Здесь замешана личная неприязнь к Максиму, а может зависть, словно прокурору Золотов не дает нормально дышать, пока адвокат на свободе. Раньше я уповала на Краснова, ища в нем защиту и поддержку, он здорово помог мне. Но теперь положение дел изменилось, а вектор моих чувств и внутренних ощущений к Максиму развернулся в другом направлении. Я не рада видеть Краснова. — Я скоро, — предупреждаю приятелей и встаю. Протискиваюсь между столиков к сцене. Там у подножья дежурят охранники, нанятые Валентиновой сегодня. Мы знакомы друг с другом отчасти и пересекались на мероприятиях у олигархов. Повезло, что мужчины из коммерческой охранной фирмы, их «хозяева» меняются регулярно, будь то Иллария или любой другой богатый человек. Они не служат ей на постоянной основе. — Семенихина? Вот так встреча, — ухмыляются. В зале около сотни народа. Узреть меня глазом орла практически нереально. Вышибалы замечают меня только теперь, когда подошла близко. — Ой, и не говорите. Сегодня я на побегушках у Золотова. Дайте пройти, иначе начальничек три шкуры сдерет! Они тоже в курсе кто я и чем занимаюсь. Иллария не знала, что я буду на празднике и четких инструкций им не дала. Мне крупно везет, потому что охранники расступаются. Схитрив, прохожу за кулисы. Тут полумрак , и совсем не празднично, как в зале, а беспорядок, разбросаны реквизиты и костюмы. Артисты носятся как сумасшедшие, переодеваясь и готовясь к новым номерам. Верчусь, ищу Максима. Замечаю его на противоположном конце сцены. Он раздражен. Возле Макса как змея вьется Иллария. Валентинова берет его под руку, но Золотов одергивается. Она снова его берет, а тот вынимает руку. Иллария изображает ангельское лицо и опять за свое. На этот раз нахраписто и мертвой хваткой впивается в Золотова и что-то говорит. Наверное, убеждает, что именно ее приставания будут выглядеть со сцены благостно. Не докричавшись из-за шума до Максима, бегу, пробираясь через артистов и ассистентов. Из колонок играет торжественная музыка. Чуточку не успеваю, чтобы поговорить с Золотовым. Досадно останавливаюсь, прячась за кулисой, и наблюдаю, как выходят на сцену Максим и Иллария. Свет в зале полностью гаснет, а на большом белом полотне, растянутым на сцене из проектора показывается клип про «чистосердечное» занятие Валентиновой, потом нахваливают и Золотова. Когда клип заканчивается, все хлопают, а Иллария подходит к микрофону. Гости ждут речь и стихают, все, кроме одного. В безмолвном зале его аплодисменты слышатся отлично. Краснов с невероятно наглым и уверенным выражением лица подходит к самой сцене. Достает из нагрудного кармана удостоверение, поднимает руку, демонстрируя его гостям в зале, а потом и подоспевшему администратору. — Праздник окончен! — командует прокурор. — Включайте свет. Конечно, его приказ исполняется. Краснов поднимается на сцену. — Максим Леонидович Золотов? — деловито спрашивает, хотя отлично знает кто перед ним. — Вы обвиняетесь в краже особо крупного размера, — вынимает из кармана брюк наручники. – Но вы имеете право хранить молчание. — Ты спятил, Краснов?! — возмущается Золотов и отходит на шаг. Прокурор как шакал настигает его и что-то шепчет на ухо, а затем все-таки заводит руки за спину Макса, сковывая их. Ко всему ужасному в ресторане еще дежурят представители СМИ, которые не упускают возможности отснять такой скандальный репортаж! Я просто в шоке! Стою в оцепенении и будто до конца не верю, что прямо сейчас прокурор выводит Золотова со сцены. Приятели и брат Максима вступаются за адвоката, пытаясь разобраться в обвинении, остановить Краснова, но двое полицейских не подпускают их, бравируя наделенной властью. Ошарашенно перевожу взгляд на Илларию. Она побледнела и замерла, поджав хвост. А меня словно кипятком ошпаривает. Бегу вслед за мужчинами. Догоняю лишь на улице. Возле ресторана уже выстроилась толпа зевак. Поодаль мигают проблесковыми маячками пара патрульных машин. — Подождите вы! — кричу и останавливаю Краснова возле машины. — Что случилось? — Нина? — сразу узнает меня. — Ваша бывшая свекровь Зинаида Васильевна написала заявление о краже, после визита Максима Леонидовича. И единственным подозреваем, назвала Золотова, некоторые улики указывают на него, но будем еще разбираться. А пока нам нужно допросить уважаемого адвоката. Вот такая усмешка судьбы, тот, кто защищал ублюдков, сам в полшага от скамьи. Макс разозлен: — Ты превышаешь полномочия, Краснов! — А мне все равно скоро на пенсию. И я переполнена негодованием. Оно плещется через край! — Максим действительно приезжал в деревню к свекрови, но Зинаида сама его позвала! Что мог украсть Золотов у старухи? Грабли? Или банку огурцов из погреба, которые есть невозможно?! Кричу. Меня всю колотит. Прокурор хладнокровно распахивает дверцу машины. Достает из салона папку, открывает ее, показывает мне первую страницу. На ней распечатанная картинка. — Узнаете этот перстень? — Конечно! — соглашаюсь. — Это украшение свекрови, которое досталась ей самóй от свекрови, а той от прежней. Мне старуха заявила, что никогда не подарит его, потому что не достойна. Я и не настаивала на этом! Вы сами-то посмотрите, серебряная побрякушка, она даже зачернелась от времени. Зачем она Максиму, если Золотов может позволить себе нормальные украшения?! Бред! — Необычное, — рычит он и, захлопнув папку, снова кидает ее в машину. — А «Слёзы Антуанетты.» — Что? — выпаливаю. Меня насильно оттаскивают полицейские, запугивая, что тоже сяду на пятнадцать суток, если буду мешать произволу Краснова. Ужасное состояние испытываю, когда Максима увозят в отдел. Я вообще не понимаю, что предпринять! Ко мне подходит Юля и обнимает за плечо. От неожиданности вздрагиваю. — Демид поехал за ними. Он сделает все возможное, попробуй успокоиться. Шахов отвезет нас к детям. Там можешь поспать… — Я дышать не могу! О каком сне ты говоришь? Я ничего плохого не сделала, но чувствую себя виноватой перед Максимом из-за свекрови. А в то, что именитый адвокат покусился на дряхлый перстень, категорически не верю! Так опозориться Золотов просто не мог! Одергиваюсь от Юлии и бреду куда глаза глядят, зябну. Хочу скрыться от толпы и подумать. В темноте ночи я не сразу замечаю Андрея, который будто слился с чернотой и стоит вдалеке ото всех. Он внезапно хватает меня за руку и утягивает в укромный уголок за рестораном. Испугавшись, взвизгиваю, но Ветров зажимает мне рот. Держит крепко, в глаза смотрит. — Что сказал тебе прокурор? — хрипит он. Поняв, с кем нахожусь, перестаю кричать. Андрей убирает ладонь от моего лица. Я настолько растеряна, что ищу помощи от любого, даже такого таинственного персонажа, как Ветров. — Он говорил, что Максим украл перстень моей свекрови, какую-то Антуанетту. Но это чушь, бабка никогда с ним не расставалась, не верю… — Правильно, не доверяй тому, кого не можешь убить, — Ветров расплывается в хищном оскале и достает телефон. — Опиши мне кольцо. — Массивный перстень, чем-то похожий на печатку. — Такой? — поворачивает экран. — Точь-в-точь свекровкин!