– Вероятно, я не ошибся и в том, что это она велела вам спрятать немца по просьбе лорда Палмерстона? – продолжил Де Квинси. – Все погибло. – У нас мало времени, – поторопил Уэйнрайта Де Квинси. – Мы должны увезти отсюда немца как можно скорее. Глава 12 Крестьянин и гадюка В половину седьмого утра комиссар Мэйн сел на первый поезд из Лондона. Накануне поздним вечером посыльный настойчиво постучал в дверь его дома на Честер-сквер в Белгравии. Проснувшись, Мэйн быстро оделся и в сопровождении посыльного направился в резиденцию премьер-министра, где ему приказали съездить в Седвик-Хилл и незамедлительно потребовать отчета о своих действиях от Райана и Беккера. Никаких объяснений он не дождался. Однако, поразмыслив, Мэйн пришел к выводу, что удивляться не стоит, памятуя о том, как лорд Палмерстон и министр внутренних дел приняли все меры, чтобы документы Дэниела Харкурта пропали, прежде чем полиция смогла ими воспользоваться в расследовании убийства. Похоже, теперь премьер-министр преисполнен решимости помешать еще одному направлению поисков. Пассажиров в поезде оказалось даже меньше, чем можно было ожидать. Когда кондуктор открыл купе, в котором Мэйн ехал в одиночестве, комиссар вышел на пустой перрон и увидел темное облако дыма, клубящееся где-то за пределами городка. – Это, случайно, не клиника дымит там, вдалеке? – спросил Мэйн железнодорожного кассира. – Самая страшная беда, какая могла с нами случиться. Многие теперь потеряют работу. – Где мне найти экипаж, чтобы доехать туда? – Нигде. Все экипажи уже наняты. – Кажется, они начинают возвращаться. К станции с грохотом подъезжали фургоны и двуколки. Десятки мужчин и женщин – некоторые без багажа и в пальто поверх ночных рубашек – выскочили из них и, к удивлению кассира, бросились покупать билеты на ближайший поезд либо в Лондон, либо в Манчестер, либо куда-то еще. Мэйн нанял один из фургонов и направился к источнику дыма, где встретил еще больше рассерженных и нетерпеливых людей, желающих как можно скорее попасть на железнодорожную станцию. Картина разрушений поражала. Огонь полностью уничтожил самое большое из трех зданий. Тлеющие обломки лежали на пепелище огромной беспорядочной кучей, вся трава вокруг выгорела. В воздухе висел горький запах дыма. Мэйн поинтересовался у садящихся в фургон пассажиров, где он может найти Райана и Беккера, но никто ничего не знал о находящихся в клинике полицейских. При этом многие добавляли, что человека, заведовавшего клиникой, нужно немедленно посадить в тюрьму за то, что он заманил столько людей в огненный капкан. – Комиссар! – крикнул кто-то. Мэйн обернулся и увидел спешащего к нему от левого здания Райана. Лицо инспектора осунулось, щеки были перепачканы в саже. Одет он был в белые брюки и жакет, словно служащий клиники. – Единственная сухая одежда, какую мне удалось найти, – объяснил Райан. Вскоре Мэйн уже знал все о тревожных событиях минувшей ночи: убийство лорда Кавендейла, нападение на Эмили, пожар. – Мир сошел с ума, – заключил комиссар. – А где сейчас леди Кавендейл? – Они вместе с матерью вернулись в дом лорда Кавендейла, – ответил Райан. – А после поедут в Лондон и займутся организацией похорон. Леди Кавендейл заявила, что проведет весь траурный год в доме своей матери на Парк-лейн. Не прекращая разговора, они дошли до левого здания. Из дверей торопливо вышли взволнованные люди с дорожными сумками в руках. – Остановитесь! – Райан показал свой жетон. – Мне нужно поговорить с вами. Возможно, вы заметили что-нибудь странное… Но бывшие гости клиники, не слушая его, поспешили дальше. В холле Мэйн увидел Де Квинси и Эмили. – Мне очень жаль, Эмили, – покачал головой комиссар, увидев свежие швы на ее щеке. – Воистину, мир сошел с ума. К ним подошел Беккер, тоже в форменной белой одежде клиники. – Я спрашивал у всех гостей, не знают ли они, как начался пожар. Большинство в ответ говорили: «Вы хотя бы понимаете, кто я такой?» – и проходили мимо. – Думаю, нам и самим известно, как начался пожар, – заметил Райан. – Да, из-за того человека, что прятался на чердаке, – согласился Де Квинси. – Здесь кто-то прятался? – заинтересовался Мэйн. Разговор пришлось прервать, пока четверо мужчин проносили через холл гроб. – Да, это был нищий, – продолжил Райан. – Похоже, он забрался в дом, чтобы укрыться от непогоды. Бедняга задохнулся от дыма. Врач, возглавляющий клинику, не узнал в нем никого из гостей, за которых он несет ответственность. Мы подозреваем, что этот человек опрокинул зажженную свечу, из-за чего и начался пожар. – Нужно провести расследование, – сказал комиссар. – Разумеется. Но в городе столько нищих, что вряд ли кто-то его опознает. – Обычно вы так просто не сдаетесь, Райан. – У меня была очень тяжелая ночь, сэр. – Это заметно. – Комиссар, если вы не знали о пожаре, то зачем приехали сюда? – решил сменить тему разговора Беккер. – Лорд Палмерстон хочет, чтобы вы немедленно вернулись в Лондон и явились к нему для отчета. – Немедленно? Но мы еще не закончили свои дела здесь, – возразил Беккер. – Он не сказал вам, зачем ему понадобился наш отчет? – Кажется, он очень недоволен вами. – Еще одно направление расследования, которому премьер-министр преисполнен решимости помешать? – спросил Де Квинси. – Возможно, я сумею решить эту проблему, если сам побеседую с его светлостью. – Несомненно, панихида должна пройти в Вестминстерском аббатстве, – сказала Кэролайн своей дочери. – Лорд Кавендейл заслужил это знатностью своего рода и многолетней службой на благо государства. Затем гроб с телом привезут поездом обратно и поместят в фамильном склепе, рядом с его родителями и крошкой Дженнифер. Они были одни в комнате Стеллы. Кэролайн вместо служанки помогала дочери надеть траурное платье из черного крепа. – Обещаю тебе, похороны получатся образцовыми. – Несмотря на усталость, Кэролайн нашла в себе силы затянуть завязки на корсете Стеллы. – Никто из аристократов не сможет сказать о них ничего дурного. Мы докажем, что обладаем ничуть не менее изысканным вкусом, чем они. Левое колено Кэролайн чуть не подвернулось, но она удержала равновесие и увенчала голову Стеллы траурной шляпкой, затем опустила черную вуаль на бледное, но сияющее лицо дочери. – Никогда не переставай ненавидеть их, – наставляла ее Кэролайн. – Они привыкли смотреть на нас свысока, но на самом деле ничем не лучше нас, за исключением случайной удачи родиться в благородной семье. Ненависть придаст нам сил, и мы добьемся того, чтобы никто, за исключением королевы и принца, не посмел смотреть на нас свысока. Левая нога Кэролайн снова подогнулась. – Ты совсем выбилась из сил, – заметила Стелла. – Тебе нужно отдохнуть. – Ты тоже не отдыхала. – Но мне не шестьдесят лет. – Мы отдохнем, когда доберемся до Парк-лейн. Тем временем мою телеграмму уже должны доставить домой. Эдвард не станет даром терять время и сразу же сообщит кредиторам, что я не намерена больше оплачивать долги Гарольда. К вечеру сюда приедут фургоны и заберут всю мебель из дома и весь инвентарь из амбаров и кладовых. Гарольд узнает, каково это – остаться без единого пенни. – Тебе в самом деле нужно присесть. Кэролайн придирчиво осмотрела траурное платье Стеллы и покачала головой: – Не раньше, чем мы доберемся до Парк-лейн. Друзья лорда Кавендейла осудят нас, если узнают в твоем траурном платье то, что ты надевала два года назад на похороны Дженнифер. Я пошлю в Лондон за самым лучшим портным. Он приедет на черной карете с вороными лошадьми. Ни один из наших соседей не сможет сказать, что мы не соблюли все надлежащим образом. Твое траурное платье будет самым прекрасным из всех, что видели в жизни эти аристократы, потому что ни у кого из них не было необходимых средств, чтобы пошить что-либо подобное. Ее отвлек стук в дверь. – Да? В чем дело? – Маленький Джереми проснулся, – послышался из-за двери голос служанки. Стелла торопливо открыла дверь. Служанка старалась не замечать траурный цвет платья Стеллы.