Одного за другим он обошел ящеров. Те на него не реагировали. Разлеглись вокруг Фионнбхара и сотворенного им трона и лениво созерцали происходящее. – Все хорошо? – Кир присел перед ней. Хоя кивнула. Теперь, когда он рядом, и вправду лучше. – … В нас угасает разум. – Предложение Фионнбхар закончил вслух. Понял, что Хоя на пределе? – Изъян, проявивший себя спустя долгие столетия. Немногие из нас сохранили умение говорить. Еще меньше понимают и разговаривают на современном языке альвов. Патрульные последовали примеру Киреара и подступили ближе. Не хотели ничего пропустить, да и ящеров не каждый день доводится увидеть. Самые сильные и ловкие хищники, они предпочитали оставаться незаметными в лесных чащах и над ними. Среди патрульных, на поводке, находилась фея Веточка. Фионнбхар, когда заметил ее за спинами других, развернулся в её сторону всем корпусом, пошатнув самодельный трон. – Эерика! – возглас в голове Хои. Фионнбхар был явно рад видеть маленькую фею. – Ты пришла! – Я Веточка, это мое новое имя. Прошу запомнить, – фея ответила вслух довольно громко, сердито сверкая глазами. – И приходить я не хотела! Мерилан, державший поводок, нахмурился и дернул за свой конец веревки. Бубнеж Веточки смотрелся несуразно и не к месту. Какая-то мелочь вякает в то время, когда старшие важные вещи обсуждают. Обращение к ней Фионнбхара-то альвы не слышали. – Отпусти ее! – прогрохотал тот вслух. – Но она… – Ничего плохого не сделает! – Фионнбхар был зол. Ветки и ствол подрагивали, свободные корни хаотично змеились вокруг, тревожа ящеров. – Ишь, до чего додумались! Фей на поводок сажать! Мерилан послушался беспрекословно и отвязал серебристую веревку от Веточки. Та не тронулась с места, не подлетела к своим, а осталась с патрульными как одна из них. Не фея, а светлый воин. – Это ты помогла им, – не спрашивал, утверждал Фионнбхар, обращаясь к ней вслух. – Случайность, – буркнула Веточка. – И ты, наконец, попробовала кровь. Ведуньи кровь, да, Эерика? – Я отказалась от этого имени, ты знаешь, учитель. Веточка, зови меня так. Это имя ближе к моей теперешней чущности. А кровь я еще раньше попробовала. – Веточка? – позвала ее Хоя. Позвала про себя. Ответ ожидала получить таким же образом. Но либо у Хои нет способности общаться мысленно, либо Веточка, или все же – Эерика? – упрямо продолжала молчать. – Дело в крови, ведунья. Мы растем, только питаясь кровью живых существ – альвов, людей, оборотней. Эерика долгое время отказывалась ее пить. Она старше меня, а осталась слабой веточкой. Что же заставило тебя, наконец, изменить решение? Фея Веточка-Эерика не ответила. Что-то раньше Хоя за ней такого скудословия не замечала. Хоя подумала о пятерых гигантах. Чувствуют ли они голод? Жаждут ли крови? Чем… кем утоляют свою жажду? И могут ли ее обуздать? Сколько крови требуется гиганту, подобному им, чтобы насытиться? А Веточка? Кто она? Видела ли ее Хоя в сценах из прошлого? – Кем вы были раньше? – вопрос Хоя задавала, уже зная ответ. Феи показали ей его в своих воспоминаниях, но ей необходимо было услышать это от Фионнбхара, произнесенным вслух. – Альвами. Слово упало как могильная плита. Для патрульных признание было потрясением. Никто из них никогда не задавал феям этого вопроса. Не думал… Даже в кошмарном сне представить не мог! Проклятая Келида с лихвой заслужила свое проклятие. В этот миг каждый патрульный от всей души пожелал ей гореть в бездне и не обрести покоя в мире ином. Как бы они удивились, узнав, что именно это с ней и происходило каждый миг в течение вот уже сотен и сотен лет. 18 – Древние знания могут сохранить жизнь, но могут и отнять ее, – продолжил Фионнбхар. – Есть два пути, как использовать твой дар, ведунья. Он замолк, не договорив. Часто так делал. Будто засыпал или думал, что и без слов всем все ясно. После каждой его фразы приходилось задавать наводящие вопросы, подталкивая говорить дальше. – Какие? – Хоя снова попробовала не задавать вопрос вслух, но отчетливо и ясно выговорить слово в уме. Попробовала, и у нее получилось. Фионнбхар ответил: – Можно высвободить дух Келиды. Позволить ее душе возродиться, обрести новое физическое воплощение. – Для чего? – Она может многое. Все, что пожелаешь, исполнит. Все, что мы пожелаем. Попросим вылечить лес – она сможет. Но возьмет за все соразмерную плату. – Владыка Оссанлел хочет сделать именно это? – Все указывает, что да. И перестаньте уже звать его Владыкой! Глупый Осси! Полюбивший не ту, оказавшийся не там, не в то время, сделавший не то!.. Никогда он не умел ценить то, что дано ему было. И сейчас творит безумства. Я! В этом облике! Сохранил разум! Он же, оставшись альвом, его потерял! – Ярость как вспыхнула неожиданно, так и погасла. Фионнбхар замолк. – Ты знал его, когда Вла… Оссанлел не был еще Вла… был простым альвом? – осторожно спросила Хоя. – Знал. Его и… Еще одну неразумную особу. Я учил детей. У тебя, ведунья Хоя, есть родная кровь, я чувствую ее рядом. – Есть, брат. – А еще братья, сестры есть? – Сводные. Старшие сестра и брат – дети погибшего дяди, папиного брата. Он умер давно… В лесу. Его детей взяли к себе мои родители, мы росли как одна семья. – Детей стало так мало, все меньше рождается светлых альвов. Их надо беречь, они самое ценное, что у нас есть. Я был учителем. Не для взрослых, а для совсем еще маленьких. Те воспоминания я храню, как самое большое сокровище, что у меня осталось. Дальше Фионнбхар не использовал слова. Он показал Хое летний день, пруд и утку-мать с утятами на нем. Сильный порыв ветра, и маленькие пушистые утята опрокидываются набок, пытаются подняться, но ветер снова валит их с головой в воду. Сцена сменяется другой. Дорога в Светлом граде, жаркое лето. Молодая девушка ведет за собой группу малышей. Дети идут попарно в ряд, держатся за руки. Светлые альвы, все с волосами цвета льна, загорелые на солнце, разные, одинаково беззаботные. Дует ветер, и дети, как утята в предыдущем воспоминании, сбиваются с шага, кренятся и запутываются в собственных ногах, самые хрупкие девочки падают на попы. Альва, которая их вела, смеется, помогает им встать на ноги, что-то говорит… – Это Эерика, – тихо произносит Фионнбхар, возвращая Хою в действительность. Хоя смотрит на него, потом на Веточку. Перед внутренним взором возникает лицо Владыки Оссанлела, проклятой Келиды. Тех смешных детей альвов. Во что они все превратились? – Второй путь? – Голос Хою подвел, выдавая слезы. Пожалела, что не спросила ментально. – Высвободить силу, для того чтобы уничтожить лес и всех существ разом. – Уничтожить? – Уничтожить – значит лишить той жизни, которой мы вынуждены жить сейчас. Дать свободу. Отпустить. «Измученные души», – добавил мысленно, лишь для Хои. – Отпусти нас, ведунья. – Но тогда… Ни фей, ни ящеров, ни других магических существ не останется? – Да. И это единственный способ излечить мир Аэри. Вырезать болезнь, созданную Келидой, с корнем. – Что для этого требуется? – после долгой тишины задал вопрос Киреар. – Требуется троица – камень, источник и врата. Камень и Источник перед нами. Осталось найти врата. Камень друидов что-то вроде посредника, медиатора. Когда-то существовало древо, каменный дуб, как дверь. Через него, если начертить правильные руны, переводили души. Я не знаю, где он сейчас. Цел ли, или уничтожен. – Куда переводили? – Говорить мысленно становилось для Хои с каждым разом все легче. – Туда и оттуда. Души мертвых. Ты ключ, ведунья Хоя, только ты обладаешь силой, способной открыть врата, ведущие в Потусторонний мир. – Решение надо принять сейчас? – Кир, как никто другой из присутствующих, понимал, каково сейчас приходится Хое. – Право решать есть только у нас самих, и решение давно принято. Иначе нас бы здесь не было. Облегчение, которое испытала в этот миг Хоя, не описать словами. Словно гора с плеч. Камень у нее на шее, однако, висеть остался. Он ненамного легче тех гор. – Мы просим, ведунья. Освободи нас. – Уйти хотят все? – Разумные вправе решать за неразумных. – Фионнбхар, как и прежде, говорил за всех фей. Решение принято. И не Хое пришлось делать выбор – оставлять жизнь или забирать ее. Феи сами избрали свою судьбу. – Скоро рассвет. Остальное завтра. Вернее, уже сегодня, но позднее, – выступил вперед Лемирас, до сих пор державшийся в стороне. – Необходимо связаться с другими заставами. Если к нам стекаются все звери, глупо упускать возможность. – Охоты? – уточнил Фионнбхар. – Да. – Погоди, светлый воин. Феи и стражи не подпустят к вам зверей. Оставь им то время, что еще у них есть, его немного. Не преумножай боль. Лемирас склонил голову, признавая правоту фея. Ночь пролетела слишком быстро. На землю легли первые лучи солнца. В самом деле первые – за долгое время, что Хоя провела в лесу Нагь. Ветер разогнал тучи, дождь прошел, и сквозь ветви деревьев проглядывало утреннее небо. На востоке росла золотистая дымка, обещая тепло и свет, вселяя надежду на то, что новый день принесет с собой лишь хорошее.