Во рту у Беккера пересохло, он оглянулся на дверь и попытался представить, как все произошло. Ночная рубашка подсказывала, что Солтрем лежал в постели. Значит, его разбудил стук в дверь. Еще толком не проснувшись, он открыл убийце, получил удар ножом в грудь, пошатнулся и упал, ухватившись за стул и повалив его вслед за собой. Беккер разглядел еще одну дверь в дальней стене. Он пересилил себя и направился к спальне, готовясь к нападению, хотя сомневался, что убийца мог оставаться в доме все это время. У входа в спальню пол тоже был испачкан кровью. Фонарь отбрасывал глубокую тень, закрывавшую обзор. Беккер шагнул в сторону и увидел женщину, лежавшую поперек кровати лицом вверх. Ее потухшие, немигающие глаза смотрели в потолок, ночная рубашка была вся в крови. С бешено бьющимся сердцем Беккер вывел сержанта из комнаты и закрыл за собой дверь. – Оставайтесь здесь, – торопливо распорядился он. – Не входите внутрь и не пускайте туда никого, кроме тех, кого к вам пришлю я. Заботиться о соблюдении тишины больше не имело смысла, и Беккер с оглушительным топотом помчался вниз по лестнице. Глава 4 Женщина, принимавшая крыс за привидения Заседания парламента обычно заканчивались не раньше часа ночи. Газовые фонари на стенах озаряли зал желтоватым светом, и лорд Палмерстон беззвучно простонал оттого, что время едва перевалило за полночь. Самый влиятельный политик Англии, бывший секретарь по военным делам, бывший министр иностранных и внутренних дел надеялся, что за пять десятилетий государственной службы притерпелся к скуке подобных заседаний, но сейчас, закончив речь в защиту своей военной политики и опустившись в кресло, он почувствовал страшную усталость. Несмотря на холодную мартовскую ночь, в зале заседаний – каким бы огромным он ни был – стояли жара и духота. Хмурые лица парламентариев, сидевших на установленных ярусами скамьях, заставили лорда Палмерстона пожалеть о том, что он согласился на предложение королевы занять пост премьер-министра, когда прежнее правительство ушло в отставку из-за грубых просчетов, допущенных в ходе войны. Теперь ему самому ставили в вину те же ошибки, и пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не заявить этим тупицам, что, если бы они предоставили ему свободу действий, если бы каждое решение не приходилось согласовывать в бесчисленных комитетах, идя на компромисс за компромиссом, русские были бы разбиты в течение года. Представители оппозиции встречали язвительными замечаниями каждое выступление в защиту лорда Палмерстона. Он уже готов был подняться с места, чтобы опровергнуть опровержения опровержений, когда к нему склонился посыльный: – Премьер-министр, комиссар Мэйн просил передать вам вот это. – Посыльный протянул ему конверт, запечатанный воском. – Он сказал, что дело срочное. Стараясь казаться равнодушным, лорд Палмерстон оглядел зал и заметил, что министру внутренних дел, сэру Джорджу Грею, вручили точно такой же конверт. Изобразив на лице недовольство, из-за того что его отвлекают по всяким пустякам, лорд Палмерстон вскрыл печать, вытащил листок бумаги и тут же прикрыл руками беспощадные слова: УБИТЫЙ В ПОЕЗДЕ ЧЕЛОВЕК – ДЭНИЕЛ ХАРКУРТ. Короткая записка заставила премьер-министра похолодеть. Впервые в истории человека убили прямо в поезде – на самом деле даже не убили, а зарезали, и не какого-нибудь рабочего в вагоне третьего класса, а джентльмена в лучшем купе, какое только могла предложить железная дорога, и это шокировало само по себе. Но теперь, когда лорд Палмерстон узнал имя жертвы, потрясение многократно усилилось. Сохраняя все тот же раздраженный вид, он положил листок обратно в конверт. – Комиссар ожидает вас в коридоре, – добавил посыльный и удалился. Лорд Палмерстон поднес ладонь к губам, слово бы сдерживая зевоту. Он посмотрел на сэра Джорджа, чуть заметно кивнул и поднялся как раз в тот момент, когда очередной оппозиционер начал выражать свое недовольство. Лорд Палмерстон очень рассчитывал, что его внезапный уход примут за выражение безразличия, а не за неотложную необходимость. Распахнув дверь, он вышел в длинный каменный коридор, где, к счастью, было ощутимо прохладнее, чем в зале заседаний. Комиссар Мэйн с обычным усталым выражением лица стоял возле ниши под погашенной лампой. Как только сэр Джордж также покинул зал, лорд Палмерстон подвел его к нише. Все трое укрылись в тени. – Вы уверены, что убили именно Дэниела Харкурта? – понизив голос, спросил комиссара премьер-министр. – Инспектор Райан установил личность убитого только сегодня вечером. Он уверяет, что не может быть никаких сомнений. Лорд Палмерстон еще не пришел в себя от мысли, что жертвой убийства в поезде оказался его личный поверенный, его друг, один из самых влиятельнейших адвокатов во всей Англии. – Смилуйся над ним, Господи. – Зачем кому-то понадобилось убивать его? – с беспокойством спросил министр внутренних дел. Занимаемый пост возлагал на него ответственность за работу всей полиции Британской империи, так что комиссар Мэйн был его непосредственным подчиненным. – Райан уверен, что убийство совершено не ради денег, – ответил Мэйн. – Он полагает – и Де Квинси считает так же, – что это как-то связано с документами, которые вез с собой Харкурт. – Де Квинси, – пробормотал лорд Палмерстон, чувствуя, как к его горю примешивается раздражение. – Они с инспектором Райаном считают, что Харкурт отправился в Седвик-Хилл, чтобы передать кому-то некие документы. Но констебли, которых я туда послал, не нашли никого, кто был бы с ним знаком. «Седвик-Хилл… – Конечная точка путешествия жертвы заставила премьер-министра напрячься. – Не самый подходящий момент, чтобы привлекать внимание к Седвик-Хиллу. Но за каким чертом Дэниел туда собрался?» – Если инспектор Райан и Де Квинси правы в своих рассуждениях, мы должны выяснить, какие документы могли стать причиной убийства мистера Харкурта, а также того частного детектива, который на него работал, – продолжал комиссар Мэйн. – Как? Убит еще и частный детектив? – удивился министр внутренних дел. – Мы только что узнали об этом. Вам знакомо имя Джон Солтрем? – спросил комиссар. – Нет. – Мне тоже, – сказал лорд Палмерстон. – Значит, частный детектив? Вы считаете, что мистера Харкурта убили из-за того, что он выяснил в ходе расследования? – Это вполне вероятно, учитывая то, что клиентами Харкурта были многие члены парламента. – Откуда вы знаете? – резко спросил министр внутренних дел. – Инспектор Райан видел имена на папках в кабинете мистера Харкурта, включая ваше, сэр Джордж, и ваше, премьер-министр, – объяснил Мэйн. – Надеюсь, вы не подозреваете в убийстве мистера Харкурта меня или кого-либо из правительства? – осведомился лорд Палмерстон. – Конечно нет, – заверил его комиссар. – Но Харкурт владел секретами, настолько важными, что его могли убить ради них. – Кто еще знает имена клиентов мистера Харкурта? – потребовал ответа лорд Палмерстон. Дверь в коридор распахнулась, и из нее вышел один из оппозиционеров. Он заметил стоявшую в нише троицу, кивнул и направился дальше, вероятно гадая о предмете такой оживленной беседы. Собеседники подождали, когда его шаги затихнут и в коридоре будет слышно лишь монотонное бормотание из-за дверей. – Кто еще знает эти имена? – повторил лорд Палмерстон. – Инспектор Райан не называл их никому, кроме меня, – ответил комиссар Мэйн. – Прошу вас простить меня, премьер-министр, если моя просьба покажется дерзкой, но я обязан рассмотреть все версии. Не поручал ли кто-либо из вас Харкурту провести некое неофициальное расследование? – Я не обращался к нему с такой просьбой, – сказал лорд Палмерстон. – Как и я, – добавил министр внутренних дел. – Но что вы имеете в виду под неофициальным расследованием? – Еще раз прошу прощения, если вам покажется, что я превышаю свои полномочия, но, учитывая тесную связь мистера Харкурта с членами правительства и продолжающуюся войну… – Войну? Вы полагаете, это имеет какое-то отношение к русским? – удивленно спросил лорд Палмерстон. – Газеты еще не сообщили о случившемся, но слухи об убийстве мистера Харкурта уже распространились по городу. Мои констебли слышали опасения, будто бы русские хотят, чтобы мы боялись ездить на поездах. Скажите, премьер-министр, мог ли министр иностранных дел или кто-либо из военного ведомства дать мистеру Харкурту секретное задание выследить русского шпиона? Лорд Палмерстон вернулся на свое место, стараясь сделать вид, будто бы его отсутствие было вызвано обычными физиологическими потребностями. Известный своим красноречием, он решительно ответил на упреки оппозиции, прилагая все силы, чтобы не показать, как встревожил его доклад комиссара Мэйна. Премьер-министр покинул здание Парламента незадолго до половины второго ночи, выйдя в холодный бурый туман, смешанный с горьким дымом почти полумиллиона лондонских труб. Лорда Палмерстона сопровождали двое членов парламента и личный секретарь – широкоплечий мужчина, чьи канцелярские способности играли куда меньшую роль, чем боевой опыт, полученный в Крыму. События прошлого декабря и февраля заставили премьер-министра принять меры безопасности, и напряженная беседа с комиссаром Мэйном убедила его, что эти меры, еще недавно казавшиеся немыслимыми, в современном мире стали необходимостью для любого политика. По окончании парламентских дебатов кебы пользовались повышенным спросом, и лорд Палмерстон заранее договаривался о том, чтобы один и тот же кебмен поджидал его в одном и том же месте. Но сегодня ночью он даже с сопровождающими с трудом находил в тумане дорогу от одного уличного фонаря к другому. Повернув за угол, он попытался продолжить разговор с двумя спутниками. К счастью, от него не требовалось ничего большего, чем просто кивать в знак согласия. – Спокойной ночи, премьер-министр, – сказали члены парламента на прощание. – И вам. Лорд Палмерстон подошел к кебу, поджидавшему его возле фонарного столба. – Как всегда, в Кембридж-Хаус, милорд? – Да. Дрожа от холода, он поднялся в кабину, сел и накрыл себя пледом. Личный секретарь устроился рядом, высматривая из окна кеба, не прячется ли кто-нибудь в тумане. Стук железных подков по гранитной мостовой звучал громче, чем обычно. Экипаж тронулся, и лорд Палмерстон поглядел вперед, чувствуя, что словно бы растворяется в темноте. Он хорошо знал маршрут и мог, не поднимая головы, определить, когда кеб проезжал мимо темной громадины Букингемского дворца или поднимался по пологому склону Конститьюшен-хилл. Наконец экипаж повернул направо, к не различимой в ночи Гайд-Парк-Корнер и двинулся по Пикадилли. – Можете остановиться прямо здесь, – сказал лорд Палмерстон кебмену. – Но мы еще не доехали, милорд. – Небольшая прогулка пойдет мне на пользу. – Это может быть опасно, – возразил его спутник. – Я так долго сидел неподвижно, что хочу немного размять ноги. Не нужно меня провожать.