В нашем мире кровная месть - обычное дело. Жизнь за жизнь, кровь за кровь. Ребёнок за ребёнка. Талврины отняли у Карраев дочь, и то же самое сделали Карраи. Сколь бы ни было это ужасно, я всё понимала. Понимала чувства Элесбед, которая долгие годы жила одной только мыслью о мести, лелея в душе единственное желание - растоптать мою жизнь. Лишить её меня, как Адельмар лишил жизни её Олеандру. Это я понимала. Но я не могла понять Амана. Узнав его лучше, убедилась, что он действительно не испытывает ко мне ненависти. Он сделал всё, чтобы не вступать в бой с моим отцом, а ведь мог бы убить его, зная, что потеря близкого человека причинит мне страшную боль. Мог бы не дожидаться инициативы от матушки и сам подложить меня под своего приятеля. Да под кого угодно! Под любого слугу или стражника. Тогда бы я уже точно стала элири, и это разрушило бы моё будущее. Разрушило меня. Но вместо этого он разругался с Мархом, защищал меня от морканты, а потом ещё и выставил её из собственного дома. И вот то же самое сегодня проделал с одной из своих невест. За то, что я... опоила её зельем и выставила перед князем посмешищем. М-да. Он то рычит на меня, то защищает. Целует и заявляет, что сходит по мне с ума, но от клятой клятвы всё равно не отказывается. И вот как такого понять? Аман обошёл жертвенник по кругу, проводя рукою по накаляющемуся камню - в его жилах тоже бушевало пламя, но Огненного оно не обжигало. А я бы не рискнула к нему прикоснуться. Хватит и того, что от жара, пышущего со всех сторон, ладонь снова пекло. - Спустя несколько месяцев после тех трагических событий родители взяли из приюта маленькую девочку. - Тальден печально усмехнулся. - На мать в то время было больно смотреть. Она могла днями не покидать своих покоев, сидела в темноте, не желая никого ни видеть, ни слышать. Отец же продолжал копить в себе злость. Я надеялся, появление ребёнка отвлечёт их, поможет справиться с утратой и жить дальше, но как оказалось, Клер им нужна была не для утешения. Я стояла, почти не дыша. Прижимая к груди ноющую руку, с жадностью ловила каждое слово дракона. - Древние боги ушли, но их сила (или скорее тень былого могущества) до сих пор довлеет над Адальфивой. Особенно это ощущается в местах, как это: в храмах, где они когда-то царили. Каррай посмотрел на небо, угрожающе щерившееся грозовыми тучами. Скорей бы полило, что ли. В храме было жарко, как в подземелье у тагров, хоть я там никогда не бывала. Немного освежающей прохлады нам точно сейчас не помешает. - Однажды ночью отец взял нас с Клер и привёл в этот храм. Хорошо помню огонь в чашах и людей в масках. Здесь собрались маги нашего рода и те, кто остался неудовлетворен наказанием для Адельмара Талврина. Вместе они провели обряд. Отец воспользовался силой этого места, его древней магией, чтобы связать меня с моей названной сестрой и первенцем Талвринов. Тобой, Риан. На тот момент её светлость уже была тобой беременна. - Его голос звучал глухо, тихо, почти безжизненно. - Прядь волос твоей матери, несколько капель моей крови и клеймо проклятия, которое они поставили на младенце. На моей сестре. А потом взяли с меня клятву... Я тогда плохо понимал, что происходит, а мать не переставала повторять, что я обязан постоять за честь рода, защитить свою младшую сестру от нависшей над ней угрозы. - Ты ведь не хочешь ещё и её потерять? - склонившись ко мне, вкрадчиво говорил отец. К тому времени я уже успел привязаться к розовощёкой крикливой малышке, и мысль, что с ней может случиться что-то страшное, как с Олеандрой, казалась для меня невыносимой. И я дал клятву. Вот здесь, на этом месте, - взгляд тальдена потемнел. - Что разрушу твою жизнь, Риан. Заставлю страдать твоих родителей. Сделаю тебя своей рабыней. Лишу будущего. Ты должна была стать моей до своего двадцатилетия, иначе... - Клер бы погибла, - закончила я за Огненного. Содрогнулась внутренне, оглядывая место, ставшее свидетелем страшного преступления. Всю свою жизнь я считала дядю чудовищем, а сейчас поняла, что чудовищ в этом мире гораздо больше. Есть и такие, что будут пострашнее Адельмара Талврина. У того хотя бы была цель, которую он искренне считал благой - избавить мир от драконов, живого воплощения зла на земле. По крайней мере, он таковыми их видел. Отцом же Каррая и его сообщниками двигала только слепая жажда мести. Животные. По-другому не назовёшь. - Повзрослев, я понял, в чём заключалась суть обряда: Клер использовали, чтобы давить на меня. Но это ещё не всё. - Лицо Каррая исказила усмешка, больше напоминающая болезненную гримасу. - То ли во время обряда что-то пошло не так, ведь они посмели прикоснуться к тёмной силе, с которой смертным лучше не связываться в принципе... а может, отец так и планировал: несколько месяцев назад в приюте начали заболевать дети. У них были те же признаки огненной болезни (так её прозвали в Чарояре), что и у Клер. Первые приступы у сестры начались, когда ты получила своё первое приглашение на отбор. Я нахмурилась. Помню сватавшегося ко мне дракона: наглый, самовлюблённый, отталкивающей наружности тип. Я сделала всё, чтобы произвести на него самое неизгладимое впечатление (в наихудшем смысле этого слова), и дело даже не дошло до помолвки. Огненный сбежал раньше. - После этого болезнь стала проявлять себя всё чаще. Как напоминание о моей клятве. - Каррай опустился на край жертвенника, скрестив руки на груди. - Я тянул до последнего, но вот скоро тебе исполнится двадцать, и я не мог больше медлить. Однажды я спас Шахиру жизнь, потребовав за это выполнить одну мою... просьбу, когда придёт время. Так ты стала моей, Риан. После брачного ритуала в храме Ясноликой в приюте заболела только Синия, и вот вчера плохо стало Клер. До этого я почти не покидал Чарояр, а сестра сгорала у меня на глазах. Сейчас её не узнать. - Ты искал способ избежать выполнения клятвы? - Я в упор посмотрела на Огненного. - Исцелить Клер и детей, не принося меня в жертву. Тальден улыбнулся. С иронией. Хотя лично мне сейчас улыбаться совсем не хотелось, не то что иронизировать. - А ты как считаешь? - Заглянул в пару книг? - Перечитал все манускрипты в Поднебесной академии, изучал предания о Гроаре и его силе, просил помощи у мудрецов, целителей со всего мира. Разве что не призвал самого огненного духа в Адальфиву, чтобы лично с ним побеседовать об особенностях его магии. Но это, извини, мне не по силам. - Веселишься? - внутри вспыхнуло раздражение. - Разве похоже, что мне весело, - на губах у тальдена появилась горькая усмешка. - С помощью чар мать должна была сделать так, чтобы во время нашей первой ночи ты не смогла принять мою силу. Но ты не позволишь к себе прикоснуться, а я не хочу чувствовать себя ещё большим ублюдком, чем уже есть. Поэтому и согласился на отбор. Не чтобы ещё больше тебя унизить, хоть ты уверена в обратном. До того, как тебе исполнится двадцать, я снова женюсь и передам одной из алиан свою силу. Мы же с тобой по-прежнему будем связаны священными узами Ясноликой, и пока ты будешь со мной, их никто не разрушит. Ни твои родители, ни твоя названная мать. Ни тот сопляк, - на последнем слове Каррай поморщился так, словно одна только мысль о Мориэне вызывала у него оскомину. - Навсегда превратишь в свою пленницу? - Сейчас во мне было столько чувств, самых разных, противоречивых, сильных, что казалось, ещё немного и я взорвусь. Или вспыхну, как отмеченная тёмной магией Клер. - Или до тех пор, пока не найду способ тебя отпустить, не навредив сестре. Я продолжаю искать, Риан, но я не могу и не буду ничего тебе обещать. Угу, найдёт он. Спустя лет двадцать, когда я уже буду никому не нужна. У меня не будет ни детей, ни мужа. Зато у Каррая будет ари и семья. И морканта будет упиваться свершившейся местью. Наверное, я ужасный человек, но смириться с таким положением вещей я не могла. Даже ради детей и Клер. - Сестра знает о твоей клятве? О том, на что обрекли меня эти монстры, твои родители? - Знает. - Каррай резко поднялся, мрачно и жёстко добавив: - Но она здесь ничего не решает. Ещё совсем недавно ты была для меня чужой, а Клер - моя семья. Даже если бы это не касалось детей, выбирая между твоей свободой и её жизнью, я выберу её жизнь. На что бы ты пошла ради своей сестры? Каждое слово больно ранило, напоминая, кто я для Каррая. - Зачем ты всё это мне говоришь? Надеешься, что я, как покорная овечка, смирюсь с тем, что меня отправляют на заклание ради всеобщего блага и торжества несправедливости? Небо сотряслось грозовым раскатом. Несколько дождевых капель слезами скользнули по моим щекам, коснулись дрогнувших плеч, но едва ли могли потушить полыхавший во мне огонь из самых противоречивых чувств. - Ты хотела ответов - ты их получила. - Тальден оторвался от камня, в жилах которого злобно шипело пламя, потревоженное ненастьем. - Я не надеюсь на твоё понимание, Риан, и не жду от тебя жертвенной покорности. Уже успел понять, что ты не такая. Можешь продолжать меня ненавидеть, я этого, несомненно, заслуживаю. - И продолжу! - выпалила в сердцах. - Даже не сомневайся! Оттолкнув Каррая, бросилась к выходу из храма, чтобы оказаться как можно дальше от протравленного ядовитой магией святилища и оставшегося в нём мужчины. Расстояние до кареты я преодолела за считанные секунды, промчавшись по отмеченной огнём дороге. Тальден тоже не медлил, отправился за мною следом. Лучше бы оставил меня одну хотя бы на минуту. Так нет же! Протянул руку, от которой я раздражённо отмахнулась, и сама забралась в повозку, мечтая о том, чтобы один из фальвов сделал доброе дело - хорошенько лягнул это воплощение «благородства» и «добродетели». Каррай устроился напротив. Впился в моё лицо взглядом, словно пытался вытянуть из меня всю душу. Заговаривать не спешил. Видимо, решил, что за сегодняшний день и так было переговорено достаточно. А я не могла целый час сидеть в тишине, чувствуя на себе его внимание. В небе снова громыхнуло, и карета, уже успевшая оторваться от земли, угрожающе дёрнулась. Меня подбросило на сиденье, тальден потянулся было ко мне, видимо посчитав, что от следующего толчка я свалюсь к его ногам (не дождётся!), но я снова отмахнулась от его прикосновений и вжалась в угол. Лишь бы от него находиться подальше. - И как ты вообще после этого поддерживаешь с ней отношения? - Разве похоже, что я поддерживаю с ней отношения? - сразу догадался он, о ком идёт речь. - Нас с матерью уже давно не связывает ничего, кроме этой клятвы. - Ты позволил ей надо мной издеваться! - Вообще-то я сразу вмешался и после того инцидента запретил ей тебя касаться. - А потом был Марх, - весомо заметила я. Но Каррай и здесь не растерялся: - К которому ты сама отправилась добровольно, желая рассорить меня с Элесбед. Откажись ты для него танцевать, и она бы тебя не тронула. - Вот только я об этом не знала! - И именно поэтому безропотно и так самоотверженно его соблазняла! - в голосе и глазах дракона полыхнуло раздражение, в кои-то веки напомнив, что передо мной огонь, а не лёд. Огонь жестокий, опасный, беспощадный. - А знаешь что? Мне даже понравилось, - бросила с вызовом. - Понравилось чувствовать, осознавать, что в моей жизни может быть кто-то ещё, кроме тебя! Кажется, грозовые тучи набежали не только на небо, но и на лицо тальдена. - Ну так, может, мне не стоило вмешиваться? Одной проблемой сразу стало бы меньше. Захотелось распахнуть дверцу и вытолкнуть Каррая из кареты. Пусть полетает. Постаралась взять себя в руки, хоть не скажу, что у меня это получилось, и уже более сдержанно произнесла: - Ты говоришь, что во время обряда нас связали древней магией. Что будет, если один из нас погибнет? Эти узы порвутся, и проклятие (а по-другому это безумие не назовёшь) будет разрушено? У меня даже имелся кандидат в смертники. Сейчас он сидел напротив и не сводил с меня взгляда. - Думаешь, Риан, я не рассматривал такой вариант? - Уверена, что не рассматривал. - Погибну я - умрёт и Клер. Но ты, конечно, можешь мне не верить. - И не собиралась. - Я отвернулась, променяв мрачную физиономию Огненного на всполохи молний, на миг освещавших небесный свод, после чего мир вокруг снова темнел, теряя краски. Вот так и моя жизнь стала серой, бесцветной. Из-за чужой жестокости и жажды мести. Родители Каррая, как и мой дядя, возомнили себя богами, решили, что имеют право распоряжаться чужими судьбами. Странно, что они вообще оказались способны на такое сильное чувство, как ненависть. Разве можно кого-то столь истово ненавидеть, при этом не испытывая любви? Ради достижения своей чудовищной цели они использовали собственного сына, использовали сироту из приюта. Да и на других детях, оказавшихся на попечении у эссель Никсы спустя годы, это тоже отразилось. Они не любили своего наследника, а судьба Клер и вовсе, кажется, была им безразлична. Сомнительно, что такие жестокие люди могли испытывать хоть что-то к своей старшей дочери, Олеандре. - Почему ты уверен, что пока я буду находиться подле тебя, ни Клер, ни дети не пострадают?