Откатываюсь от скамейки и говорю: – Приятно было познакомиться, Ребекка, но мне пора. В этот момент рация Зака начинает шипеть, и оттуда разносится голос Нео. – Зак, у нас тут неожиданные новости. И более неожиданные гости. Закари не сводит с меня взгляда и подносит рацию к губам. – Какие? – Президент мертв. У ворот полковник. Глава двадцать вторая Будь прокляты эти тренировки. Вся потная и вонючая оседаю на пол, Лекса тут же появляется возле меня. Сестра в возмущении упирает руки в бока, я тактично делаю вид, что не замечаю этого, и она садится рядом. – Ты мучаешь себя. – Я снова хочу ходить. Нормально, а не двадцать метров с тростью. Лейзенберг и так сделал невозможное, он говорит, что больше у него нет пробных лекарств с участием Т001 и Т002. Теперь всё зависит только от меня. Смотрю на свою руку, которая не так давно была переломана. Не уверена, что Заку вообще нужна была вакцина, ведь у него под боком ученый, который смог поставить на ноги мой труп. Сестра подает мне воду, и я отпиваю несколько глотков. Пять дней тренировок, и я уже довольна собой. Сегодня удалось даже немного пробежать. Мой организм словно возрождается из пепла, и с каждым днём я становлюсь сильнее. Возвращаюсь в форму. Волк подходит ко мне и ложится у ног. Он тоже больше не хромает, но Лейзенберг сказал, что на него он свои чудо-пилюли не тратил. На хомяков, значит, можно, а на моего друга – нет. – Извини, что не приходила к тебе в больницу, – говорит Лекса. Отмахиваюсь от неё и делаю ещё пару глотков. – Мы уже говорили об этом. Всё в порядке. – Нет. Я не говорила, почему не приходила. У меня была навязчивая мысль, что стоит мне увидеть тебя на больничной кровати и… я тебя потеряю. Не знаю, откуда это взялось у меня в голове, но… – Лекс, всё нормально. Я рада, что ты не приходила, Лейзенберг тот ещё крот, он мог вычислить свою вакцину в тебе даже по твоим зрачкам. – Знаешь, что интересно? – Что? Сестра слегка толкает меня в плечо и улыбаясь говорит: – Ты так долго сбегала от Закари Келлера, говорила, что он хочет убить тебя. Пожимаю плечами и закручиваю крышку. – Так и было. – Что изменилось? Перед глазами калейдоскопом мчатся все наши разговоры… и не только. Не думаю, что когда-нибудь буду обсуждать это с сестрой. Да вообще хоть с кем-то. Это только моё… – Он передумал. Лекса хмурится и смотрит на меня как на сумасшедшую. Снова откручиваю крышку, отпиваю ещё несколько глотков и говорю: – Это не мои слова, а его. Сестра нервно заламывает пальцы и спрашивает: – Может, он поможет мне найти Доми? – Лекс, я не могу просить его об этом. Сестра вздыхает и предлагает: – Я сама попрошу. – Нет. Мы должны быть благодарны за то, что вообще можем здесь находиться. Лекса опускает голос до шепота и наклоняется ко мне. – Но рядом живут те, кто поклоняется Барону. Они настолько близко к нам, что я практически чувствую их. Я этого ей не говорила. Отставляю бутылку в сторону и тихо спрашиваю: – Откуда ты это знаешь? Лекса сжимает губы в тонкую линию. – Я многое слышала за это время и видела. Кое за кем проследила, кое-кого поспрашивала. Хватаю Лексу за руку и сильно сжимаю пальцы. – Не вздумай к ним соваться. Только от одной мысли об этом становится дурно. Эти фанатики не наше дело, Закари и его люди пусть сами разбираются с соседями, а мы пока просто будем жить. После того как я приду в норму, мы с Лексой что-нибудь придумаем, составим план и отправимся за Домиником, но сейчас я слишком слаба, чтобы позаботиться хотя бы о себе. – И в мыслях не было, но Закари ищет Барона, и если найдет, то… может найти и Доми. Алекс, я старалась не думать о нём, но это невозможно. Сдаюсь и отпускаю сестру. – Хорошо. Я поговорю с ним. – Когда? – Сегодня. Но пока я этого не сделаю, ты не будешь глупить и лезть ко всем с расспросами. Лекс, мы тут на птичьих правах и должны уважать это место и его законы. Сестра кивает, и я немного успокаиваюсь. Немногим позже покидаем спортзал и расходимся в разные стороны. Лекса отправляется к Софи, которая теперь работает на девятке. Я же прихрамывая иду в больницу, волк плетется следом. Первым делом отправляюсь в душ, а после возвращаюсь в палату. Я до сих пор тут живу, Лейзенберг говорит, что это на всякий случай. Я не спорю, вообще больше не хочу ругаться с кем-то по пустякам. У меня есть место где спать, теплая вода и вкусная еда. Я владею богатствами, о которых многие могут только мечтать. Переодеваюсь, даю ногам немного отдыха и отправляюсь к Заку. Волк остаётся спать на моей кушетке. Не знаю, у себя Закари или нет. Иногда я вижу его, но с каждым днем всё реже и реже. Он постоянно чем-то занят. Как мне стало известно от Лексы, Зак ищет Барона. Для чего? Выхожу из лифта и поднимаюсь наверх, взбираюсь по ступеням и останавливаюсь напротив комнаты, из которой бежала. Память рисует всё, что было внутри, и я с удивлением понимаю, что воспоминания теперь не только плохие, я помню и то, как мне было хорошо. Стучу, но мне никто не отвечает. Бросаю взгляд вниз. Ну нет. Я не просто так покорила эту ступенчатую вершину. Поворачиваю ручку, и она поддается. Вхожу в кабинет, никого нет. Я словно попала в прошлое. Направляюсь в комнату, но не успеваю войти. Дверь открывается… на пороге спальни стоит Зейн. – Привет, – шепчу я в растерянности. Что он тут забыл? – Привет. – Он удивлён не меньше меня. – Какими судьбами? Он явно в шоке. Я, кстати говоря, тоже. Братья вроде как не ладят, а тут… что вообще происходит? Они живут в одной комнате? Бред ведь. Может, Зейн пришел что-то сказать Заку или передать. – Я искала Зака, он в спальне? – в итоге спрашиваю я. Зейн хмурится и вглядывается мне в глаза, словно хочет увидеть там нечто до безумия интересное. Не понимаю его поведения, пока он не спрашивает: – Откуда ты знаешь, что там спальня? Упс… Этот вопрос застает меня врасплох. Щеки моментально начинают гореть. Чувствую себя школьницей перед учителем. А домашка-то не сделана. И что я должна сказать? – Э-э-э… – Вот чёрт! – вскрикивает Зейн. – Какого хрена, Алекс? Ты была тут с ним? И что я должна ответить? Мне нужен звонок другу. Сказать, что мне неловко, это ничего не сказать. Я вроде и не должна перед ним оправдываться, но мне до безумия этого хочется. Хочу сказать, что он всё не так понял. Но ведь он понял всё до ужаса именно так, как было. Гадство! – У вас с ним…