– Василиса Андреевна. – Фамилия? – Демина. – Сколько вам полных лет? Этот вопрос неожиданно вызвал у меня заминку. Я не помнила, сколько мне лет! Наверное, еще много чего, если копнуть чуть поглубже. Я попыталась сделать над собой усилие, и сейчас же в затылке что-то угрожающе загудело. – Не припоминаете? – чуть мягче проговорил мужчина. – Н-нет. – Ей девятнадцать, – неожиданно подсказал молодой откуда-то из угла. Я было удивилась, но тут же решила, что, видимо, мне уже задавали подобные вопросы, и я, даже в состоянии шока, как-то ухитрилась отвечать на них. То же самое, очевидно, подумал и следователь. – Она вам говорила? – Он на секунду отвернул от меня суховатое утомленное лицо и поглядел в ту сторону, откуда раздавался голос молодого. – Да. – Ясно. – Мужчина что-то начеркал в блокноте, лежащем у него на коленях поверх потрепанного кожаного «дипломата». – Скажите, Василиса Андреевна, как вы очутились на территории стройки? Не помните? – Помню. – Я облизала вновь ссохшиеся губы. Это я действительно помнила. И хорошо понимала, что от одного моего слова зависит, останется ли Толик на свободе. – Расскажите, пожалуйста, – попросил следователь. – Я… поспорила с подругой. – Поспорили с подругой? – Глаза, полускрытые мешками век, округлились, сделавшись более выпуклыми. – Это как же? – Я сказала… что спрыгну с третьего этажа. – А она? – Она мне не поверила. Стала смеяться. – И вы решили ей доказать? – Мужчина глянул на меня с сомнением. – Да, решила. – Разве вы не понимали, что можете разбиться насмерть? – Нет. – Что ж, и страшно вам не было? – Было. Я выпила водки, для храбрости. – Ясно. – Следователь отложил «дипломат» на соседний стул и нагнулся ко мне поближе: – Только одна неувязочка, Василиса Андреевна. Когда прыгают самостоятельно, не бывает таких характерных травм, как у вас. Расстояние с третьего этажа до земли не столь велико. Вы что-то недоговариваете, а? – Он прищурился, отчего глаза его стали вовсе азиатскими. – Что? – Я сглотнула мешающий дышать, вязкий комок в горле. – Например, то, что вы спрыгнули не сама. Скорее всего, вас кто-то толкнул. – Нет. Никто меня не толкал. Просто… просто я немного опьянела. У меня закружилась голова. Я… свалилась вниз, сама. – А подруга куда делась? – жестко спросил следователь. – Подруга ушла… еще раньше. Она отговаривала меня прыгать. Я… не послушалась. – Угу, – пробормотал мужчина себе под нос. – Ладно. На сегодня, пожалуй, хватит. Я приду через пару деньков, а вы, Василиса Андреевна, подумайте хорошенько, так ли уж вы были пьяны, что не заметили, как стоите у самого края балкона. Подумайте, мой вам совет. Желаю скорейшего выздоровления. – Он встал, аккуратно вернул на место стул, коротко попрощался и вышел. Тотчас после его ухода боль ринулась в наступление. Она терзала меня, как палач средневекового еретика перед сожжением. Мне хотелось схватить зубами подушку и разодрать ее в клочья. Я застонала, громко и хрипло, до крови кусая губы. – Сейчас, – успокоил знакомый мягкий голос, – уколю, и станет легче. Ты заснешь и будешь спать долго-долго. А кости в это время начнут срастаться. Мне вдруг захотелось посмотреть на того, кто разговаривает со мной так терпеливо и ласково, увещевая, словно неразумного, балованного младенца. Превозмогая дикую боль, я завертела головой, но никого не увидела. – Тихо, тихо. Не шевелись, пожалуйста. Тебе пока нельзя двигаться. Слышишь, Василиса? Нельзя. Лежи спокойно, я сам подойду. Что-то вдруг послышалось мне в этом спокойном, неторопливом тоне очень давнее, до боли узнаваемое, из глубокого детства. Звякнули в лотке ампулы, тихо, почти неслышно, прошелестели легкие шаги. Мелькнул белый халат. Потом ко мне медленно приблизилось чье-то лицо: острые внимательные глаза, почти невидимые белесые брови, нос уточкой. – Не узнаешь? Неужели я так изменился? Губы дрогнули в едва заметной улыбке, открывая узкую щелку между двумя передними зубами. Мне показалось, я грежу наяву. Влад. Он протянул руку и осторожно дотронулся до моей щеки. Потом взял шприц. Я почувствовала слабый, как укус комара, укол в плечо. – Спи, – сказал Влад, – спи, милая. Я здесь, рядом. Никуда не уйду. Спи. 16 У меня оказались сломанными обе ноги, правая рука и три ребра. Первые несколько дней я не могла ни о чем думать, кроме своей боли. Она казалась мне живой, хитрой и неуловимой, как цыганка, ворующая детей. От нее нельзя было ни спрятаться, ни скрыться, было лишь одно спасенье – тонкое жало шприца, приносившее вожделенный покой и сон. Влад неотлучно находился рядом, однако мы почти не разговаривали. В те редкие минуты, когда я бодрствовала, но боль еще не успевала вернуться, он садился рядом и поил меня с ложки кисловатым, но все равно очень вкусным клюквенным морсом. Он ни о чем не расспрашивал меня и сам ничего не рассказывал о себе: как очутился здесь, в больнице, в отделении травматологии, где был все то время, что мы не виделись. Один раз я случайно услыхала, как палатная врачиха отчитывает его за то, что он сутками не сменяется и торчит в больнице не в свои дежурства. – Хочешь свалиться? – говорила она вполголоса, уверенная, что я, как всегда, сплю. – Сессия на носу, провалишь – отчислят из института. Иди домой, отсыпайся, приходи, когда следует по графику. Ничего с ней не случится за время твоего отсутствия. – Татьяна Владимировна, я не устал, – ответил Влад. – И не волнуйтесь, пожалуйста, сессию я сдам. Экзамены совсем нетрудные. – Да что ж ты, не доверяешь девочкам? – сердито проговорила врачиха. – Они у нас, между прочим, почти все с красными дипломами. А ты кто? – Пока никто, – с усмешкой согласился Влад. – Но Василису я одну не оставлю. – В его тоне, мягком и вежливом, звучало упрямство, делающее дальнейшие споры бессмысленными. Врачиха моментально сдалась: – Ладно, поступай как знаешь. Только обедать не забывай, вон, глянь, как отощал. – Не забуду, Татьяна Владимировна. Врачиха ушла. Влад тихонько приблизился к моей кровати. – Не спишь? – Я видела: он слегка смущен, что я стала свидетелем его беседы с врачом. – Нет. Ты учишься в институте? – Да. В медицинском, на вечернем. А здесь подрабатываю: нечто среднее между медбратом и санитаром. Мы немного помолчали, а потом я сказала: – Ты не спишь из-за меня. Зря. – Глупости, – твердо произнес он. – Я сплю. И нечего тебе об этом беспокоиться. Завтра должен прийти следователь. Ну тот самый, помнишь, его фамилия Парфенов. Подумай, что будешь ему говорить. – То же, что и в прошлый раз, – быстро сказала я.