметив в тумане. Боюсь, теперь мы должны уйти от реки и двигаться к волоку быстро, насколько сможем. — Нелегкое дело, даже будь мы все Людьми, — заметил Боромир. — Однако мы попытаемся сделать это — кем бы мы ни были, — сказал Арагорн. — И сделаем! — сказал Гимли. — Люди сбивают ноги на плохой дороге а Гном идет вперед, даже если его ноша вдвое больше его самого, мастер Боромир! Дело и правда оказалось нелегким, однако в конце концов оно было сделано. Вещи вынули из лодок и подняли на берег, на ровное место. Потом вытащили наверх лодки. Они оказались вовсе не такими тяжелыми, как ожидалось. Из какого выросшего в эльфийском краю дерева они сделаны — не знал даже Леголас; но оно было твердым и настолько легким, что Мерри и Пин запросто смогли бы нести свою лодку — по равнине. Тем не менее, потребовались силы двоих Людей, чтобы поднять их и нести по землям, которые пришлось пересекать Отряду. Холмистая пустошь горбилась серыми валунами известняка, таила заросшие травой и кустарником ямы; то и дело попадались заросли куманики и крутые овраги; тут и там виднелись топкие болотца и озерки: их питали ручьи, со звоном бегущие с горных уступов. Пока Боромир и Арагорн переносили лодки, остальные, спотыкаясь и путаясь в траве, перетаскивали поклажу. Наконец все было перенесено и сложено у волока. Потом, почти без препятствий — если не считать плетей шиповника и множества камней — путники снова двинулись вперед. Туман по-прежнему пеленой висел на скалистых, уходящих вверх стенах, а слева занавешивал Реку: они слышали рев и плеск на острых каменных зубах Сарн-Гебира, но воды не видели. Пришлось пройти волок дважды, прежде чем все было перенесено к южной лестнице. Там волок поворачивал назад к реке и полого спускался к краю маленького мелкого озера. Оно казалось выбитым в речном берегу не руками, а водой, водоворотом, несущимся от Сарн-Гебира через низкий каменный порог, выступом заходящий в поток. За ним вплотную к воде вставал серый обрыв — пешему там пути не было. Короткий день уже кончился; спускались мглистые хмурые сумерки. Отряд сидел подле воды, слушая невнятный шум и клокотанье скрытых туманом Перекатов; все казались усталыми и сонными, и души их были мрачными, как уходящий день. — Ну вот мы и здесь, — сказал Боромир. — И здесь проведем мы эту ночь. Нам надо выспаться, и даже если Арагорн хотел миновать Врата Аргонафа сегодня, мы слишком устали — кроме, разумеется нашего стойкого гнома. Гимли не ответил: он спал сидя. — Давайте же сейчас отдохнем хорошенько, — сказал Арагорн. — Завтра нам снова плыть весь день. Если только погода не изменится и не предаст нас, нам выпадет случай проскользнуть незаметно мимо соглядатаев с восточного берега. А этой ночью будем сторожить по двое: три часа сна, один — в дозоре. Этой ночью не случилось ничего страшнее моросящего дождя. Отряд выступил, едва рассвело. Туман поредел. Они старались держаться как можно ближе к западному берегу и видели смутные очертания низких обрывов, становящихся все выше — туманных стен, моющих ноги в спешащей воде. Около полудня тучи спустились, пошел сильный дождь. Они затянули лодки кожаными полотнищами, чтобы их не затопило, и продолжали плыть; сквозь серебристую дождевую завесу почти ничего не было видно. Дождь, однако, шел недолго. Небо медленно светлело — и вдруг тучи прорвались, и их грязные лохмотья унеслись на север, к верховьям реки. Мгла и туман исчезли. Перед путниками лежало широкое ущелье с гигантскими скалистыми стенами, в которые вцепились — по уступам и узким трещинам — несколько чахлых деревьев. Русло становилось все уже, а течение — быстрей. Теперь они мчались вперёд, не надеясь остановиться и свернуть, какие бы опасности ни встретились. Над их головами бледно голубела полоска неба, вокруг были темные воды Реки, а впереди, закрывая солнце, чернели нагорья Привражья, в которых не было видно ни единого проема. Глядя вперед, Фродо видел, как приближаются два утеса-великана: они казались огромными столбами или колоннами. Высокие, острые, угрожающие, стояли они по обе стороны потока. Меж ними возник проход, и Река понесла лодки к нему. — Узрите Аргонаф, Столпы Королей! — крикнул Арагорн. — Мы скоро минуем их. Следите, чтобы лодки не сблизились! Держитесь середины реки! Когда Фродо проносило меж ними, громадные столбы башнями воздвиглись навстречу ему — и показались ему великанами, гигантскими грозными статуями. Потом хоббит увидел, что они на самом деле обработаны: искусность и мощь древности потрудились над ними, и они — сквозь солнце и дожди позабытых лет — пронесли сходство с теми, с кого были изваяны. На высоких, уходящих в воду пьедесталах стояли два каменных короля, по-прежнему хмуро всматриваясь в Север горящими глазами. Левая рука каждого была поднята ладонью наружу жестом предостережения; в правой каждый держал секиру; на головах у обоих — высокие шлемы и короны. Огромной силой и величием дышали они, безмолвные стражи давно исчезнувшего королевства. Благоговейный ужас охватил Фродо, и он согнулся, закрыв глаза, не решаясь взглянуть вверх. Даже Боромир склонил голову, когда лодки, кружась, как крохотные листья, проносились мимо витязей Нуменора. Так влился Отряд в тёмную теснину Ворот. С обеих сторон на немыслимую высоту поднимались гибельные обрывы; далеко вверху было тусклое небо. Черные воды ревели и ярились, ветер рыдал над ними. Фродо уткнулся лбом в колени; напротив бормотал и стонал Сэм: — Ну и место!.. Жуть кошмарная, а не место!.. Дайте мне только выбраться — ноги моей больше в лодке не будет, пропали пропадом эта река! — Не бойтесь! — сказал голос позади. Фродо обернулся и увидел Бродника — и не Бродника, ибо усталый Следопыт исчез. На корме сидел Арагорн, сын Арафорна: прямой и гордый, мощными гребками правил он лодкой; капюшон упал с его головы, черные волосы вились по ветру, глаза горели: король-изгнанник возвращался в свое королевство. — Не бойтесь! — повторил он. — Давно мечтал я увидеть статуи Исильдура и Анариона, моих пращуров! Элессару Каменэльфу, сыну Арафорна из рода Валандиля, сына Исильдура, Наследнику Элендиля, они не сделают зла! Тут свет его глаз померк, и он заговорил сам с собой: — Гэндальф должен был быть здесь! Как тоскует моя душа по Минас-Анору и стенам моего города! Но куда теперь идти мне?.. Ущелье было длинным и темным, полным шумом ветра, плеском волн и гулким каменным эхом. Оно заворачивало к западу, и впереди сначала была только тьма; но вскоре Фродо увидел узкую полоску света. Она все ширилась, приближалась — и вдруг лодки вылетели из ущелья на яркий свет. Солнце, уже давно ушедшее с полудня, сияло в открытом ветрам небе. Пленённые воды вырывались в долгое овальное озеро, опаловое Нен-Хифоэль, огражденное крутобокими лесистыми холмами; их голые вершины холодно блестели на солнце. В дальнем, южном, конце озера стояли три скалы. Центральная чуть выступала вперед и была отделена от двух других — остров, вокруг которого Река обвила мерцающие руки. Отдаленно, но явственно, как эхо дальнего грома, слышался густой рокочущий звук. — Это Тол-Брандир! — Арагорн указал на утес. — Слева от него Амон-Лав, справа — Амон-Хен, Ведающий и Зрящий — Сторожевые Посты древности. Но, говорят, ни человек, ни зверь никогда не ступал на Тол-Брандир. Мы будем там прежде чем спустится ночь. Я сльшу бесконечный зов Рауроса. Теперь Отряд отдыхал, плывя на юг по течению, что струилось по центру озера. Все немного поели и снова взялись за весла, торопясь окончить плаванье. Склоны западных холмов укрылись в тени, солнце стало круглым и красным. Тут и там проблескивали туманные звезды. Три утеса высились впереди, темнея в сумерках. Громко ревел Раурос. Ночь уже лежала на воде, когда путники вплыли, наконец, под тень холмов. Кончился десятый день плаванья. Глухоманье осталось позади. Они не могли идти дальше, не выбрав между Востоком и Западом. Перед ними был последний этап Похода. Глава 10 Братство разбито Арагорн повел Отряд правым рукавом Реки. Здесь, на западном берегу, в тени Тол-Брандира, от подножия Амон-Хена сбегала к воде узкая лужайка. За ней начинались покатые склоны холма, одетые деревьями; и деревья тянулись на запад вдоль озера. Маленький ключ, бурля, падал вниз и питал траву. — Здесь мы проведем ночь, — сказал Арагорн. — Это Парф-Гален, дивное место в летние дни — в прошлом. Будем надеяться, что никакое лихо еще не пришло сюда. Они вытащили лодки на зеленый берег и устроили возле них лагерь. Выставили стражу, но врага не было ни видно, ни слышно. Если Голлум и продолжал преследовать Отряд — он ничем себя не выдал. Однако чем больше сгущалась ночь, тем Арагорну становилось беспокойнее: он ворочался во сне и часто просыпался. Вскоре он поднялся и подошел к стоящему на часах Фродо. — Что не спишь? — спросил Фродо. — Теперь не твоя стража. — Сам не знаю, — ответил Арагорн. — Но сон мой был темен, и угроза росла в нем. Покажи-ка свой меч. — Зачем? — сказал Фродо. — Рядом враг? — Давай взглянем на Разитель — он скажет, — ответил Арагорн. Фродо вынул из ножен эльфийский клинок. К его смятению края его тускло мерцали во тьме. — Орк! — сказал хоббит. — Не слишком близко — и все же близко. — Насколько близко, хотел бы я знать?.. — проговорил Арагорн. — Но, возможно, они на той стороне Реки. Разитель светится тускло и может указывать на шпионов на склонах Амон-Хена. Я ни когда не слыхал об орках на Амон-Хене. Однако кто знает, что могло случиться в эти лихие дни — теперь, когда Минас-Тириф не владеет больше переправами Андуина? Завтра мы должны быть очень осторожны. *** Пришел день, и был он, как пламя и дым. Низко над востоком дымами великого пожара висели черные тучи. Встающее солнце подсвечивало их снизу мглистым багрянцем; но скоро оно поднялось выше, в чистоту небес. Вершину Тол-Брандира облило золотом. Фродо смотрел на восток — и видел высокий остров. Берега его круто вздымались над водой. Над ближними скалами по обрывистым склонам карабкались деревья, громоздясь одно на другое; а над деревьями — снова серые лики скал, увенчанные острым каменным шпилем. Над островом кружилось множество птиц, но никакой другой живности хоббиту увидеть не удалось. Когда все поели, Арагорн подозвал Отряд к себе. — День наконец пришел, — сказал он. — День выбора, который мы столь долго откладывали. Что станется теперь с нашим Отрядом, который столь долго шел в братстве? Повернем ли мы к западу с Боромиром, отправимся ли в битвы Гондора? Или свернем на восток, в Ужас и Мрак? Или разобьем наше Братство и пойдем каждый своим путем?.. Что бы мы ни сделали — это надо сделать быстро. Мы не можем долго мешкать здесь. Мы знаем: враг на восточном берегу, но, боюсь, орки могут быть уже и по эту сторону Реки. Долгое молчание; никто не пошевелился и не сказал ни слова. — Что же, Фродо, — сказал, наконец, Арагорн. — Бремя лежит на твоих плечах. Ты Хранитель, назначенный Советом. Свой путь можешь избрать лишь ты. Мне нечего посоветовать тебе. Я не Гэндальф и, хоть и пытался заменить его, не знаю, какая цель или надежда была у него для этого часа — если она у него была. Скорее всего, будь даже он здесь, выбирать все равно пришлось бы тебе самому. Такова уж твоя судьба. Фродо ответил не сразу. Потом медленно заговорил: — Я знаю, что нужно спешить, и, однако, не могу выбрать. Ноша моя тяжела. Дайте мне час — и я скажу. И дайте мне побыть одному!