– Мы не уйдем далеко. Будем охранять от зверей. Если приблизятся светлые воины, предупредим. Круг фей постепенно редел, крылатые феи улетали, бескрылые уходили медленнее, цепляясь корнями за землю. Драконы двигаться с места не спешили, замкнули Хою, Кира и Фионнбхара в кольцо. Что-то им еще нужно было, но Хоя не понимала – что. – Они ждут твоего приказа, ведунья, – пояснил Фионнбхар. – Произнеси руны, – добавил ментально. Хоя учила старые руны, но использовать доводилось редко и только письменно. Драконы приучены к ним, как к командам? Выдрессированы? Кем? Последнее подумала слишком громко и отчетливо. Фионнбхарр ответил вслух: – Драконы были когда-то личной стражей Келиды, она их обучила. Теперь они принадлежат тебе, ведунья Хоя, по наследству. Ящеры завиляли хвостами, подошли, пригибаясь к земле, открыто напрашиваясь на ласку. Не стеснялись ни своих габаритов, ни отнюдь не маленького возраста. В книге их, помнится, описывали как своенравных и горделивых созданий. «Может, это все-таки не совсем те ящеры, которые драконы? – усомнилась Хоя. – Какие же они красивые!» Попробовала погладить одного по голове. Он с готовностью наклонил морду вниз, чтобы ей не пришлось тянуться. Прохладная чешуя скользила под пальцами. Ящера тут же оттолкнули ревнивые сородичи, подставляясь под руки хозяйки. Самый мелкий бесцеремонно протиснулся из-под брюха большего ящера. Хоя рассмеялась и по очереди дотронулась до всех замерших в ожидании клыкастых морд. У нее никогда не было домашних питомцев… Хм. Гигантские ящеры. Можно ли их называть домашними? И питомцы ли они? Скорее прирученные хищники и в дом, которого у Хои, кстати, и нет, даже не поместятся. Представила одного такого дракончика валяющимся на ее кровати… Кровать, даже воображаемая, не выдержала, ножки подломились. А ящер не один, их семеро. Их кормить чем-то надо! Или хищники сами добывают себе пропитание? Необычный подарок. Что ей с ним делать? И… они тоже погибнут? Их тоже придется убить? Так стоит ли привязываться? – Граница. Охранять, – проговорила отчетливо, отдернув руки от зеленой морды и сжав ладони в кулаки. Ящеры кинулись исполнять приказ со всей возможной скоростью, что значит – исчезли в один миг. Неразрешенных вопросов осталось еще много. Но ответы, полученные сегодня, требовали времени для осмысления. Новое знание с трудом укладывалось в голове. Патрульные договорились с Фионнбхаром, что связь будут держать через маленьких летучих фей. Они быстрые и незаметные. Среди них, не считая Веточки, была пара-тройка понимающих язык альвов и кое-как изъясняющихся на нем. Веточка же демонстративно отказалась быть, как она выразилась, – «почтовой вороной». Ее освободили от веревки, но патрульные поглядывали на неё с подозрением. А к феям Веточка присоединяться не спешила. Казалось, компания язвительного Мерилана для нее предпочтительнее. Даже Хои она избегала. Лемирас о чем-то переговаривался с Киром. К ним присоединились Левель, Кей и Гелтетейн. Хоя погрузилась в собственные мысли и не прислушивалась. Ей хватило на сегодня. С лихвой. До домика добрались, когда уже рассвело. От завтрака Хоя отказалась, тем более что его нужно было еще готовить. Кир принес для нее воды из колодца и быстро вышел, не сказав, куда. Хоя бросила в ванную камень-огненник, как ее учил Левель. Сняла с себя изрядно обслюнявленную ящерами одежду, взяла мыло, проверила, нагрелась ли вода, и залезла в ванну. Закрыла глаза и попыталась расслабиться. Кир в это время говорил с одной из фей. Лемирас предложил, и Киреар согласился послать весть темным альвам. Патрульных слишком мало. В случае, если Владыка Оссанлел соберет воинов и захочет вернуть Видящую, они не смогут ее защитить. Есть, конечно, феи и стражи Нагь, но Лемирас предпочитал подстраховаться и сумел убедить в этой необходимости Кира. Темный давно не общался с друзьями и родней, но знал, всегда был уверен, что, если он позовет, они придут. Если бы однажды позвали его самого, тоже пришел бы немедля. Родни у него в Тер-Васарве и ее окрестностях имелось немало. Причем, родни влиятельной. Их род был одним из старейших, имел вес при дворе правителя – Кориана Шестого. Отец Киреара – несмотря на определенную репутацию по части отношений с противоположным полом, до сих пор возглавлял внешнюю разведывательную сеть и даже преподавал какой-то предмет в столичном университете. Киреар не знал, какой именно. К тому времени, когда отец затеял это, решив стать «примерным альвом», Кир уже ушел сначала странствовать – куда глаза глядят, после – целенаправленно к людям. За все время, более сорока лет, прошедших с тех пор, лишь изредка посылал весточки матери. Фею по имени Балдауф снарядили в путь и вручили записку, написанную Киром. Внешность феи наилучшим образом подходила для задания – абсолютно непримечательная, сливающаяся по цвету с любым деревом или камнем. И в лесу, и в городе будет хорошая возможность избежать попадания на глаза альвам и другим народам. Размер Балдауф чуть больше ладони, крылья сильные, но не переливающиеся на свету, как у стрекозы, а серые, прозрачные. Кир ее четко проинструктировал, кому вручить записку, где этого альва найти и как убедиться, что это именно нужный альв. Фея кивала и с важным видом щурила желтые глаза. Парочка других фей летали вокруг и с любопытством прислушивались: они тоже были бы не прочь слетать в далекие земли. Приключения манили, за долгую жизнь феи успели изрядно заскучать. Учитывая остановки на отдых – феи все-таки не железные, а деревянные, – в столицу темных Балдауф прибудет дня через четыре. Никто из собравшихся на третьей заставе не знал, сколько у них времени. То, что Владыка хочет вернуть Видящую, ни для кого не загадка. Это лишь вопрос времени, когда он поймет, где ее искать. Если уже этого не понял. Вероятные меры, которые он может принять против предавших его патрульных, внушали трепет. Киреар спешил закончить разговоры, хотел скорее вернуться к Хое. Чувствовал, что должен быть сейчас рядом. Сначала его задержали Лорроэль с Раем, предлагая пойти с ними смотреть охоту ящеров на жуков. Зрелище столь же незабываемое, сколь редкое. Кир отказался, но его тут же перехватил Кей. Деловито спросил: – Ты должен быть в форме в такое время, не находишь? – Лекарь сказал, это займет пару дней. – Кир всерьез не думал, что его ранение будет кого-то волновать. Кого-то, кроме Хои. – Можно устроить прямо сейчас. Когда Мерилан не справляется или сам ранен, нас лечит Фионнбхар. Не раз вытаскивал наших с того света. Он через свои эти… Энергетические поля лечит. – У меня не смертельная рана, станет он тратить на это время? – Кир не отказывался, понимая, что недолеченное ранение и вправду может напомнить о себе в самой неподходящей ситуации. – Стану, – голос фея в голове Кира не напугал, но насторожил и не обрадовал. Что-то подобное Киреар подозревал. Приходится признать, что способность фей воздействовать на сознание воистину великое достижение Проклятой. Из всех ныне живущих, кроме ее творений, на это никто не способен. Фионнбхар оставался на месте в Кругу фей. Словно ждал, что к нему еще вернутся. То, как он лечил, трудно описать. Кир не чувствовал боли, но вместо нее был такой сильный неуют, ощущение вторжения в его поле, в саму суть его магии, что уж лучше бы он потерпел боль, чем вмешательство фея. Будто сущность твою перебирают, расплетая и сплетая заново на новый лад. Напоследок Фионнбхар изрек: – Ты отдашь за нее жизнь, не так ли? Кир промолчал в ответ. Ведь вслух ничего сказано не было. Вернувшись в гостевой домик, застал Хою задремавшей в ванне. Она сползла по бортику и касалась воды подбородком – вот-вот полностью уйдет под воду. Кир осторожно, стараясь не разбудить, поднял ее из ванны, намочив собственную одежду и пол. Торопился спрятать, закрыть ее от себя. Не разбудить не удалось. Когда заворачивал в простыню, Хоя открыла глаза. – Кир, – от ее севшего со сна голоса и сонной улыбки его накрыла волна… нежности? Желания? Любви к ней? Все вместе. Накрыла с головой. – Спи. Он устроил Хою на кровати, закутал в одеяло. Сверху накрыл еще своим плащом, чтобы не мерзла с сырыми волосами. Хоя притихла, свернувшись калачиком. Кир быстро разделся и вымылся сам. Потянулся за полотенцем, обернулся к постели и замер. Хоя не спала. Смотрела на него в упор. Кир не знал такого взгляда ее светло-серых глаз. Этот взгляд не таясь заявлял, чего она желает. Его. Сейчас. Здесь. По телу Кира прошла волной дрожь. Он не двигался, понимая, что если сделает шаг к Хое, то уже не сможет остановиться. Понимая все последствия этого шага. Знал совершенно точно, что, начав, пойдет до конца. Хоя молча выпуталась из одеяла, в которое он ее недавно старательно замотал, и встала, как была – обнаженная. Кир затаил дыхание. … Из окна проникал тусклый свет, но по контрасту с ним сумрак в помещении казался только более густым. Хоя шагнула вперед – пол холодил голые стопы. Пересекла узкую полосу света и оказалась в тени, вплотную к Киру. Он не успел вытереться. Капли воды стекали вниз по коже. Его загорелая – напротив белоснежной кожи Хои. Разве могла Хоя не дотронуться до него? Разве мог он остаться равнодушным к ее касанию? – Ты понимаешь, что будет… – попытался остановиться Кир и не смог. Он никогда не сможет противостоять ей. Хоя накрыла его рот своим, не позволяя говорить. Кому нужно сейчас понимание? Точно не ей. Хое жизненно необходимо, чтобы Кир сильнее обнял ее. Он исполнил ее желание. Поднял на руки, придерживая за спину и бедра, не переставая жадно касаться губами нежной кожи. Хоя обхватила его пояс ногами, и они вернулись к лежанке, падая на тонкий матрас и не обращая внимания на твердость досок под ним. Ощутить тяжесть, вкус и жар тела. Хоя брала то, что желала, полностью отпустив себя. Разрешая себе все, позволяя все Киру. Послушная и требовательная одновременно. Не помнила своих действий. Даже мимолетная боль не отрезвила. Не задумывалась, не отслеживала, только чувствовала. Это было настолько сильно, всепоглощающе, что вытеснило ощущение пространства и времени. Все остальное потеряло для нее смысл. Хоя больше не принадлежала себе. После, когда оба, тяжело дыша, лежали, тесно прижавшись друг к другу, Хоя расслышала шепот Кира: – Землей… солнцем… луной и ветром… соединяю жизнь и силу… с ее. Неважно как, неважно – на каком языке. Слова клятвы произнесены с той силой, что содержится в каждом из них. Хоя поняла и приняла их сердцем. – Землей и солнцем, луной и ветром… клянусь. Она или моментально провалилась в сон, или потеряла сознание, что, в общем-то, почти одно и то же. Сколько прошло времени – без понятия. Разбудили ее легкие касания к щекам и закрытым векам. Первое, что Хоя увидела, резко распахнув глаза, лицо Кира напротив. Он нависал над ней, оперевшись локтями о матрас по обе стороны от ее головы. Вглядывался в ее глаза. Наклонился ближе, и Хоя ответила на мягкое касание его губ. Глаз не закрыла, как делала всегда, когда Кир ее целовал. Или когда она его целовала. Продолжала пораженно смотреть на любимого. Кир выглядел по-другому. Светился, как-то радужно переливался в золотых и сияющих белых тонах. – Кир! Ты… такой красивый. – Комплимент получился сомнительным, поскольку в ее глазах, кроме восхищения, присутствовал страх. Кто бы не испугался на ее месте? – Да? – Неуловимая улыбка на его губах, и он прижимается ими к ее шее, накрывая точку пульса. – Красивая у нас ты. – Кир, подожди… Ты… Ты светишься. Пока я спала, ничего не случилось? Сколько я спала? Хоя перебирала в голове воспоминания. На дворе еще день. Она легла спать… Не ударялась головой. Не пила ничего, даже чая. Не использовала способ из книги, который позволял какое-то время видеть скрытое. Да и то касалось потустороннего, мертвого, а здесь ее Кир – живой и горячий! И светящийся! – Кроме того, что мы… – замялась, запутавшись от волнения в словах. – Это со всеми темными так после первого раза? То есть, у тебя, наверное, не первого, я не знаю… Но… Я имею в виду, где ты был, пока я спала? – Сходил к Фионнбхару. Он вылечил мое плечо. – Кир приподнял в насмешке бровь. – Так это он с тобой сделал… это?! Ты себя видел? Кир, ты только не волнуйся! – Хоя зачастила, хотела выбраться из-под его тела, но Кир только сильнее придавил её к матрасу. – Моя Хоя. Смешная. Снова не поняла? – Он затрясся от смеха. Наслаждался своим – их – счастьем. – Хоя, – прошептал ее имя прямо ей в ухо, обжигая касанием губ. – Ответь мне. Это Фионнбхар с тобой сделал или… Любовь меняет?.. – Скорее второе, – Кир все еще сотрясался от смеха, но теперь смотрел Хое в лицо. – Ты про инициацию забыла. Он не спрашивал. То, что Хоя – да, забыла, вполне ясно. Кир пожалел, что не умеет рисовать. Многое бы отдал, чтобы иметь возможность запечатлеть выражение лица Хои в этот миг. Он сохранит его в памяти, не забудет. – Инициация? – переспросила Хоя севшим голосом. – Она самая. – То есть это из-за нее ты светишься, как рой светляков? Я вижу… Да. Точно.