– Хотим вас кое-кому показать. Ну и лекаря позовем, накормим, напоим, спальным местом обеспечим, – перечислил Лемирас. – Давай, кстати, твое плечо по-быстрому хоть перевяжем. – Вы ослушаетесь приказа Владыки? – напрямую спросил Кир. – Подробности и объяснения позднее. Все-таки не в парке на прогулке. Здесь опасно, тем более в это время суток. Ночью твари охотятся. Кир позволил старшему альву обработать и перебинтовать плечо. Действовал Лемирас умело, но кровь остановить до конца не удалось. Хоя стояла между любимым братом и любимым мужчиной. Ее переполняли эмоции, кипели, как лава в проснувшемся вулкане. Веточка ведь предупреждала! Несложно догадаться, что первые жуки пришли на ее «энергетическое свечение». Запереть чувства под замок. Потом она порадуется, посмеется от счастья, поплачет, подумает, переживет все случившееся заново, прокручивая в голове прошлое, настоящее и желанное будущее. Но не сейчас. Нельзя. – До заставы часа два пути, это если в нашем темпе. С вами, – воин оценивающе оглядел усталую до изнеможения Хою и истекающего кровью Кира, – хорошо, если к восходу солнца доберемся. Патрульные вели. Один из них бежал впереди и голосовыми сигналами, похожими на крик совы, давал знать, чист ли путь. Остальные шли позади. Разделяться не стали. Безопасностью в здешних местах пренебрегать не приучены. Слишком многих потеряли в этом лесу. Шли в молчании, целеустремленно. Не прогулочным шагом, но и не бегом. Два других светлых стража оказались братьями – Кейритас и Райдонис. Молчаливые ребята, больше уважающие тишину и дело, чем пустой звон многословия. Они сразу предложили по-свойски называть их Кей и Рай. Видимо, и длинноты слов имели значение – чем короче, тем лучше. Хоя и Кир шли рядом. Иногда он поддерживал ее, иногда она его. За ними следовал брат Хои. На Кира он поглядывал весьма недобрым взглядом. Хоя была счастлива. Они нашли помощь там, где и не ожидали! Не придется бежать из леса. По крайней мере, сколько-то времени у нее теперь есть. С голоду, по всему, не умрут. Деревья, деревья, все одни деревья. Стройные, кривые, со стволами, кои и вдвоем не обхватить, и тонкие рябины. Когда-то были рябинами, теперь – сухие и мертвые, будто забальзамированные мертвецы. Когда впереди высоко в кронах показался свет, Хоя сперва не поняла, что это. Звезды особо крупных размеров? Слабый желтый свет, три светящихся неровных квадрата. А нет, четыре. Зажегся еще один. Подойдя ближе, различила деревянные домики на ветках гигантских деревьев, соединенных веревками и шатающимися на ветру лестницами. Зрелище впечатляющее, особенно безлунной ночью, в сопровождении размеренного протяжного скрипа лестниц. – Добрались без приключений, и то хорошо, – устало выдохнул Лемирас. – Этого давай к лекарю сразу, а Хою в свободный домик отведи. Кей повел Киреара, а Хоя осталась с братом. Расставаться с Киром, даже ненадолго, было как-то не по себе. Но не доверять патрульным и собственному брату причин не было. Хоя уже считала их союзниками, еще толком ничего не выяснив. – Идем, – Лев нетерпеливо взял ее за руку. – После зимы почти все огненные камни разрядились, но тебе и воду нагрею, и комнату. На дерево пришлось лезть по веревочной лестнице, с чем Хоя справилась, несмотря на усталость. Веки опускались сами по себе, она буквально засыпала на ходу. – Не уверена, что хватит сил на мытье, – поделилась с Левом. – Обязательно! И на мытье, и на еду. Тощая, кожа да кости одни… Надо бы еще лекарю показаться, но можно и завтра, хотя лучше бы сегодня… – Брат ворчал еще что-то неодобрительное под нос, но Хоя не стала напрягаться и вслушиваться. Эту привычку Левеля бухтеть себе под нос, она тоже помнила. Дождаться бы Кира, не уснуть. Для этого и правда лучше съесть, что дадут, и освежиться холодной водой. В домик вела узкая дверь, отворилась с жутким скрипом, разрезавшим ночную тишину. – Давно не заходили сюда, с лета. Надо смазать… – брат трещал без умолку. Совсем как в детстве, когда волновался. – Не смотри, что домики трухлявые, они прочные на самом деле. Когда деревья ерепенятся… М-мм, то есть меняются, мы перевешиваем их и каждый раз латаем, доски на новые меняем. – Давай присядем, – Хоя подошла к нему и погладила по плечу. В маленькой комнате имелись две двухэтажные кровати, сколоченные из тех же досок, что и дом. Хоя подвела брата к ближайшей и села на нижнюю лежанку. – Братик, я так скучала по тебе. – Хоюшка, и я… И я тоже! Теперь можешь быть уверена, я тебя сумею защитить от всего. Я больше не тот сопляк. Столько хочу тебе рассказать всего, поделиться. И тебе наверняка есть о чем поведать, обязательно! Я все хочу знать! Все, что с тобой происходило. Хоя вздохнула. Оперлась плечом о плечо Лева и чуть сжала его ладонь. Чтобы пожать крепче, сил не хватило. Посидели так в тишине, наслаждаясь теплом и безмолвным единением, какое может быть только с родными. Хоя так долго была одна. Забыла то чувство, когда находишься в кругу семьи, когда знаешь, что за тобой стоят родные, самые близкие. Что у тебя крепкий тыл. Сейчас она снова ощутила это. Какое непередаваемо прекрасное чувство! – Все хорошо. Спать хочу… – ее голос разжалобил бы и статую. Брат встал и завертелся активнее. Быстро приволок откуда-то довольно объемную лохань – как по веревочной лестнице наверх-то умудрился затащить? Натаскал воды, бросил на дно камень-огненник – артефакт, отдающий тепло. Потом принес старенькое и протертое почти до дыр, но чистое постельное белье, тощий матрас. Перед тем как стелить, прошелся влажной тряпкой по всем поверхностям, убирая пыль и скопившийся мелкий мусор. – Так, вроде все… А! Мыло и зубная щетка. Сейчас принесу. Ты устраивайся пока, залезай в воду, уже нагрелась. Никто не вломится, не беспокойся. – Ага. Он закрыл за собой скрипучую дверь. Хоя улыбнулась, снаружи продолжало доноситься приглушенное бормотание: – Смазать. Масло не забыть… Всю округу скрипом разбудить можно. Скинула с себя тряпки, когда-то бывшие дорогой одеждой, и опустилась в горячую воду. Та скрыла Хою по горло. Непроизвольно издала стон наслаждения. Тело враз обмякло, Хоя представила себя кусочком масла, тающим в горячей каше. В ответ на такие ассоциации заурчало в животе. – Я не смотрю. Вот мыло, вот мамино лавандовое масло, она запихнула его в мою заплечную сумку, когда последний раз дома был. Щас принесу поесть. – Лев вернулся и вновь убежал. Когда дверь скрипнула в очередной раз, Хоя почти спала, лежа в остывающей воде. – Хоя, эй, вот еда. – Поднос стукнул о дерево стола. Застучали крышки, и по комнате поплыл вкусный аромат горячей пищи. – Спасибо. Я сейчас. – Ты как помоешься, камень-огненник из воды вынь и красной стороной вверх под кровать положи, спать тепло будет. Я пойду, мне еще кое-что сделать надо. А ты отдыхай, и, если что понадобится, зови, я услышу. Помнишь, как раньше? – В его голосе звучала улыбка. Хоя тоже усмехнулась, припоминая их потайной клич: свистнуть три раза киминкой. Так называлась местная настырная пичуга, «пела» она по утрам на одной высокой ноте. Хое всегда начинало казаться, что это у нее в ухе звенит. – Не разучилась свистеть? – подначил брат. – Проверим, – Хоя от души рассмеялась. Когда-то они с Левом соревновались, кто лучше свистит, и Хоя на порядок превосходила брата в этом полезном навыке. – В семье точно все хорошо? Все здоровы? – успела спросить, когда брат был уже у двери. – Да, здоровы. Я с ними не очень часто вижусь. Отдыхай, завтра поговорим. Хоя заставила себя шевелиться. Натерлась мочалкой с мылом, кое-как промыла и расчесала пальцами волосы, после нанесла на кожу лавандовое масло. Как хорошо… Этот запах перенес Хою в детство, в родительский дом. Лавандой пахло там постельное белье и мамины руки. Надевать старую одежду не хотелось, Хоя замоталась в большое для нее полотенце. На цыпочках подошла к столу и взяла пиалу с супом. Наваристый, с мясом и овощами, он пошел на ура. В животе воцарилось благодатное тепло. Наспех почистить зубы и наконец-то в кровать. Оценить истинную прелесть матраса, даже такого тощего и бугристого, как этот, сможет только тот, кто провел несколько ночей в лесу на ветках и камнях. – А вы куда собрались? – из-за двери раздался сердитый шепот Лева. – Киреар ночует здесь, – ответил ему Лемирас. – Спите спокойно. Здесь вы в безопасности, – последнее пожелание, вероятно, Киреару и невидимой им сейчас за стеной домика Хое. – Что? Ты хочешь их в одной комнате положить?! – Лев возмущался так горячо, но шепотом, потому что опасался разбудить Хою. Она умилилась. Какой у нее брат! – Лев! Они пара, они помолвлены по всем законам – темным, светлым и даже благословлены Лесом. Их союз уже заключен. – И что с этого? Нет. Я только нашел сестру спустя столько лет. И тут на нее сразу претендует какой-то… темный? Я в ответе за нее. Короткий миг тишины, и слышится голос Кира: – Я тоже в ответе за нее. Если тебя это успокоит, то даю слово, что не трону ее до свадьбы. Но спать мы будем рядом. Лежа под теплым одеялом, сытая и чистая, Хоя ощущала себя почти в раю. После услышанных слов поняла: для ощущения абсолютного рая ей не хватает под боком самого Кира. – Тогда и я буду ночевать в этой комнате! – продолжал сердится брат. – Ты не в отпуске. Ты на службе, Левель, не забывай об этом. Иди за мной. – Но… Предлагаешь смотреть, сложа руки?! – Смотреть не надо, никак… Спор продолжался, но все тише и отдаленнее. Скрип двери. Шаги. Смешок. – Твой брат принес только один комплект белья. Выбора нет, придется спать под одним одеялом. – Шутящий Киреар – нечастое явление. – Поместимся? – Хоя приоткрыла глаза и высунула нос из под одеяла. Ее вопрос – чистое кокетство. Тоже внове для Хои. – Постараемся. Кир снимал одежду, причем не свою старую, а темно-зеленую форму патруля. Выглядел хорошо. Рана забинтована, не кровоточит, порез на шее заклеен лечебным листом. – Тебя накормили? А то я все съела, что брат принес, – покаялась Хоя. – Да, я тоже поел, не волнуйся. Двигайся, – встал перед кроватью, одет лишь в нижнее белье. Спать с Киром в обнимку на ветке или на болоте – нечто иное, нежели спать с ним в отдельной комнате в кровати. На Хое даже рубашки нет, как тогда, в каменной палатке, только полотенце.