– Так оно и есть, – компетентно заявил Геннадий Георгиевич, – я лично слышал об этом. Так что, дети, это ваш шанс, смотрите, не упустите. – Он высунулся в открытое окно и зажег сигарету. Светка незаметно дернула меня за руку. – Эй, слушай сюда. Выходи минут через пять после того, как вас заведут в класс. Усекла? – Да. – Отсюда до тети Дашиного дома рукой подать. Только бы она не слиняла никуда. – А что, может? – забеспокоилась я. – В том-то и петрушка, – озабоченно подтвердила Светка. – Девчонки, о чем шушукаетесь? – весело полюбопытствовал Геннадий Георгиевич. – Я ей даю последние наставления, – объяснила Светка. – Ты? – Геннадий Георгиевич выразительно хмыкнул. – У тебя что по алгебре-то? – Трояк! – Вот именно. – Ну и что? – нахально заявила Светка. – Это не имеет никакого значения. Зато я знаю, как правильно мобилизоваться. – Ты, Караваева, все всегда знаешь, – вздохнул Геннадий Георгиевич, – а лучше всего то, что знать вовсе не полагается. Бабушка-то твоя как, скрипит помаленьку? Такая славная старушка, помню то время, как она у нас в интернате уборщицей работала. Чище ее полы никто не мыл, это уж точно. А теперь отдыхает, поди, по старости? – Отдыхает, – усмехнулась Светка. – Зря лыбишься, Караваева, тебя из-за нее только в интернате и держат, из-за бабули твоей, Алены Егоровны. Больно уж Марина Ивановна жалеет ее, уважает. Ты смотри, не обижай старуху, ее радовать нужно, у ней и так жизнь тяжелая, не приведи господь. Светка повернулась ко мне и скорчила уморительную физиономию. – Задолбал, козел толстобрюхий, – проговорила она довольно отчетливо, хотя и тихо. – Скорей бы убирался отсюда, чинить свой драндулет. Словно услышав ее, Геннадий Георгиевич проговорил: – Ну где там наши организаторы? Пора бы вам идти, а я машиной займусь. Колеса надо подкачать, да и ремень генератора подтянуть. – Вот-вот. – Светка выразительно кивнула. В это время в дверях показалась очкастая. – Пора. – Она сладко улыбнулась. – Желаю удачи. – Спасибо, – хором поблагодарили Федя и Катюша. – Вперед. – Светка подтолкнула меня в спину. Вслед за очкастой мы поднялись на второй этаж, в зал. Там стояли принесенные из классов парты. Нас рассадили по одному, перед каждым положили по листу бумаги, разрешили оставить при себе чистую тетрадь, ручку и карандаш, после чего другая преподавательница, постарше очкастой, перевернула большую коричневую доску другой стороной. – У вас четыре задания, – объяснила она, тыча длинной указкой в записи на доске. – Кто выполнит все, получает десять баллов. Три – восемь, два – шесть. Одно выполненное задание дает право участия в следующей областной олимпиаде, которая будет проводиться в октябре предстоящего учебного года. – А что дают десять баллов? – выкрикнул чей-то звонкий голос с первой парты. – Разве вы не знаете? – Преподавательница улыбнулась. – Тот, кто выполнит все четыре задания, будет зачислен на подготовительное отделение Московского государственного университета, независимо от класса и возраста. Итак, справа условия для старшей группы, слева – для младшей. Начинаем работать. Перерыв через час. Сидящие вокруг меня, точно по команде, склонились над тетрадями и застрочили в них с бешенной скоростью. Я тупо глядела на доску. Первая задача была легче некуда, я стопроцентно знала ее решение, даже черновика не нужно, чтобы его написать. Я глянула ниже – следующим шел длинный громоздкий пример, который требовалось упростить. Пример я списала на черновик, быстро раскрыла скобки, перемножила в столбик пятизначные числа и получила краткий ответ. Теперь оставалось переписать все действия на выданный мне листок, помеченный специальной печатью внизу. Однако я стала бояться, что упущу время. Часы, висевшие на стене перед нами, показывали, что от первого часа прошло уже десять минут, а Светка велела выходить через пять. Я осторожно встала из-за парты. Ко мне тут же подскочила одна из кураторш. – Что случилось? Ты куда? Выходить пока нельзя. – Мне нехорошо, – на всякий случай я закатила глаза, изображая на лице неподдельное страдание, – голова кружится. – Господи! – испугалась тетка. – Ты из какой школы? Где ваши сопровождающие? – Я из интерната. Наш руководитель во дворе, чинит машину. – Проводить тебя в медпункт? – Нет, спасибо. Я выйду, посижу на улице, на воздухе все быстро пройдет. Со мной такое случается. – Конечно, иди, – сразу согласилась кураторша, – вы там слабенькие все, в интернате. Если не станет лучше, пусть руководитель отведет тебя к нашему врачу. – Хорошо. Я вышла из зала. Возле двери меня схватила Светка. – Ты что там, совсем заучилась? – прошипела она зло и испуганно. – Не успеем! – Я пример решала, – виновато проговорила я. – Пример решала! – передразнила Светка, волоча меня за собой. – Вот дождешься, ляльку народишь, тогда будет тебе пример. Ее слова заставили меня содрогнуться. Я послушно кинулась вниз по лестнице. – Тише ты, дубина. – Светка настороженно огляделась по сторонам. – Здесь кругом люди. Заметят, что мы несемся как угорелые. Я замедлила шаг, и мы чинно спустились на первый этаж. – Главное, мимо Крокодила Гены проскочить, – сказала Светка, осторожно открывая дверь на улицу. – Девочки, вы куда? – неожиданно раздалось сзади. Мы обернулись и увидели очкастую. – Ей плохо, – Светка ткнула меня пальцем в грудь, – я веду ее подышать, во двор. – А там кто-нибудь есть из ваших? – обеспокоилась очкастая. – Да, шофер. – Гена? – Очкастая заулыбалась. – Ну ладно. Полегчает, возвращайтесь назад. – Обязательно! – Светка пролезла в дверь. Я последовала за ней. – Скорей, – проговорила она, хватая меня под руку, – вон он, видишь, у забора. Я действительно увидела Геннадия Георгиевича. Он стоял возле ворот и снова курил. – Как же мы выйдем? – растерялась я. – Как, как! Вот так! – Светка подбежала к ограде и, недолго думая, сиганула через забор. – Руку дать? – поинтересовалась она насмешливо. – Не надо, я сама. Преодолевая головокружение и слабость, я перелезла через высокий и широкий бетонный забор и спрыгнула вниз, на землю. – Да здравствует свобода! – торжественно провозгласила Светка, отряхивая выпачканные побелкой руки. – Куда идти? – спросила я хмуро. – Кажется, туда. – Она махнула рукой в сторону деревьев. – Кажется? – Не цепляйся к словам. Я почти уверена, что нам туда. Впрочем, могу и ошибиться. – Светка язвительно ухмыльнулась. Мне ничего не оставалось, как молча сносить ее выходки. Мы двинулись вперед и вскоре поравнялись с небольшой рощицей. Справа от нее виднелись какие-то постройки, левее шумело шоссе.