Хоя воспользовалась предложением и напилась, сколько влезло, запоздало подумав, что в случае нужды ей придется лезть ночью вниз… М-да. Легла на спину. Повертелась, ища наилучшее положение. Сверху проскользнул вдруг одинокий закатный луч. Раскрасил теплым светом кусочек ветки, поплясал в сухих листьях. Напомнил, что где-то есть солнце, свежий ветер, щебет птиц, что на дворе ранняя весна, что природа пробуждается к жизни! И – исчез. Пробуждается к жизни… Хоя тяжело вздохнула и села. Киреар натягивал какие-то ниточки и, видимо, ставил на их «лежанку» защиту. Хмурый, уставший, а спать не ложится. Хоя нащупала в складках платья книги. Те всю дорогу при каждом шаге ударяли ее по ногам, волей-неволей заставляя о себе думать. Хоя искала что-то, что подскажет ей, что происходит с лесом. Что она может, должна с этим делать? Надежда, как тот закатный луч, прокралась в душу. Ведь может же ей так повезти, что из всех тысяч, стоявших в библиотеке книг, именно в этих двух написано то, что ей поможет! Не зря же она выкрала их из под носа у Келвиана, не зря же тащила на себе столько времени! Вчиталась, напрягая зрение. Старинная альвийская руна за руной, строка за строкой, редкие схемы и иллюстрации. Пальцы нетерпеливо перелистывали страницы, глаза искали и не находили. Первая книга, за ней вторая. Хоя, не замечая, искусала губы в кровь. Какая мерзость! Кто этим занимался? Неужели светлые альвы? Книги можно смело в этом лесу и закопать. Пусть разлагаются. Как от удобрения, от них больше пользы будет. А вреда меньше. Это же надо додуматься до такого! Хоя искренне не понимала: зачем?! зачем такие эксперименты? В обеих книгах, если взять в сухом остатке, описывался процесс оживления. Как получить из растений больше, чем растение. Скрупулезное описание пары ритуалов на крови, поэтапно расписанное принесение жертвы – большой и малой, одно друидское заклятие отделения силы от носителя. Полуразумные растения, новые виды животных. Новое понятие живого. В книгах написано о конкретных случаях, об определенных видах растений. Хое окончательно поплохело. Как она за столько лет умудрялась обходить эту тему стороной? Почему? Чем руководствовался ее учитель? Ее старенький немой учитель, ставший за все года обучения как родным дедушкой? – Я ничего не знаю. Может, если действовать от противного? Делать все точно, да наоборот, нежели описано в книгах? Но как? – Я ничего не понимаю. Кир сел рядом, касаясь ее плеча своим. Что он мог сказать? Нуждалась ли ведунья в его словах? – Но я должна понять. Увидеть, услышать, почувствовать… Как-то… Не знаю как, но я должна исправить это страшное, что происходит с лесом. Она замолчала. Спина сгорблена, плечи опущены, взгляд устремлен в никуда. Холодная и безлунная ночь накрыла лес. Первая ночь из тех, что им предстоит провести под этими сводами. Кир уложил Хою набок, лег сам и накрыл обоих своим плащом. Хоя сразу притянула колени под живот и сложила ладони под щеку. – Так теплей, – Кир обхватил ее поперек живота и придвинулся вплотную. Лежали, как ложка в ложке. Действительно стало теплей. Спина Хои ощущала жар, исходящий от темного. Глаза закрылись. Ночной лес шуршал и шептал свою грустную колыбельную, убаюкивая. Чем глубже Хоя засыпала, тем отчетливее становилось чувство, что тот, кто обнимает ее, – свой. Тот, кто согреет и защитит. Если оступишься – поддержит, не даст упасть. Кто поймет, всегда будет рядом. Без кого свою жизнь сложно представить и кого никогда сама не отпустишь и не оставишь. От его присутствия зажигается тлеющий уголек внутри, разрастается и наполняет тело потребностью прижаться ближе, обнять, найти губы и разделить свое дыхание с его. Почувствовать руки. Его. Киреара. То ли ей приснилось, то ли почудилось, что ее целуют в шею. Горячее дыхание чуть движет волосы на затылке, а тишина шепчет голосом темного: – Моя душа, светлая… 12 Раннее утро, серый рассвет только пробивал себе путь сквозь старый лес. Проснулась Хоя от холода. На ветке она была одна, завернутая в плащ Киреара, как в кокон, только нос наружу торчал. Но, несмотря на это, ее колотило от холода. Моросил дождь, еле различимые меленькие капли, больше похожие на туман. Хоя села, потерла лицо, зевнула. Спала на удивление крепко, но пробуждение могло бы быть приветливее. – Здравствуй, новый день, – если мир хмурится, не обязательно отвечать ему тем же. Снизу скрипнула ветка, и над лежанкой показалась голова Киреара. – Утро доброе, ведунья, – поприветствовал. – Привет. Хоя отвернулась и нахмурилась. Эта его «ведунья» раздражала. Ладно хоть не Госпожа Видящая Хоэлинель. Он ее похитил, накормил, они спали в обнимку – знакомство ближе некуда! Мог бы и по имени назвать. – Завтрак? – Кир выложил между ними лембас и бурдюк, наполненный свежей водой. А еще какие-то корешки, Хое не знакомые. – Представишь? – решила пошутить, но со сна шутки, видимо, не очень удаются. И то, в общении с Киром у Хои просто колоссальные успехи. Она говорит больше, чем он, и не заикается. – Прости? – Киреар вынырнул из задумчивости, посмотрел на Хою. Та пятерней пригладила спутанные волосы. – Что за коренья, спрашиваю, съедобные? – Это хген. Нашел у ручья. Он единственный еще растет здесь, редко, но выживает. Хоя сделала пару глотков воды, а после решила попробовать скрюченный корень. Овощей или ягод хотелось ужасно. От одной мысли о сочной мякоти слюна набегает. Корнеплод был чистым, белым, без шкурки. Кир, наверное уже почистил ножом. Хоя откусила сразу половину, разжевала, стараясь получше уловить вкус, да так и замерла с открытым ртом, хватая воздух. Из глаз хлынули слезы. –Аа… Чт-чт… – «Что за жуть такая?!» – хотела выговорить, но язык тоже жгло, говорить больно. Кир тут же пересел ближе, обхватил за плечи. Тихо посмеивался. Неверяще уточнил: – Никогда не пробовала? – Нет! – Его с лембас, по чуть-чуть. Хген очень полезный, но на вкус, особенно дикий, резковат. Прости, надо было предупредить. Еще раз взглянул на страдающую с распахнутым ртом Хою и не выдержал. Рассмеялся, запрокинув голову. Беззвучно, но искренне. Хоя засмотрелась, забыв о хгене. Вокруг глаз у Кира тонкие морщинки, кожа загорелая, в верхнем ряду зубов отчетливо видны немного удлиненные клыки. У светлых альвов таких нет. Хоя потрогала кончиком языка свои зубы и поняла, что жжение уже не такое сильное, а Киреар прекратил смеяться и тоже смотрит на нее, не отрываясь. – Уже в порядке, – отломила лембас, заесть ядреный вкус корня. Снова в путь. Земля размякла, мокрые листья под ногами скользили. Похолодало. Хоя то и дело шмыгала носом. Хорошо, однако, что Киру повезло найти этот загадочный корнеплод. Он объяснил, что от простуды хген – самое первое средство. – Куда мы идем? – наконец-то задала Хоя свой главный вопрос. Она старалась не надоедать похитителю-спасителю. Понимала: у него свой план, свои обязательства и цели. До сих пор о ближайшем будущем они и словом не обмолвились. Все мысли Хои были о лесе и о творящемся в нем. – К своим, – коротко ответил Киреар. – К людям или… Подожди, к темным, что ли? – Это единственное место, где мы можем получить достаточную защиту. – И далеко это? – Ближе к горам, на границе гномьих шахт. – Но мне надо остаться в лесу, – растерялась Хоя. – Как иначе я смогу помочь? От книг никакого проку! Только если, может, делать все наоборот, чем там описано, но… Ты же понимаешь, что, только находясь в лесу, я смогу что-то исправить. Понять. – Без теории к практике? – невесело хмыкнул Киреар. – Можно и так сказать. – И не думай. – Другого способа не существует! – Хоя встала, как вкопанная, поняв, что Киреар не воспринимает ее слова всерьез. Так, ребенок что-то лепечет. Такая волна злости вдруг изнутри поднялась. – Мы уходим отсюда. Не спорь, ты не представляешь, как этот лес опасен. Не говоря уже о том, что здесь рыскают светлые и ищут – угадай, кого? Спор велся шепотом, но разгорался все горячей. – Я остаюсь тут! – Громкое заявление для той, у кого нет ни еды, ни воды, никакого бы то ни было оружия. – На какое-то время, – добавила поспешно. – Не говори глупости. Вот это вывело Хою из себя окончательно. Лес и его болезнь, ее долг это исправить, для него – глупости? – Ты не можешь мне запрещать, я Видящая! – отчеканила, сжимая бледные губы в тонкую полоску. Кир насмешливо поднял брови и оскалился. «Еще как могу!» – кричал его взъерошенный вид. В его глазах даже удовлетворение промелькнуло. – Кто ты мне, чтобы что-то запрещать? Никто, – внутри все корежилось от этих слов, но злость заставляла их произносить.