Решаю покончить с этим разговором и быстро выдаю: – Да. Эмоции Зейна сменяют одна другую со скоростью света. Сначала непонимание, потом разочарование и следом злость. Не успеваю ему ничего сказать. Зейн вылетает из комнаты, чуть не сбив меня с ног. Хромаю следом за ним и проклинаю всё, что только можно. Надеюсь, Зейн не пошел к Заку. Вот чёрт! На улице теряю Зейна из вида, останавливаю первого попавшегося военного и спрашиваю, где Зак, он говорит, что тот должен быть дома. Дома? Он что – больше не живёт в той комнате? Узнаю, где этот самый дом и направляюсь туда. По описаниям военного я должна найти самый огромный. И я нахожу его. Действительно огромный двухэтажный дом, который ещё и обнесён дополнительным забором. Запыхавшись и изрядно устав, вхожу в ворота. Мне даже не нужно входить внутрь этого внушительного особняка. Я вижу Зака, который стоит, держа руки за спиной, и смотрит на то, как Зейн пытается вырваться из захвата Рэнли. Стоит им заметить ещё одного непрошенного гостя, как они все оборачиваются в мою сторону. Ноги меня больше не держат, слишком большая нагрузка. Я сажусь прямо на землю возле забора и прикрываю глаза. Рэнли всё же отпускает Зейна, и тот, послав Зака куда подальше, уходит. Закари бросает брату вслед, что они поговорят об этом позже. – Да что с ним случилось? – спрашивает Рэнли, поправляя куртку. Поднимаю взгляд на Зака, тот идёт в мою сторону и отвечает другу: – Ничего страшного, просто Зейн потерял розовые очки. Иди, присмотри за ним. Рэнли уходит, а Зак подает мне руку. Принимаю её и с трудом встаю. Зак отводит меня в резной лавочке, и стоит мне сесть, как я прячу лицо в ладонях. Ну вот зачем я бежала сюда? – Что случилось? – спрашивает Зак, садясь рядом. Убираю руки от лица и глубоко втягиваю носом воздух. – Я пошла искать тебя, вошла в твой кабинет, а потом Зейн вышел из комнаты, и я сказала, что… в общем. Не могу и двух слов связать. – Зачем ты меня искала? Могла сказать Лейзенбергу, и я бы пришел как освободился. – Пришел бы? Зак позволяет себе кривую улыбку. – Да. Так зачем искала? Искала, чтобы поговорить о Доми. – Я тут узнала, что ты ищешь Барона, – аккуратно начинаю я. Зак кивает. Его взгляд становится максимально серьезным. – Лекса хочет найти Доми и думает, что Барон может знать, где он. – Алекс, говори прямо. Облизываю пересохшие от быстрого дыхания губы и прошу: – Мне нужна твоя помощь. – Не тебе. Твоей сестре. – Это то же самое, что и мне. Зак кивает. – Боюсь, что Барон не проживет достаточно долго для столь длинных бесед. Какое-то время мы молчим, и Зак спрашивает: – Ты солгала мне о вакцине и девушке, которой ты её вколола? Почему он так решил? Страх сковывает легкие, но я отрицательно качаю головой. Я практически не солгала. Кое-что утаила. Совсем немного. – Ты её опробовал на ком-то? – спрашиваю я, не ожидая услышать ответ. – Да. – На ком? – На тебе. В ушах стоит гул. Вот они волшебные пилюли Лейзенберга. Их не было. Но я даже не думала, что старик врёт. Ведь у меня нет силы Лексы, её эмоциональности, да и шрамы от аварии никуда не делись. Да они затянулись, но… Могла бы и догадаться. Так это и есть причина почему я ещё на базе, а не за её пределами? Неужели, я снова надумала себе больше, чем было необходимо? – На мне? – на всякий случай переспрашиваю. – Я так и сказал. – Вот чёрт. Там в машине? Ты вколол мне вакцину, чтобы я… не умерла? Зак молчит, а я в полной растерянности. Он так долго искал её, чтобы потом потратить впустую? Это глупо. Очень-очень глупо, а Закари Келлер ничего не делает не подумав. – Я не чувствую никакой силы, – признаюсь я и киваю на трость в моей руке. – Ты теперь меня не отпустишь? Из-за того что во мне есть вакцина? Теперь понятно для чего Лейзенберг брал у меня так много крови. – Не отпущу, – спокойно отвечает Закари, смотря мне в глаза. – Только по другой причине. Сглатываю ком и не понимаю как, но я тянусь к нему. Сама, по доброй воле. Когда расстояние между нашими лицами становится слишком мало, я шепчу: – Прости, что лгала тебе. Зак убирает волосы мне за плечо и шепчет. – Оставим это в прошлом. – Хорошо, – шепчу я и добавляю. – Я тебя очень ненавидела. Зак дарит мне улыбку. – Сильное чувство. – Очень. А ещё… там… за периметром… я постоянно думала о тебе. Признание дается мне с трудом, словно я опять обнажаю перед ним душу. Это глупо, но мне необходимо тепло, которое может дать только он. Стоя на пороге смерти, осознаешь насколько важны светлые моменты. Ведь жизнь и должна строиться из них. Кирпичик за кирпичиком, момент за моментом. Дверь особняка открывается, и оттуда выходит Ребекка. Я сразу же отстраняюсь от Зака и прикасаюсь рукой к горячей щеке. Почему наши разговоры постоянно что-то или кто-то прерывает? Нарушители уединения уже порядком достали меня. На лице Ребекки паника. – Зак! Герде нехорошо! Что, простите?! Закари моментально встаёт и быстрым шагом направляется в дом. Я же пребываю в полнейшей растерянности. Герда живёт… с ним? Или они дружат с Ребеккой? Тогда мне понятна недружелюбность сестры Келлера. Краем глаза замечаю движение в окне. Это Герда. Я уверена. Не помня себя, встаю и прихрамывая направляюсь следом за Ребеккой и Закари, которые уже скрылись за дверью. Внутри поднимается волнение, которое я не могу усмирить. Внутренний голос вопит: "Не ходи туда!". Поднимаюсь по ступеням и открываю массивную дубовую дверь. Передо мной холл, светлый и просторный. Ребекка расхаживает перед горящим камином, заметив меня, она закатывает глаза. Но я уже не обращаю на неё внимания. Во все глаза смотрю на спину Зака, Герду я не вижу, Закари перекрывает мне весь обзор, но она или он, в общем… они держатся за руки. В груди колет, и я сглатываю горечь, моментально появившуюся во рту. Словно я наглоталась пепла. Пепла моих наивных грез. Зак отходит в сторону, и я… о боже… не может быть. Герда смотрит на меня с видом победительницы, но стоит Заку перевести внимание на неё, как она моментально меняется в лице, чуть не плачет и хватается рукой за живот… за огромный, твою мать, мамонтовый живот. Это обман зрения. Закрываю глаза, чтобы снова открыть их через мгновение. Ушат ледяной воды практически сбивает меня с ног. Она беременна. И не нужно быть провидицей, чтобы понять, от кого именно. Зак связывается с кем-то по рации, он настолько взволнован, что мне становится тошно. Меня действительно тошнит так, как Хьюго от супа. Зак помогает Герде сесть на диван, а Ребекка бежит за стаканом воды. А я так и продолжаю стоять и смотреть на то, как фундамент моих надежд снова рушится. Что я тут делаю? Это не моя история. Не моя семья, не мой дом и не мой мужчина. Мне тут не место. В ушах пульсирует поток крови, он оглушает меня, и я отворачиваюсь. В глазах моментально появляются слезы, но я тут же смаргиваю их и утираю щеки. Как можно тише выхожу из дома и словно в бреду направляюсь куда-то. Не помню как, но оказываюсь на скамейке, где раньше беседовала с Рэнли. Опускаюсь на неё, ставлю рядом трость и чувствую столько боли внутри, что каждый следующий вдох даётся с трудом. Я с ностальгией вспоминаю времена, когда ничего не чувствовала.