Тяжело опустившись на насыпь, он протянул прут дочери. Пот градом катился по его щекам, пропитав всю одежду. Девушка снова и снова ударяла по рельсу, однако пронзительный, резкий звук лишь заставил собак остановиться в нерешительности. Де Квинси пытался успокоить безумно бьющееся сердце. – Они возвращаются! – предупредила Эмили. Пожилой человек заставил себя подняться. Несомненно, он просто видит свой опиумный кошмар, ничего этого на самом деле не происходит, он спит у себя дома в Эдинбурге и никогда не приезжал в Лондон. Он стащил с себя пальто. – Отец, что ты делаешь? – Я люблю тебя, – ответил он, поднял стекло фонаря и поднес полу своего пальто к пламени. – Отец! Ухватившись за воротник пальто, он хлестнул горящей полой по головам собак. Огонь осветил свалявшуюся шерсть и жуткие гноящие язвы на коже животных. У одних было откушено ухо, у других в открытых ранах шевелились черви, все они казались исчадиями ада. Де Квинси понимал, что умрет, если сердце начнет биться еще быстрее. – Убирайтесь к дьяволу! – крикнул он и снова замахнулся горящим пальто на собак. Искры полетели во все стороны. Запахло паленой шерстью. От бешеных толчков сердца у Де Квинси закружилась голова. Эмили по его примеру сняла пальто и также подожгла его. Когда отец опустился на колени, она подскочила и замахнулась на собак объятой пламенем одеждой. В тоннель влетели огни, и на мгновение Де Квинси испугался, что это приближается еще один поезд. Но огни покачивались из стороны в сторону, и он понял, что это фонари в руках бегущих им навстречу людей. В подтверждение его мыслей послышались мужские голоса: «Прочь, мерзавцы! Проваливайте отсюда!» В свете фонарей было видно, как поднимаются и опускаются полицейские дубинки. Собаки завизжали, и их темные силуэты исчезли в устье тоннеля. – С вами все в порядке? – спросил один из подбежавших мужчин, и фонарь осветил его форму железнодорожного охранника. – Бог мой, видели бы вы сейчас себя, сэр! У вас на лице кровь и на перчатках тоже. Как и у вас, мисс. Вы оба измазались сажей. А что случилось с вашими пальто? От них остался только пепел. – Мы уже думали, что вы так и не появитесь, – призналась Эмили. – Мы никак не могли разыскать врача, мисс. – Но моя помощь здесь не понадобится, – заметил человек, стоявший рядом с телом жертвы. – С такими тяжелыми ранами никто бы не выжил. – Я проверила его пульс, – ответила Эмили. – Ему действительно уже ничем не помочь. Врач озадаченно посмотрел на нее. Видимо, он и представить себе не мог, что женщина способна нащупать пульс. – Лучше держаться подальше от трупа, – добавила Эмили. – Для полицейского расследования необходимо, чтобы все оставалось нетронутым. – Я здешний констебль, – заявил еще один мужчина, сделав шаг вперед. – Значит, вы сами знаете, что нужно оставить все как есть, чтобы инспектор Райан мог выполнить свою работу, – заключила Эмили. – Да, кондуктор говорил, что вы просили вызвать инспектора Райана из Скотленд-Ярда и сообщить, что его здесь ждут мисс Де Квинси со своим отцом. Это имя кажется мне знакомым. Де Квинси почувствовал, что крысы опять накинулись на его живот, и попросил: – Эмили, дай мне, пожалуйста, мое лекарство. Она вытащила из складок платья бутылочку с лауданумом и чайную ложку, но он отпил прямо из горлышка. Разглядев, что это за бутылочка, все трое мужчин изумленно раскрыли рты. – Теперь я вспомнил, где слышал это имя, – сказал констебль. – Вы – Любитель Опиума. Глава 2 То, из-за чего умирают люди Неженатые детективы Скотленд-Ярда имели право ночевать в полицейском общежитии в районе Уайтхолла, неподалеку от штаб-квартиры Службы столичной полиции. Бывшие частные апартаменты состояли из нескольких комнат, уставленных теперь узкими койками. Было десять минут двенадцатого, как позже узнал Райан, когда его разбудил констебль, тихо, чтобы не потревожить других спящих полицейских, прошептавший: – Прошу прощения, инспектор, но на ваше имя пришла телеграмма. – Телеграмма? – Райану хватило одного мгновения, чтобы собраться с мыслями. Он был так расстроен из-за отъезда Эмили и ее отца, что спал очень чутко. – Кто ее отправил? – Большая Северная железная дорога. – Железная дорога? С какой стати… Райан встал и натянул брюки, стараясь производить как можно меньше шума. Он вышел за констеблем в прихожую и прикрыл за собой дверь, чтобы свет лампы никому не помешал спать. Инспектор прочитал телеграмму дважды. – Благодарю вас, – сказал он, стараясь скрыть беспокойство. Он снова зашел в комнату и пробрался в тот угол, где спал Беккер. Едва инспектор коснулся плеча своего коллеги, как тот открыл глаза. – Эмили попала в беду, – объявил Райан. Они спустились по лестнице и направились в полицейское управление. – В это время поезда уже не ходят, – сказал инспектор дежурному констеблю. – Нам нужен полицейский фургон. – Я бы с радостью, но они все заняты. Райан обернулся к Беккеру. – Похоже, придется потратить нашу премию. Они выскочили из управления навстречу ночному холоду, задержавшись лишь на мгновение, чтобы застегнуть свои пальто. Парламент заседал до полуночи, и движение по Уайтхоллу в этот час не было оживленным. Райан с Беккером выбежали на Стрэнд, где ярко светились окна театров, таверн и закусочных, а самое главное – разъезжали многочисленные кебы. – Мы из Скотленд-Ярда, – заявил Райан кебмену, едва два богато одетых джентльмена покинули экипаж, и в доказательство предъявил свой жетон. – Пособить инспектору полиции – это мы с превеликим удовольствием, – ответил возница. – Куда изволите? – Далеко. – Только заплатите, доставлю в лучшем виде. Беккер назвал пункт назначения. – Так это же десять миль! – заупрямился кебмен. – Вот вам два соверена, – сказал Райан, и они с Беккером протянули вознице по монете. – Вы не заработаете столько, даже если будете всю ночь колесить по Лондону. – И еще десять миль обратно. Моя лошадушка совсем из сил выбьется. – Еще два соверена, – не стал спорить Райан, и они с Беккером снова полезли в карманы. Четыре фунта – возница, скорее всего, в жизни не держал в руках таких денег. – Должно быть, у сыщиков Скотленд-Ярда есть очень важная причина для такой дальней поездки, – решил кебмен. – Самая важная в мире, – подтвердил Беккер. – Ага, в мире нет ничего важней, чем хорошенькая барышня. – Точно, – согласился Райан. – Ну тогда, господа хорошие, держитесь крепче! Возница взмахнул кнутом, подгоняя лошадь. Райан и Беккер сидели в кебе, как на иголках, и долгое время молчали. И сорокалетний инспектор, и двадцатипятилетний сержант прекрасно понимали, что увлечены одной и той же двадцатидвухлетней девушкой. По вечерам, ложась спать, Райан часто напоминал себе, что он почти вдвое старше Эмили и потому должен испытывать к ней скорее отцовские чувства. Но как ни старался, он не мог преодолеть свое влечение к девушке. Иногда ему все же удавалось думать об Эмили как о дочери, но вся его решимость разрушалась в один миг при новой встрече с ее голубыми глазами, каштановыми локонами… и ее душой, ее прекрасной, невероятно свободной и независимой душой. Кеб добрался до северных окраин Лондона с их фабриками и трущобами. Остановившись у заставы, чтобы оплатить проезд, они помчались дальше в темноту. Пустынная дорога, покрытая щебнем, позволяла не сбрасывать скорость даже в тусклом свете наружных фонарей кеба. Как бы быстро они ни ехали, Беккер все равно нетерпеливо постукивал пальцами по колену, Райан же смотрел в окно. Туман рассеялся, открывая взгляду темные силуэты деревьев, поля и ручьи.