– Если бы я знал. Пройдет немало времени, прежде чем я узнаю достаточно, чтобы почувствовать себя настоящим детективом. – Думаю, только служебные дела могли завести тебя в это проклятое место, – предположил Эванс. – Я иду в полицейский участок. – Сержант затопал каблуками по грязным камням, чтобы ноги не окоченели, как частенько поступал прежде, когда патрулировал в этом районе. – Мне нужно переговорить с одним констеблем. Может быть, ты помнишь его имя по утренним перекличкам? Джон Солтрем. – Помню. Но не возьму в толк, зачем он тебе понадобился. – Судя по выражению его лица, Эванс был не прочь посплетничать. Беккер пожал плечами. – Становишься скрытным, как сам дьявол, да? Ну да ладно. Я избавлю тебя от прогулки до участка. Солтрем оставил службу. – Оставил… Когда это случилось? – Вскоре после того, как тебя повысили. В штаб-квартире ему выдали разрешение жениться, и невеста Солтрема, прачка с большими запросами, убедила его, что такой опытный констебль может стать успешным частным детективом. Эванс выделил голосом последние два слова. Тремя годами ранее частных детективов в Англии практически не было. Но все изменилось в 1852 году, когда самый известный лондонский сыщик, инспектор Чарли Филд, подал в отставку и основал частное сыскное бюро. Поговаривали, что именно он стал прототипом загадочного инспектора Баккета из романа Чарльза Диккенса «Холодный дом». Филд предложил клиентам конфиденциальные сыскные услуги, которые не могла оказать полиция. – Оказалось, что у жены Солтрема не только запросы, но и неплохая голова на плечах, – продолжал Эванс. – Она велела ему оправиться туда, где крутятся большие деньги, и поискать работу у адвокатов из Сити. – У адвокатов? Сержанту с трудом удавалось сохранить спокойствие. – Похоже, у него получилось, – добавил Эванс. – Я слышал, что дела Солтрема пошли на лад и он сменил квартиру. Может быть, мне тоже стоит податься в частные детективы и сбежать из этого забытого Богом района. – Ты не знаешь, где теперь живет Солтрем? – спросил Беккер. – Он хвастал, что перебрался в Саутворк. Саутворк располагался к югу от Темзы. Рабочий район со знаменитым собором и еженедельными ярмарками не производил такого безысходного впечатления, как Ист-Энд. Беккер перешел через Лондонский мост, окутанный морозным туманом. Дожевав последний из трех черствых бисквитов, купленных в кондитерской, которая уже закрывалась, он совсем было решил уступить собственной усталости и отправиться в полицейское общежитие, а поиски отложить на завтра. «Но что бы сделал на моем месте Райан?» – спросил он себя. На Веллингтон-стрит, возле станции «Лондон-бридж», он повстречал констебля. – Где ваш полицейский участок? – В ту сторону, через два квартала. Полицейский участок занимал целое здание – или, скорее, два смежных дома, перестроенных под кабинеты и камеры для арестованных. Радуясь теплу, исходившему от камина в углу, Беккер предъявил свой жетон сержанту за столом. – Вы слышали когда-нибудь о Джоне Солтреме? – А как же, конечно слышал, – ответил сержант. – Он заходил сюда две недели назад, хотел, чтобы мы все запомнили, что он раньше служил констеблем. Назвался частным детективом, да еще таким тоном, будто он член королевской семьи. Сказал, что мы в случае нужды можем рассчитывать на него, и добавил, что надеется на нашу ответную помощь, если ему понадобятся какие-либо сведения. У него был такой самодовольный вид, что мы долго потешались над ним после его ухода. – Знаете, где он живет? – О да, он несколько раз повторил, где его можно найти, если потребуется. Кроме того, он оставил мне записку с адресом и попросил по возможности присматривать за его улицей. А зачем он вам понадобился? – Просто хочу расспросить, не помнит ли он кое-что с тех времен, когда патрулировал в Уоппинге. – И вы пришли сюда чуть ли не ночью, дрожа от холода, просто для того, чтобы спросить его о том, как он патрулировал в Уоппинге? – Ну хорошо. Возможно, мне от него еще кое-что нужно. Не дадите ли вы мне констебля в сопровождение? – Я сам пойду с вами. Нельзя же упустить случай поддеть его. – Уильямс, – позвал он констебля из прихожей. – Останешься за меня. Я отлучусь ненадолго. К радости Беккера, идти пришлось недалеко. Освещая дорогу «бычьим глазом»[3], сержант довел коллегу до таверны на следующем углу. – Вот здесь Солтрем по большей части и ошивается, – объяснил сержант, открывая дверь. Узкое помещение было наполнено табачным дымом, громкими разговорами и запахом несвежего пива. Сержант прошел мимо двоих крупных парней у стойки и обратился к бармену: – Мы ищем Джона Солтрема. – Не видал его с прошлого вечера, – ответил бармен, вытирая мокрой тряпкой прилавок. – Он хвастал, что получил крупный куш, и заказал выпивку на всех. Беккер с сержантом вышли на улицу. Пройдя немного, полицейский указал рукой на лестницу между мясной лавкой и бакалеей: – Он живет вот здесь, над лавкой мясника. Беккер посмотрел на окна, но свет не горел ни в одном из них. – Так рано он спать не ложится, – заявил сержант. – Наверное, отправился вместе со своей благоверной тратить деньги, которыми так хвастался. Если это так важно для вас, можете вернуться в участок и выпить горячего чая, а потом снова наведаетесь сюда. Предложение было крайне заманчивым. Ноги Беккера заныли: за последние несколько часов он не присел ни на минутку. «Но что бы сделал на моем месте Райан?» – снова подумал он. В мясной лавке горела лампа. В окно можно было рассмотреть мужчину в запятнанном кровью переднике, убирающего с прилавка куски мяса. Беккер открыл дверь, и мясник с надеждой посмотрел на него, приняв за покупателя, но тут же разглядел позади сержанта. В лавке было холодно. Мартовский мороз помогал сохранять мясо, но густой запах крови все равно ударял в нос. – Вы видели сегодня Джона Солтрема? – задал вопрос Беккер. – Нет, и его счастье, что не видел. – Почему? – Я бы нашел для него два-три отборных словечка, за то, что он не давал мне спать, – объяснил мясник. – В каком смысле? – Я живу в комнате позади лавки. Сегодня рано утром Солтрем и его жена, – мясник показал на потолок, – закатили такой скандал, что я так и не смог уснуть снова. – Рано утром? – переспросил Беккер. – Кричали, стучали кулаками по столу и все такое. Беккер вышел из лавки и посмотрел на темную лестницу. От дурного предчувствия у него похолодело в груди. – Ступайте за мной, – велел он сержанту. – Зачем? Что случилось? Беккер взбежал по узким ступеням. Сержант с фонарем поднялся следом. Доски скрипели пугающе громко. Беккер подошел к двери, прислушался, но изнутри не донеслось ни единого звука. Он вытащил нож из ножен, закрепленных под брюками на правой лодыжке по примеру Райана. «Но сначала ударяйте тупым концом, а не острым, – советовал инспектор. – И не забудьте подготовить убедительное объяснение для комиссара Мэйна». – Эй, что вы собираетесь делать? – забеспокоился сержант. – Тихо. Беккер постучал в дверь, и она тихонько приоткрылась. Тогда он рывком распахнул ее настежь. Возможно, запах крови, который он ощущал, поднимался из мясной лавки, но Беккер считал иначе. В свете фонаря он увидел небольшую комнату, в которой не было ничего, кроме стола и стула. Последний валялся на полу. Рядом с ним лежал человек. – Сержант, оставайтесь там, где стоите, – распорядился Беккер. Фонарь осветил засохшую кровь. Осторожно, стараясь не наступать на нее, Беккер подошел к трупу. Мужчина растянулся на спине. Он был высокого роста, крепкого телосложения и с обветренным, как у большинства констеблей, лицом. Ночная рубашка тоже была покрыта коркой запекшейся крови. Беккер сразу узнал Солтрема, с которым вместе служил. Он постарался успокоить дыхание. «Помни, что тебе говорил Райан, – подумал он. – Сосредоточься на деталях. Переключи внимание на поиск улик, которые помогут сделать так, чтобы преступник никогда не повторил содеянного».