— Не говори так! — отвечала она. — По дням пересчитаю я год, что минует до вашего возвращения. — Но, говоря это, она смотрела на стоящего неподалеку Арагорна. — Не страшись! — сказал он. — Князь вернется. Не на Западе, но на Востоке подстерегает нас Рок. Князь спускался по лестнице, и Гэндальф шел рядом с ним. Остальные двинулись следом. По дороге к воротам Арагорн обернулся — Йовин стояла одна на вершине лестницы, опираясь на меч. Она была в кольчуге, и фигура ее сверкала под солнцем, словно отлитая из серебра. Гимли с топором на плече шагал рядом с Леголасом. — Как много предисловий нужно людям, чтобы приняться за дело! Мой топор так и рвется из рук. Я, конечно, не сомневаюсь, что роандийцы беспощадны в бою. Однако это не та война, что подходит мне. Как вступлю я в битву? Я хотел бы идти, а не трястись подобно переметной суме на луке Гэндальфова седла. — Думается, место это безопаснее многих, — сказал Леголас. — Однако Гэндальф, без сомнения, с радостью спустит тебя на землю, когда начнется бой, или Ночиветр сделает это сам. Топор не оружие для всадника. — А гном не всадник. Я собираюсь рубить головы оркам, а не снимать скальпы с людей, — и Гимли сжал рукоять топора. У Ворот они увидели огромную толпу; все, старые и молодые, были уже в седле. Всего собралось более тысячи воинов. Упруги были их копья. Громким радостным кличем встретили они Теодэна. Кто-то держал под уздцы Среброгривого — коня князя, другие — коней Арагорна и Леголаса. Гимли нахмурился, чувствуя себя неловко, и в этот момент к нему, ведя коня, подошел Йомер. — Хей, Гимли, сын Глоина! — воскликнул он. — У меня нет времени учиться вежливости под твоей розгой, как ты обещал. Но не могли бы мы кончить нашу ссору? Я никогда не скажу ничего дурного о Владычице Лориэна. — Я забуду на время о своем гневе, Йомер, сын Йомунда, — ответил Гимли. — Но если когда-нибудь ты увидишь Владычицу Галадриэль, ты должен будешь признать ее прекраснейшей в мире — или дружбе нашей придет конец. — Быть по сему, — улыбнулся Йомер. — А до тех пор прости меня, и в знак примирения я предлагаю тебе свое седло — Гэндальф поедет впереди с Сеньором Марки, но если пожелаешь, конь мой Огненог понесет нас обоих. — Благодарю тебя, — польщенно сказал Гимли, — я с удовольствием поеду с тобой, если мой друг Леголас поскачет рядом. — Хорошо, — согласился Йомер. — Леголас слева от меня, а Арагорн — справа; и горе тем, кто дерзнет заступить нам путь! — Где Ночиветр? — спросил Гэндальф. — Пасется в степи, — ответили ему. — Он не позволил никому подойти к себе. Гэндальф свистнул и громко позвал коня. Издалека донеслось ржание, и скакун понесся к войску, как выпущенная из лука стрела. — Если бы Западный ветер обрел плоть, он появлялся бы так же, — проговорил Йомер, когда Ночиветр промчался мимо и остановился перед магом. — Подарок вручен, — сказал Теодэн. — Но слушайте все! Здесь, перед вами, называю я гостя моего, Гэндальфа Серого, мудрейшим из советников, самым уважаемым среди мудрецов, сьером Марки, вождем Эорлингов — пока существует наш род; и я дарю ему Ночиветра — короля табунов. — Благодарю, князь Теодэн, — молвил Гэндальф. Затем внезапно скинул плащ, отбросил шляпу и вскочил в седло. Он был без шлема и лат. Снежной белизной мерцали струящиеся по ветру волосы мага, ослепительно сверкали на солнце его белые одежды. — Узрите Белого Всадника! — вскричал Арагорн, и все подхватили его слова. — Наш князь и Белый Всадник! — возглашали они. — Вперед, Эорлинги! Ревели трубы. Храпели и ржали кони. Копья ударялись в щиты. Потом князь поднял руку, и стремительно, как налетевшая буря, последнее войско Роханда помчалось на Запад. Стоя в одиночестве на пороге опустевшего дворца, Йовин видела в мареве степей дальний блеск их копий. Глава 7 Хельмова Бездна Когда они выехали из Эдораса, солнце склонялось к западу и свет его бил им в глаза, затягивая раскинувшиеся вокруг роандийские равнины золотой дымкой. В предгорьях Белых Гор на северо-запад вел проторенный тракт, и они скакали по нему, спускаясь и поднимаясь по склонам холмов, пересекая маленькие быстрые реки. Далеко впереди и справа неясно маячил Мглистый Хребет; всё темнее и выше становился он с каждой пройденной милей. За него медленно садилось солнце. Наступал вечер. Войско скакало вперед. Боясь опоздать, всадники неслись так быстро, как только могли, почти не делая остановок. Быстры и выносливы были кони Роханда, но слишком длинен был путь. Более сорока лиг отделяло Эдорас от бродов реки Исен, где они надеялись найти воинов князя, сдерживающих напор Сарумановых полчищ. Ночь сомкнулась над всадниками. Наконец они остановились на отдых. Они скакали около пяти часов и далеко продвинулись к западу, однако более половины пути по-прежнему лежало впереди. Под звездным небом в восковом лунном свете они разбили лагерь. Огня не зажигали; но выставили вокруг бивуака кольцо верховых стражей и разослали разведчиков. Медленно проходила ночь — ни известий, ни тревоги… На рассвете зазвучали рога, и через час войско снова вышло в путь. *** В небе еще не было туч, а воздух уже налился тяжестью и невесенней жарой. Восходящее солнце затуманивала дымка, а за ним, медленно затягивая небо, разрасталась тьма, словно с востока шла великая гроза. А вдалеке, на северо — западе, клубилась мгла, медленно выползающая из Колдовской Долины. Гэндальф покинул свое место во главе войска и подъехал к Леголасу. Эльф скакал рядом с Йомером. — У тебя зоркие глаза Дивного Народа, Леголас, — обратился к нему маг. — За много лиг различаешь ты воробья в стае птиц. Видишь ли ты что — нибудь вон там, вдалеке, на границе владений Сарумана? — Много лиг разделяют нас, — Леголас вгляделся, заслонив глаза рукой. — Я вижу тьму и какие-то огромные неясные тени в ней: они движутся по реке; но что они такое — сказать не могу. Чья-то воля опустила над теми землями туманную завесу. Будто сумерки из-под полога бесконечного леса расползаются по холмам. — А сзади надвигается черная мордорская гроза, — озабоченно хмурясь, проговорил Гэндальф. — Нас ждет лихая ночь. Тянулся второй день похода. Воздух становился всё тяжелее. К полудню темные тучи настигли войско: мрачный полог со вздыбленными краями в пятнах ослепительного света. Солнце скатывалось с небес, кроваво — красное в дымном мареве. Копья всадников вспыхнули огнем, когда последние лучи озарили каменный лик Триглава — совсем рядом, на северном отроге Белых Гор, три зубчатых рога пристально смотрели в закатное небо. В багровом свете всадники головной сотни увидели черную точку, всадника, скачущего к ним. Они остановились и ожидали его. И он приблизился: усталый воин в помятом шлеме, с прорубленным щитом. Он сполз с коня и некоторое время жадно ловил ртом воздух. Потом заговорил: — Здесь ли Йомер? — спросил он. — Вы пришли наконец… Слишком поздно. И слишком малы силы. Всё пошло прахом, когда погиб Теодред. Вчера нас оттеснили за Исен. Потери велики: многие погибли при переправе. А ночью свежие силы врага перешли реку к нашему лагерю. Исенгард, должно быть, опустел, но Саруман вооружил дикарей — горцев и пастухов с Поравнинья — и бросил их на нас. Защитные валы не сдержали их. Нас опрокинули, Эркенбранд Вэйсанский с теми, кого он успел собрать, отступил в свою крепость в Хельмовой Бездне. Остальное войско рассеяно. Где Йомер? Скажите ему, что впереди надежд нет. Он должен вернуться в Эдорас прежде, чем туда придут волки Исенгарда. Теодэн сидел молча, скрытый стражами от глаз воина; теперь он выехал вперед. — Приблизься, Кеорл! — велел он. — Здесь я. Последнее войско эорлингов идет вперед. Оно не вернется без битвы. Лицо воина осветилось радостным удивлением. Он выпрямился, потом опустился на колени, протягивая князю иззубренный меч. — Приказывайте, сеньор! — воскликнул он. — И простите меня! Я думал… — Ты думал, что я остался в Медузэлде, согбенный, как старое дерево под снегом. Так и было, когда ты уходил на войну. Но западный ветер отряс ветви, — проговорил Теодэн. — Дайте этому воину свежего коня! Мы выступаем на помощь Эркенбранду. *** Пока Теодэн говорил, Гэндальф проехал немного вперед, пристально всглядываясь в северные земли — он смотрел в сторону Исенгарда и на запад, туда, где садилось солнце. Теперь он вернулся. — Скачи, Теодэн, — промолвил он. — Скачи к Хельмовой Бездне! Не ходи к Исенским Бродам, не мешкай на равнине! Мне придется на время покинуть тебя. Я отправляюсь по неотложным делам. — И, обернувшись к Арагорну, Йомеру и воинам свиты, воскликнул: — Охраняйте же Сеньора Марки, пока я не вернусь. Ждите меня у Врат Хельма! Прощайте! Он сказал что-то Ночиветру, и, как стрела из лука, великий конь понесся прочь. Не успели они моргнуть, как он исчез: взблеск серебра в закате, ветер над степными травами, тень, что мелькнула и пропала из глаз. Среброгривый ржал и бил копытами, порываясь бежать следом, но лишь стрижу под силу было угнаться за Ночиветром. *** — Что бы это значило? — полюбопытствовал один из стражей. — То, что Гэндальф Серый куда-то торопится, — ответил Хама. — Он имеет привычку приходить и уходить, когда захочет. — Будь здесь Червослов, он не затруднился бы объяснить это. — Что до меня, — отрезал Хама, — я подожду, пока не увижу Гэндальфа снова. — Смотри не заждись, — недобро хмыкнул страж. Войско покинуло тракт и свернуло к югу. Спускалась ночь, но они всё двигались вперед. Холмы придвинулись, а высокие пики Триглава смутно рисовались на чернеющем небе. Несколькими лигами дальше, в самом конце Вэйсанской Долины, длинным заливом уходило в горы зеленое ущелье. Здешние жители называли его Хельмовой Бездной — в честь героя давних войн, построившего там Сторожевую Крепость. Крутое и узкое, заворачивало оно с севера под тень Триглава, пока обрывы — убежища воронов — не вставали, подобно мощным башням, по обе стороны, затмевая свет. У Врат Хельма, перед жерлом Бездны, высилась скала, внешний ее край прикрывал северный откос. Там, на вершине, стояли высокие древние стены, окружая горделивую башню. Говорили, что в легендарные дни славы Гондора Короли из Заморья возвели эту Крепость руками гигантов. Хорнбург, или Гудящий Форпост, звалась она, ибо звук труб пел в дни войны над башней, отдаваясь в ущелье, словно из подгорных пещер выступали в поход давно забытые армии древних владык. Северный и Южный склоны, преграждая вход в Бездну, соединяла сложенная древними строителями стена. Под ней в широкой трубе текла река. Она извивалась вдоль подножия Гудящей Скалы и стекала в ров у Хельмова Заслона. Оттуда Предущельным Оврагом она бежала к Вэйсанской долине. Там, в Хорнбурге у Врат Хельма, жил ныне Эркенбранд Вэйсанский — страж западных границ Марки. Когда дни затемнила угроза войны, он вновь отстроил стену и укрепил Форпост.