Во взгляде бабушки Шалломеи читалась догадка. Если муж, значит инициация произошла, значит ее внучка-ведунья вошла в полную силу, а значит – события этой ночи напрямую связаны с ней. И ранение темного воина… пары ведуньи, также. Из короткой просьбы старая альва поняла если не все, то почти все. У Хои мудрая бабушка. Она на удивление быстро взяла себя в руки. Профессия лекаря сказывалась – моментально оценивать ситуацию, делать выводы и принимать решения. Она кивнула Киру, указывая подбородком на лечебницу. – За мной. Нечего на площади народ будоражить. И без этого тревоги достаточно. Она шла первой, все так же игнорируя драконов. У Хои даже промелькнула мысль, что может быть бабушка их каким-то образом просто не видит? Альвы в светло-зеленых одеждах целителей расступались и склоняли головы перед Видящей. На площади к этому времени появились и другие альвы, из ратуши, из близлежащих домов. Смотрели издали, со страхом и восхищением разглядывая и драконов, и Видящую. Больше – драконов, если честно. Благо размер площади позволял любоваться на расстоянии. Хоя произнесла руну «отпускаю», и драконы взмыли вверх, явно красуясь. Распугали своими пируэтами всех осмелившихся выйти на площадь альвов. О появлении Видящей в Светлом граде, определенно, будут говорить еще долго. Солнце было уже высоко, когда лекари закончили с раной Киреара. Обошлось – лезвие не задело важных внутренних органов, а воспаление удалось снять, кровь остановить. Зашивала порез бабушка Шалломея лично. Хоя сидела рядом, наблюдая. Они тихо переговаривались о каких-то несущественных пустяках, не затрагивая темы Владыки Оссанлела, или созданий Нагь, или замужества Хои. Бабушка коротко поведала о родителях и родственниках Хои, о впечатлениях ночи, о том, что видела из окон, о прощальной песне. Вопрос задала лишь один: – Ты силой Видящей лечить не пробовала? – Как всегда, она думала на три шага вперед. Хоя отрицательно помотала головой. – Видящие самые лучшие лекари, никому не по силам то, что можешь сотворить ты, властвуя над силовыми потоками. Я могу, самое большее, облегчить боль. С даром Видящей обезболивание – самое малое. Хочешь попробовать? Больной как раз подходящий? Хоя непроизвольно отдернула руки от Кира, заставив бабушку рассмеяться, а Кира хмыкнуть. – Ясно. Ладно, я и сама уже воздействовала. Но ты совсем не пробовала? Ты же в детстве спасла Левеля, помнишь?.. Шалломея аккуратно закончила шов на боку Кира, сразу под ребрами, завязала нить и отрезала излишек. Игла звонко упала на металлическую блестящую подставку. – Помню, но смутно. И понятия не имею, как у меня это тогда получилось, – призналась Хоя. – Что ж, будешь учиться. – Ты научишь? – у Хои буквально загорелись глаза. Она вгляделась в ауру Кира, сравнивая с тем, что было до вмешательства лекаря, вычленяя отдельные линии потоков – здоровых и ослабленных. – Я помогу всем, чем смогу, – Шалломея поднялась, потянулась, выпрямляя спину, и обвела довольным взглядом сидящих рядом внучку и Кира. Темный снова завладел ладонью Хои, сжимая в своей. – Но есть учителя куда более сведущие, чем твоя старая бабушка. Не высказанный вслух вопрос повис в воздухе. Как так получилось, что Хоя только сейчас открывает свои возможности? – Я… Владыка Оссанлел готовил меня для другого… – начала Хоя, но бабушка перебила. – Мы не будем сейчас начинать этот разговор. Сначала вы отдохнете, помоетесь и поедите. – Пойдем домой? – Хоя только теперь, как-то вдруг и разом, осознала, что увидит свою семью. Родителей, брата с сестрой. – Если ты готова? И если… Твой избранник готов. Вы можете отдохнуть и здесь, в лечебнице. – Шалломея предоставила им возможность отсрочки. – Всегда готов, – Кир учтиво кивнул и отважно выдержал испытующий взгляд старой альвы. Легко не будет. Вспомнить только реакцию Левеля! Впереди ожидало знакомство с родителями, и знакомить предстояло не жениха, а уже мужа. Сама Хоя также заново входила в семью. После двадцатилетней разлуки, после расставания без прощания, она возвращалась другой, чем была тогда. – Хоя? – бабушка тронула задумавшуюся внучку за локоть. – Боишься? – вроде как шутя спросил Киреар. – Сейчас мой черед волноваться, твой будет, когда поедем знакомиться с моими в Тер-Васарву. Хоя переплела свои пальцы с его, другой рукой взяла под локоть бабушку, и они последовали по широкой лестнице вниз, к выходу из лечебницы. – Просто волнуюсь. Это естественно, – ответила спустя минуту. – Стесняешься меня? – Глупый! – Если что, я переключу их внимание на себя. Бабушка Шалломея хмыкнула, стрельнув глазами на Кира. – И как же это? – поинтересовалась. – Поведу себя, как принято у темных. Бабушка с внучкой переглянулись, но как и что именно там принято у темных сородичей, уточнять почему-то не рискнули. 24 Встреча с родителями вышла менее бурной. Странно было ощутить, что для мамы с папой Хоя больше Видящая, нежели дочь, родная кровиночка. Или это первый ступор сказался? Они ее любили, это не вызывало сомнений. Скучали, волновались и вытирали украдкой слезы, встретив вновь. Но пиетет к Видящей перевешивал. Когда Хоя перешагнула порог, то открывшие дверь родители и подоспевшие из глубин дома брат с сестрой сначала застыли, словно изваяния, а потом церемонно поклонились. Не разгибались, пока Хоя не пробормотала традиционное позволение распрямиться. Как ее учили в резиденции. Обняли ее по очереди, осторожно, как хрустальную статуетку. В то время как Хое хотелось стиснуть их со всей силы, прижаться к маме, и чтобы отец их обеих заключил в свои крепкие объятия. Чтобы сестра с братом, как раньше, схватили ее за плечи, и они втроем прыгали на месте и кричали от переизбытка счастья. Так они делали, когда были детьми. Этого не случилось. Хоя подавила порыв, вспомнив и поняв, о чем ей рассказывал Левель. О том, как изменилась жизнь семьи, после того как Хою забрали. Как сложно было родителям – поглощенным виной и бессилием. Им всем нужно время. И самой Хое, и ее семье предстоит заново узнать друг друга. Главное, что теперь у них есть на это время. Когда взгляды родственников начали все чаще останавливаться на Кире, Хоя задышала через раз, чувствуя, как щекам становится жарко. Что ей сказать? Никакие подходящие слова не шли на язык. «Это Кир, мой муж…» «Мой муж, Киреар…» Бабушка Шалломея не помогала. После того как привела их через город в родительский дом, больше не вмешивалась. Наблюдала со стороны, ничего не упуская, но позволив молодым самим объясняться. – Моя пара! – выпалила наконец Хоя чересчур громко. Одновременно с ее возгласом Киреар шагнул вперед и поклонился родителям Хои: – Разрешите представиться. Я Киреар из рода Риммен. Прошу принять в семью. – Приветствую в своем доме, Киреар. Отец Хои, похоже, понял заявление дочери как-то не так. Продолжил знакомство как на светском приеме: – Я Хейн, это моя жена Паулири, второй сын Мелвиль и старшая до… – отвечал ровно, но вдруг застыл в ответном поклоне, не закончив представлять семью. Резко выпрямился, переглянулся с женой. – Принять в семью? В качестве кого? – Киреар – мой муж, – выдохнула Хоя, все-таки произнеся это слово на букву «м». Звенящая тишина. Мать и отец Хои, ее сестра и брат, бабушка Лилия – все, не отрываясь, смотрели на Хою с Киром, не зная, что сказать. Видящая – им ли перечить ее слову? Как сказала, так и есть! Их младшенькая дочь, крошка Хоюшка, она еще ребенок! Как отдать ее незнакомцу? Темному воину с темным прошлым и неясным будущим, во взгляде которого непоколебимая уверенность в своем праве? Отец и старший брат испытывали нечто схожее с чувствами Левеля, когда он только встретил пару темный-светлая в лесу. – Но… Была же церемония. Брак Видящей с наследником Митаиллелом благословил лес! – отец повысил голос, и подозрительности во взгляде, обращенном к темному, прибавилось. Несмотря на изоляцию резиденции и утаивание всего в ней происходящего, о помолвке Видящей с наследником лесного трона и благословении леса знал весь Светлый Град. Высокородные альвы, что присутствовали на том празднестве, не могли не говорить об увиденном, и весть разлетелась, как пыльца по весне. – Хоя моя пара, – спокойный тон Кира никого не обманул. Темный был готов защищать, как считал – свое, до последнего, посмей кто-либо оспорить его право на Хою. Будь то ее родной отец, брат, или весь град светлых альвов. Хоя встала между ними. Боком, потому что Кир захватил ее ладонь и не думал ее выпускать. – Это долгая история, папа. Но именно Кир – мой муж, и именно с ним соединил лес. – Твоя дочь выросла, Хейн, – произнесла бабушка Шалломея. – Я провожу их в гостевую комнату, а вы все пока приходите в себя. Хоя с Киреаром пусть отдохнут, им много пришлось пережить этой ночью. Потом мы соберемся за столом и за чаем спокойно поговорим. – В гостевую?.. – повторил за ней Хейн. – Комната Хои всегда свободна для нее. – Сказал и тут же стушевался. Селить Видящую в своем доме, в детской? Абсурд! – Там до сих пор стоит ее детская кровать. Она даже одна на ней не поместиться, не то что с мужем! – Шалломея будто специально заостряла углы. – Отдохнут?.. – так же неуверенно, как у Хейна, прозвучал голос второго брата Хои – Мелвиля. – Именно. Им нужно отдохнуть. – Им… Вместе… – Вы, наверное, голодны? Скоро обед. – Мать Хои выглядела совершенно ошеломленной и абсолютно счастливой. Быстрее других начала «оттаивать». – Хоюшка… Ты все еще любишь грибной пирог? Взгляды матери и дочери встретились, и Хоя поняла, что мама всегда – и была, и будет, на ее стороне. Потому что любит, как никто другой. – Да, мам. Я очень хочу пирог! Вечность его не ела. – Киреар, а вы что предпочитаете? – Хм… Я всеядный. Благодарю. – Кира не задела реакция Хейна и Мелвиля, но Паулири удалось его смутить, хоть и непреднамеренно.