– Совсем немного. – Неудивительно. Вы, должно быть, переволновались по дороге сюда. Приношу свои извинения за обстановку. Уэйнрайт показал рукой на заполнявший пыльный чердак хлам. Кушетка, на которой пытался уснуть доктор, пряталась в углу за ящиками. – Что это за место? – спросил Мандт. – Гидропатическая клиника. – Водолечебница? Надеюсь, не такая, как в Греффенберге? – вспомнил бывший лейб-медик о сомнительном заведении в австрийских горах. – Именно такая. Я два года проходил там обучение. – Но тот, кто ее основал, был сыном простого крестьянина, не получившим ни унции медицинского образования. – В отличие от него, я получил медицинское образование в Эдинбургском университете, – ответил Уэйнрайт, гордо выпрямившись. – Приношу свои извинения, я не хотел вас обидеть. – Пустяки. Ваши нервы на пределе. Возможно, короткий отдых поможет снять напряжение. – Уэйнрайт принялся доставать из корзины продукты. – Не знаю, к какой пище вы привыкли в Санкт-Петербурге, но думаю, немного хлеба, сыр и кусок вареного окорока не повредят вашему желудку. И выпейте вот это. Он поставил на стол две бутылочки кеглеобразной формы. – Что это такое? – Я назвал этот напиток тонизирующей водой. – Вода? Мне сейчас больше пригодился бы шнапс. – Боюсь, вы здесь не найдете ничего спиртного, – сказал доктор Уэйнрайт. – Судя по цвету вашей кожи, вам нужна промывка организма. – К черту вашу промывку! Сколько еще мне здесь торчать? Когда я смогу отплыть в Соединенные Штаты? – Мы планировали завтра отвезти вас поездом в Бристоль и там посадить на пароход, но, возможно, вам придется задержаться на день-другой. – Задержаться? Вы обещали, что никаких задержек не будет, – напомнил Мандт. – К сожалению, недавно произошли неприятные случаи, связанные с поездами. – Что еще за случаи? Уэйнрайт поднял руку в успокаивающем жесте: – Пожар и столкновение поездов. Ничего такого, что могло бы коснуться вас лично. Но пассажиров на железной дороге стало намного меньше. Мы не можем исключить того, что русские следят за вокзалами. Не имея возможности затеряться в толпе, вы рискуете быть узнанным. Мы решили принять дополнительные меры безопасности, и как только все придет в порядок, сопровождающие доставят вас в Ливерпуль вместо Бристоля. Он находится дальше от Лондона, и меньше вероятность, что вас будут там поджидать. – Напрасно я на все это согласился, – простонал Мандт. Небо сделалось совсем серым. Редкие капли дождя застучали по крыше экипажа, свернувшего к подъездной дорожке, обсаженной двумя рядами высоких деревьев с голыми ветвями. – Обычно к этому времени на деревьях уже распускаются почки, но непривычно холодная погода… – Кэролайн не стала договаривать. – Это поместье принадлежит мужу моей дочери, лорду Кавендейлу. Они подъехали к большому особняку, похожему на замок. – Твоя дочь тоже удачно вышла замуж? – спросил Де Квинси. – Тебе есть чем гордиться. – Этот брак получился не настолько счастливым, как может показаться. – Кэролайн посмотрела на свои руки. – Мою дочь зовут Стелла. Она часто встречала лорда Кавендейла – на ужинах, балах и фуршетах, а также на Хенлейской регате и скачках в Эпсоме, которые я устраиваю для клиентов моего мужа. При небрежном упоминании самых значительных событий в светской жизни Лондона Де Квинси и Эмили переглянулись. Этот мир они даже вообразить себе не могли. – Первая жена лорда Кавендейла пять лет назад утонула, когда перевернулась ее лодка, – продолжала Кэролайн. – Он уже два года был вдовцом, когда познакомился со Стеллой. Он был одинок, а Стелла, как вы скоро убедитесь сами, очень красива. Только разница в возрасте могла помешать этому браку. – Разница в возрасте? – переспросила Эмили. – Лорду Кавендейлу шестьдесят лет. Стелла вдвое моложе. На момент женитьбы у лорда Кавендейла было два взрослых сына, приблизительно того же возраста, что и Стелла. Я слышала, что сыновья не желали принимать мачеху, годившуюся им в сестры. Очевидно, лорд Кавендейл сумел переубедить своих детей. – Ты сказала, на момент женитьбы у него было два сына – в прошедшем времени, – заметил Де Квинси. – Да, старший сын умер от брюшного тифа вскоре после того, как лорд Кавендейл и Стелла стали мужем и женой. Стелла делала все, от нее зависящее, чтобы утешить мужа, несмотря на враждебность покойного по отношению к ней. Само собой, эта смерть омрачила первые годы их брака. – В самом деле печально, – согласился Де Квинси. – Несчастья на этом не закончились. В положенный срок Стелла забеременела, но ребенок, девочка, умерла от лихорадки всего через неделю после рождения. Стелла родила и второго ребенка, но все время опасается, что с ним тоже произойдет что-нибудь ужасное. Она переживает из-за любого пустяка и… – Кэролайн покачала головой. – Мне начинает казаться, что я напрасно позвала тебя с собой, Томас. Не стоит перекладывать на тебя проблемы Стеллы. Но я надеялась, что ты сможешь развлечь ее. Твои друзья из журнала, с которым ты сотрудничаешь, признавались, что беседовать с тобой настолько увлекательно, что у них порой возникало искушение взять тебя в плен, держать под замком и выпускать лишь тогда, когда нужно оживить вечер. – Боюсь, что в последнее время мои беседы потеряли былую оживленность, – признался Де Квинси, сжимая в руке бутылочку с лауданумом. – Но ради тебя я постараюсь. – Я была бы тебе очень благодарна. Беды не оставляют нас, и когда заболел сам лорд Кавендейл… Не успела Кэролайн закончить фразу, как экипаж остановился возле гранитных ступеней, ведущих к обрамленной колоннами двери особняка. Из нее вышел облаченный в ливрею слуга с зонтиком в руке. Другой слуга открыл дверцу кареты. Продолжение дневника Эмили Де Квинси Вопреки своему внушительному виду, это был самый мрачный дом из тех, в которые я когда-либо входила. Конечно, день был сырым и холодным, а темные тучи наполнили интерьер тенями, но каждый камин, что я видела, полыхал, каждая лампа горела, и все равно это место напоминало склеп. Каменные стены были завешаны гобеленами, изображавшими буколические сценки с пастухами и резвящимися нимфами, но полуодетые создания вызывали у меня сочувствие: как же, должно быть, холодно им здесь. – Мама! В голосе молодой женщины, которая спешила к нам из огромной гостиной справа, звучало облегчение. – Когда наконец прибыла утренняя «Таймс» и я прочитала обо всех этих неприятностях с поездами, – она крепко обняла Кэролайн, – то испугалась, что ты не сможешь навестить меня сегодня. – Ничто бы меня не остановило, – ответила Кэролайн. – Томас, Эмили, это моя дочь Стелла. Стелла, я привела тебе знаменитого гостя… Отец выглядел смущенным. – Томаса Де Квинси. – Де Квинси… – Стелла, казалось, силилась вспомнить, откуда ей может быть знакомо это имя. – «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум», – подсказала Кэролайн. – Он мой стародавний друг. Стелла одарила отца восхищенной улыбкой и, казалось, даже не замечала его малого роста. – Известный писатель. Такая честь. Надеюсь, вы не станете думать обо мне плохо, если я признаюсь, что не читала вашу «Исповедь». Конечно, я слышала о ней, как и все, но во времена моей юности мама считала, что это не подходящее для меня чтение. – Ваша матушка была права, – сказал отец. – Моя «Исповедь» потрясла взрослых, и я не решаюсь представить, какое впечатление она могла произвести на ребенка. – Но теперь я ее непременно прочту, – пообещала Стелла. – И с нетерпением жду возможности поговорить о ней с вами, как и обо всем вашем творчестве. Беседы здесь не слишком оживленные. И любая перемена доставит нам радость. – Видишь, Томас? – спросила Кэролайн. – Я была права. Кэролайн была права и кое в чем еще. Она не преувеличивала – ее дочь на самом деле была красивой, но несколько в ином смысле. В отличие от материнских волос цвета корицы, у Стеллы были светлые волосы и светлая кожа отца, но тонкие – думаю, некоторые могли бы даже сказать «изящные» – черты лица делали ее по-своему блистательной. Зеленые глаза напоминали изумруды. Она словно бы вся сияла. – Скорее входите, здесь теплее, – пригласила она нас в гостиную, где, разгоняя холод, потрескивал огонь. Кэролайн, отец и я встали перед каминной решеткой, протягивая руки к теплу. – Слуги заберут вашу одежду. Я настолько замерзла, что помешкала, прежде чем отдать свое пальто. – Пожалуйста, присаживайтесь, – сказала нам Стелла. – Здесь, рядом с Робертом. Я посмотрела туда, куда она указала, и впервые заметила мужчину в кресле-каталке. Ничто в его лице не шевельнулось, даже глаза, хотя Стелла склонилась и обратилась непосредственно к нему. Он неподвижно смотрел перед собой, скорее сквозь, а не на нее. – Посмотри, Роберт. Мама привезла гостей. Разве это не чудесно? Известный писатель, Томас Де Квинси. Ты знаком с его трудами? Ты читал его «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум»? Сегодня вечером нас ждет увлекательная беседа.