Как идет ей вирманское платье, и улыбка, и заплетенные на вирманский манер волосы. Ах, если бы она решилась хоть на миг попытать счастья с переодеванием! Если бы… Только она не принцесса, а Ричард никогда не станет вирманином. А стать королевской девкой? Нет уж! Она – Эллейг! Воины в ее роду были, а вот шлюх не было. Анжелина последний раз повертелась перед зеркалом, подмигнула своему отражению, улыбнулась Тире, и – вниз. Туда, где ждут девушки. Лора Винст в темно-красном, Эшли Лорин в нежно-голубом, Алия Рейнст в розовом, воздушном, и Джин Эррой в ярко-желтом. Все в масках, все напряжены… Сама принцесса была в вирманском наряде и лицо не закрывала. Ни к чему. С девушками все понятно, они женихов ищут, а если ее кто-то начнет обнимать слишком крепко или предложит неподобающее – может и скандал разразиться. Ричард такого не потерпит. Брат у нее замечательный, но честь сестры блюдет строго. Может, и правильно. Пусть хоть кто-то ее блюдет, если сама девушка с удовольствием отдала бы ее одному мужчине… Нельзя. Анжелина оглядела девушек, кивнула и направилась к двери. Четверо фрейлин следовали за ней, Тира пока осталась в доме. Она выйдет чуть позднее, когда принцесса отвлечет на себе внимание. Ей-то женихов не искать. Судя по лицам молодых вирман, девушки в одиночестве не останутся. Анжелине кланялись, а фрейлин потихоньку втягивали в круг. И кружит, кружит всех хоровод у костра. Даже Ричард был где-то там… Десяти минут не прошло, а ее высочество осталась одна. Осталась бы. За спиной раздался знакомый шорох наконечника трости по камням. – Ваше высочество… – Бран, – улыбнулась ему Анжелина. – Позволено ли мне будет скрасить ваше одиночество? – Разумеется! Я так рада вас видеть! Бран, расскажите мне, в чем состоит испытание для кирии? Бран Гардрен предложил ее высочеству руку, и увлек девушку чуть в сторону от костра, от танцев. Ей хочется танцевать, но это для тех, кто просит милости Флейны. А принцессе ее просить никак нельзя. Кому милость богини, а кому удар в сердце. – Их три. Первое испытание – отбиться от троих воинов. – Как – отбиться? – Кирия должна быть полностью вооружена, мужчины будут полностью вооружены. Одна против троих. Если она проходит это испытание – следующим будет погоня. Ее отводят в лес, оставляют там одну, без оружия, и она должна добраться до святилища. Конечно, ее будут искать. – Мужчины тоже проходят эти испытания? – Любой, кто решит стать воином на Вирме. Воины в руке Олайва, а он строгий бог. И снисхождений ни для кого не делает. Анжелина сделала себе зарубочку на память. – А третье? – Ей надо будет провести сутки наедине с морем. Есть островок рядом с Вирмой, туда отвозят ребят по одному, и оставляют на рассвете. На следующий день забирают. – Это… опасно? Бран пожал плечами. – Ты смотришь в море, море смотрит в тебя. Кто знает, что оно увидит? Всяко бывало… Анжелина поежилась. Но… – Тира обязательно выдержит. – Я тоже так думаю. Она умная и сильная девочка. Анжелина поежилась. Ревность? Нет, не может быть. Или… Все равно – ревность. Даже если все понимаешь, даже если Бран Гардрен не нужен Тире, даже если Тира ему не нужна… царапает. И плевать ревности на то, что у тебя и прав-то нет на Брана. Нет, не было и не будет. Никогда. Никаких. – Бран, а кто покровительствует вам? Какой бог? – Холош, – спокойно отозвался Бран. Анжелина открыла рот. Это все равно, что признаться, мол, я Мальдонае служу. А Бран так спокоен… – Но Холош – это зло? Разве нет? – Не совсем так, ваше высочество. Дня не бывает без ночи, света без тени, а добра без зла. – Вот с последним я не согласна. Бран пожал плечами. – Вы едете по дороге. На вас напал волк и вы его убили. Это добро? – Да. – А у него остались волчица и волчата. И кто-то из малышей сдохнет без пищи. Разве это добро? – Так мне надо было дать отгрызть себе ногу? – Нет. Просто это жизнь. Заяц хочет жить, волк хочет есть, и кто-то из них поплатится жизнью. Добро это или зло? – Н-не знаю. – Это жизнь, вот и все. Холош – ее темная сторона. И раз уж я родился калекой… – У нас жрицы Мальдонаи наводят порчу, прелюбодействуют, пакостят… – А у нас иначе. Холош требует от нас высокую плату – отказ от чего-то важного. – И от чего отказались вы? Бран помолчал пару минут. А потом решился. – От моря. – От моря? – В нем вся наша жизнь. Отказываются от чего-то важного, Анжелина, – Бран даже не заметил, что назвал принцессу по имени, да и Анжелина пропустила это мимо ушей. – Воинское дело? Мне оно недоступно и так. Любовь? Но кто полюбит калеку? Семья? Без любви это цепи, а не крылья. Власть? То единственное, что было мне нужно – это власть. И я отдал нечто иное. Море. – Но мы же… – Мы плыли рядом с островом, но я не плыл сам. В лодке, только в лодке, даже не на корабле. Вода, стихия моей свободы. В воде я не чувствую себя калекой, в воде мне легче, я могу забыть о своих увечьях. Я отказался от этого, хотя когда-то хорошо плавал. Я отдал море своему покровителю. Анжелина вздохнула. – Бран, мне так жаль… – Не стоит. Я по-своему счастлив. А отказ… не бывает идеала, ваше высочество. Всегда приходится что-то терять, чем-то жертвовать ради большего. Это жизнь. Та ее сторона, о которой умалчивают ваши жрецы, но которую не скрывает от нас Холош. Хочешь? Ты получишь просимое, но за все придется платить. За все. И если ты предложил слишком мало – Холош возьмет остальное сам, так что не скупись. Они дошли до берега, и море плескалось совсем рядом. Шептало, ворковало, шелестело на тысячи голосов…