Всадник соскочил с коня. Отдав копье другому (тот подъехал, спешился и стоял теперь в стороне), он обнажил меч и встал перед Арагорном, глядя на него проницательно, но не без удивления. — Сперва я подумал, что вы и есть орки, — сказал он наконец. — Но теперь вижу, что ошибся. Плохо же вы знаете орков, коли решились преследовать их таким образом! Они быстры и хорошо вооружены, и их много. Настигни вы их — вам самим пришлось бы стать дичью… Но мне многое непонятно, Бродник, — он поднял на Следопыта ясные чистые глаза. — Твое имя… Так людей не зовут! И потом, откуда ты появился? Не выпрыгнул из травы?! Как тебе удалось спрятаться? Уж не эльф ли ты? — Нет, — чуть усмехнулся Арагорн, — Но среди нас есть и эльф — Леголас из далекого Лихолесья… Мы прошли через Лотлориэн, и с нами — дары и милость его Владычицы. Всадник взглянул на Следопыта со вновь вспыхнувшим удивлением, но взгляд его стал жестким. — Значит, правду говорят предания, и Владычица Золотого Леса есть на самом деле! — проговорил он. — Немногим удается спастись из ее сетей — так поется в песнях… Странные времена настали! Но если вам дарована ее милость, значит, вы тоже колдуны. — Неожиданно он обернулся к Леголасу и Гимли, окинув их холодным взглядом. — Почему вы молчите, чужестранцы? Гимли поднялся, твердо расставив ноги: рука его сжимала рукоять боевого топора, темные глаза пылали. — Назови свое имя, Хозяин Коней, а я назову свое, — гном мрачно улыбнулся. — И мы побеседуем. — Странник должен первым называть себя, — Всадник пристально поглядел на гнома сверху вниз. — Что до меня, то я Йомер, сын Йомунда, третий Маршал Роандийской Марки. — Что ж, Йомер, сын Йомунда, Третий Маршал Роандийской Марки, позволь гному Гимли, сыну Глоина, предостеречь тебя от глупых речей. Ты дурно говорил о том, что прекраснее самых прекрасных грез, и лишь недостаток разума может извинить тебя. Глаза Йомера сверкнули; среди роандийцев прошел злой шепот, и поднятые было копья снова опустились. — Я разрублю тебя на куски, гном, — спокойно сказал Йомер. — Он не один, — вмешался Леголас, вскидывая лук и мгновенно выхватив стрелу из колчана. — Ты умрешь прежде, чем нанесешь удар. Йомер поднял меч; дело принимало дурной оборот. И в этот момент Арагорн, вскинув руку, встал между противниками. — Прости, Йомер! — воскликнул он. — Когда ты узнаешь больше, ты поймешь, чем прогневил моих друзей. Мы не несем роандийцам беды. Не хочешь ли выслушать нас, прежде чем начать битву? — Хорошо, — проговорил Йомер, опуская клинок. — Но чужеземцы должны забыть о надменности, придя на землю Роханда в эти смутные дни. Назовите ваши истинные имена. — Ответь мне сначала на один вопрос, — попросил Арагорн. — Кому ты служишь? Не друг ли ты Саурону, Черному Властелину Мордора? — Я служу только Сеньору Марки князю Теодэну, сыну Тэнгела, — ответил Йомер. — Мы не слуги и не союзники Черному Властелину, хотя и не вступаем с ним в войну. Но если вы пришли от него — лучше вам покинуть эти земли. Беда подошла к границам Роханда, мы под угрозой, а ведь мы желаем только одного: свободы. Мы желаем жить, как жили всегда, оставаться собой и не подчиняться никаким властелинам, ни добрым, ни злым. В добрые времена мы привечали путников, но сейчас незваного гостя ждет суровый прием. Говорите же! Кому служите вы? По чьему приказу охотитесь вы за орками на наших землях? — Я не служу никому, — сказал Арагорн, — но слуг Саурона я стану преследовать в любой земле. Немногие смертные знают об орках больше меня; и я не стал бы охотиться за ними таким образом, будь у меня выбор. Орки, которых мы преследовали, похитили двух наших друзей. В такой беде, если у человека нет коня, он отправится в дорогу пешим и не станет спрашивать разрешения, чтобы идти по следу врагов. Не станет он считать и голов врага, кроме как мечом. Я не безоружен. С этими словами он сбросил плащ. Блеснули эльфийские ножны, и ясный клинок Андуриля вспыхнул, подобно пламени, перед глазами роандийцев. — Элендиль! — вскричал Арагорн. — Я Арагорн, сын Арафорна, Элессар Эльфкамень, Дунадан, наследник Исильдура, сына Элендиля Гондорского. Вот Меч, что был Сломан, и он откован вновь. Станете вы помогать мне, или станете чинить препятствия?! Выбирайте! Гимли и Леголас в изумлении смотрели на Арагорна: таким они его еще никогда не видели. Казалось, он вырос, в то время как Йомер стал ниже; в его лице — лице живого человека — проступили властность и величие Каменных Королей. А глазам Леголаса на мгновение предстало белое пламя, подобно сияющей короне охватившее лоб Арагорна. Йомер отступил, и благоговейный трепет отразился на его лице. Он опустил гордые глаза. — Воистину странные времена, — прошептал он. — Легенды становятся явью, а сны обретают плоть! — Скажите мне, сьер, — обратился он к Арагорну. — Что привело вас сюда? И каков смысл пророчества? Давно пропал Боромир, сын Дэнэтора, отправившись на поиски разгадки, и конь, что мы ему дали, вернулся без седока. Какая судьба ждет нас? — Вам предстоит выбор, — сказал Арагорн. — Передай это Теодэну, сыну Тэнгела: открытая война ожидает его, война на стороне Саурона или против него. Никто не может сейчас жить, как жил, и немногим дано оставаться собой. Но о великих событиях поговорим позже. Если удастся, я сам приду к князю. Сейчас я в великой нужде и прошу помощи или хотя бы вестей. Ты знаешь уже, что мы преследовали орков, похитивших наших друзей. Что ты можешь мне сказать? — Что вам не надо продолжать преследование, — улыбнулся Йомер. — Орки уничтожены. — А наши друзья? — Мы не нашли никого, кроме орков. — Очень странно, — покачал головой Арагорн. — Вы осмотрели поле битвы? Там не было ничьих тел, кроме орочьих? Они маленькие, как дети, и одеты в серое. — Там не было ни гномов, ни детей, — повторил Йомер. — Мы пересчитали убитых, забрали их оружие, а трупы собрали и сожгли. Таков наш обычай. — Он усмехнулся. — Угли, должно быть, еще дымятся. — Мы говорим не о гномах и не о детях, — не выдержал Гимли. — Наши друзья — хоббиты! — Хоббиты? — удивился Йомер. — А что они такое? Странное прозвание! — Странное прозвание странного народа, — согласился Гимли. — Но нам они дороги. Кажется, вы в Роханде слыхали о пророчестве, потрясшем Минас-Тириф? В нем говорилось о полуросликах. Хоббиты — это и есть полурослики. — Полурослики! — рассмеялся всадник, стоявший рядом с Йомером. — Полурослики! Да ведь это всего лишь маленький народец старых песен и детских сказок! Где мы находимся: в легенде или на зеленых полях Роханда? — И там, и там, — коротко глянул в его сторону Арагорн. — Ибо те, кто придет после нас, превратят в легенды наше время. Зеленые поля, сказал ты? Они могут стать легендой, хоть ты и скачешь по ним наяву. — Время не ждет, — сказал Всадник, не обращая на Арагорна внимания, — нам надо торопиться. Оставим этих чудаков, пусть себе тешатся фантазиями, или свяжем их и доставим князю. — Спокойно, Эотэйн! — сказал Йомер на своем языке. — Оставь нас наедине. Прикажи эореду собраться на равнине, и приготовьтесь: мы скоро выступаем. *** Эотэйн с ворчанием отошел и стал объяснять что-то остальным. Вскоре они удалились, оставив Йомера наедине со странниками. — Ты рассказываешь удивительные вещи, Арагорн, — задумчиво сказал юноша. — И, однако, это правда: народ Марки не лжет, и обмануть нас нелегко. Но ты сказал не всё. Не поведаешь ли ты теперь о своей миссии, чтобы я мог решить, что делать? — Я вышел из Имладриса, как он был назван в пророчестве, много недель назад, — отвечал Арагорн. — Со мной был Боромир, сын Дэнэтора. Я отправился с ним в Минас-Тириф, чтобы помочь его народу в борьбе против Саурона. Но у Отряда, с которым я шел, были иные цели, и я не стану говорить о них. Вождем нашим был Гэндальф Серый. — Гэндальф! — врскликнул Йомер. — Это имя известно в Марке. Но должен предостеречь тебя: оно не ведет более к сердцу князя. Он был частым гостем в наших землях, и приходил, когда хотел: иногда часто, иногда — через много лет. И всегда он был провозвестником странных событий: глашатаем зла называют его сейчас. После его последнего прихода этим летом у нас всё пошло не так. Начался раздор с Саруманом. До этого мы считали Сарумана нашим другом, но появился Гэндальф и предупредил, что в Исенгарде готовится война. Он сказал, что сам был пленником в Ортханке, ему едва удалось спастись, и он просит о помощи. Но Теодэн не стал его слушать, и чародей ушел. Не произносите имени Гэндальфа в присутствии князя! Он разгневан. Гэндальф взял лучшего из наших коней — Ночиветра. Он вожак всех табунов, и в его жилах течет кровь коня Эорла, знавшего язык людей. Семь дней назад Ночиветр вернулся, но гнев князя не утих: конь одичал и не подпускает к себе людей. — Значит, он всё-таки нашел дорогу домой, — заметил Арагорн. — Далеко на севере расстался он с Гэндальфом. Но увы! Магу больше не ездить верхом. Он канул во тьму в Мории. — Тяжкая весть, — склонил голову Йомер. — Тяжкая для меня и моих друзей. Однако не для всех; ты убедишься в этом, если придешь к князю. — Весть более горькая, чем могут предположить роандийцы, хотя скоро и им придется почувствовать всю ее тяжесть, — сказал Арагорн. — Но даже когда погибает вождь, остальные идут вперед. Мне пришлось вести Отряд. Мы прошли через Лориэн — хорошо бы тебе узнать правду о Золотом Лесе, прежде чем вновь заводить разговор о нем, — и спустились на много лиг по Великой Реке, до самого Рауроса. Там пал Боромир — его убили те самые орки, которых вы уничтожили. — Горьки твои вести, и одна горше другой! — вскричал в смятении Йомер. — Смерть эта — великое несчастье для Минас-Тирифа, да и для всех нас. Доблестный рыцарь! Он редко приезжал в Марку, ибо воевал на востоке, но я видал его. Он показался мне больше похожим на сыновей Эорла, чем на гондорцев; он мог бы стать великим вождем своего народа. Но мы не получали из Гондора известия о его смерти. Когда это случилось? — Пошел четвертый день, как он погиб, — сказал Арагорн. — Вечером того же дня мы вышли в путь. — Пешком? — изумился Йомер. — Как видишь. Глубокое восхищение вспыхнуло в глазах юноши. — Прозвище Бродник не подходит тебе, сын Арагорна, — проговорил он. — Крылоногом я нарекаю тебя. Подвиг троих друзей должен быть воспет в каждом доме. Сорок пять лиг покрыли вы, а четвертый день еще не кончен. Доблестны потомки Элендиля! Но, сьер, как ты посоветуешь мне поступить? Я должен возвратиться к Теодэну, и чем скорее, тем лучше. Я говорил с тобой осторожно при воинах. Мы действительно не воюем сейчас с Мордором, так как кое — кто, стоящий слишком близко к князю, подает ему трусливые советы; но война грядет. Нам нельзя забывать о давнем союзе с Гондором, и, если они бьются, наша честь велит помочь им: так говорю я и мои сторонники. Я охраняю Восточные земли Роханда, они под опекой Третьего Маршала Марки, и я увел отсюда все табуны и табунщиков, приказал им отойти за Энтицу; здесь не осталось никого, кроме стражи и разведчиков. — Так вы не платите дани Саурону? — поинтересовался Гимли. — Не платим и не будем платить, — глаза Йомера вспыхнули. — Хотя мне известно об этих слухах. Несколько лет назад Черный Властелин пожелал получить наших коней. Но мы отказали ему: он использует их во ало. Тогда он послал сюда грабителей-орков, и они угнали столько, сколько могли, причем выбирали только черных. Их осталось лишь несколько. Всё это лишь разожгло нашу вражду к оркам. Но сейчас наша главная забота — Саруман. Он объявил себя властелином этих земель, война между нами идет многие месяцы. Ему служат орки и волколаки — и люди-лиходеи. Он закрыл Роандийский Проход, и теперь мы осаждены и с запада, и с востока. Трудно бороться с таким врагом; это коварный чародей, имеющий много обличий. Говорят, он появляется то здесь, то там в образе старика в плаще и капюшоне. Те, кто его видел, уверяют, что он очень похож на Гэндальфа… Шпионы его проникают сквозь любые преграды, а его птицы служат предвестниками беды для наших соседей. Не знаю, чем всё это кончится; сердце мое чует беду: кажется мне, что Его друзья не только в Исенгарде. Если ты придешь во дворец князя, то поймешь, о чём я говорю. Ты пойдешь, сьер? Или напрасны мои надежды, что ты послан мне на помощь в час тревог и сомнений? — Я приду, как только смогу, — проговорил Арагорн. — Едем сейчас! — настаивал Йомер. — Наследник Элендиля придаст сил сыновьям Эорла в эти лихие дни. Как раз сейчас мои товарищи бьются на западе; я предчувствую, что битва эта обернется для нас бедой. В этот поход к северу я отправился без дозволения князя, потому что в мое отсутствие охранять его дворец почти некому. Но разведчики донесли мне об орде орков, которая спустилась с Восточной Стены три ночи назад. И они сказали еще, что видели среди орды орков со знаком Сарумана. Решив, что произошло то, чего я боюсь более всего, — что между Ортханком и Барад-Дуром заключен союз, — я собрал свой эоред, воинов моего дома, и мы перехватили орков у самых границ леса на исходе ночи два дня назад. Мы окружили их и бились до вчерашнего вечера. Я потерял пятнадцать человек и двенадцать коней, потому что орков оказалось больше, чем мы рассчитывали. К ним подошло подкрепление из — за Великой Реки и из леса. Орки-великаны, все со знаком Белой Руки. Они сильнее и храбрее других. И всё же мы их уничтожили. Но нас не было слишком долго! Мы нужны и на Юге, и на Западе. Ты не едешь с нами? У нас есть свободные кони, и будет славная работа и Мечу, и Топору, и Луку — если твои друзья извинят мои опрометчивые слова о Владычице Леса. Я говорил, как говорят все в этих землях, и рад буду узнать правду. — Благодарю за учтивую речь, — сказал Арагорн. — И сердце мое летит за тобой. Однако, пока остается хоть малая надежда, я не могу бросить друзей.