– Ну, вы же собирались уходить… * * * За последние полчаса Рино успел поговорить с Томасом и с Виннерном из полиции Бергена. Оба согласились пожертвовать своим выходным днем. Первым позвонил полицейский из Бергена. – Быстро ты, – сказал Рино, прождав всего четверть часа. – Дежурная сработала оперативно. Может быть, потому что мы практически живем здесь все эти дни. – И что вы узнали? – Она подтвердила твои подозрения. Эвен Харстад лежал в больнице Хаукеланд, когда ему было 12 лет, то есть в 1995 году. Ожоги третьей степени предплечья правой руки. Рино думал, что сотрудник отдела опеки и попечительства намного старше. Он почувствовал, как мурашки побежали у него по спине. – Что там насчет причины? – Несчастный случай с газовой горелкой. Мальчик сообщил, что он обрабатывал лыжи, а горелка вспыхнула у него в руках. – Другими словами, поджарил собственную руку? – Он сказал, что обильно смазал лыжи обезжиривателем. А эти вещества очень горючие. – Больше ничего? – В общих чертах – да, но в истории болезни врач сделал пометку, что не верит в то, что сказал мальчик. – Как насчет Оттему? Руку ему спасут? – Насколько я слышал, они готовятся к ампутации. Через несколько секунд позвонил Томас. – Черт подери! – Сегодня ругаться нельзя, – сказал Рино сухо. – Врать и манипулировать тоже. Мне ни много ни мало пришлось уговорить хорошего сотрудника вломиться в участок, чтобы выяснить то, что тебе нужно! – Святая ложь! – У этой лжи со святостью определенные проблемы. – Что ты узнал? – У Эвена Харстада нет детей. – Хорошо, пока это ничего не значит. Что еще? – Он приехал в наш город семь лет назад, видимо, чтобы поступить в институт. Пять лет назад начал работать в отделе опеки и попечительства. – Откуда он родом? – Из Бергланда. Какой-то городок на севере. Глава 21 Бергланд Никлас Хултин остановил машину возле здания, которое с трудом называл своим домом, но пока ничего получше найти не удавалось. На часах было около восьми. Следователи из Управления возглавили расследование, и Брокс отправил Линда и Бё опрашивать всех соседей жертвы, а сам принял на себя тяжкую ношу и поехал с печальным известием к ее дочери на юг и к матери, доживавшей свой век в доме престарелых. Никласа отпустили домой, потому что Брокс решил, что им всем нужно собраться с силами. Как только он открыл дверь, в нос ему ударил стойкий запах краски. Карианне красила карнизы на кухне. На полу лежал скребок и гора ошметок от старой краски. – Делаю, что могу! – сказала она, не сводя глаз с кисти, которую она твердой рукой вела вдоль стекла. Никлас улыбнулся. Для Карианне было очень важно справляться со всеми обстоятельствами, она видела проблемы даже там, где их не было. Рейнхард сразу предупредил Никласа, что за долгие годы болезни у девочки появилась преувеличенная потребность в самостоятельности, так что в своем доме Карианне сама забивала гвозди. – Пока мы не найдем ничего получше, – добавила она, подначивая Никласа. Понятно, что состояние дома волновало ее гораздо сильнее, чем его. Ведь это ей приходилось сидеть в четырех стенах с утра до ночи. – Я подогрела тебе еду. Они поели вместе, то есть он ел, а она ковырялась в тарелке. – Все хорошо? – спросил он, хотя сам видел, что она бледнее, чем обычно, и чувствовал запах, от которого пища застревала в горле. – Никлас, – позвала она, не поднимая глаз от тарелки. – Да. – Ты меня любишь? Он сглотнул. – Конечно. – Так сильно, что… отдал бы мне частичку себя? Не выпуская вилку, она подняла руку к лицу, на глазах появились слезы. – Да, – голос казался чужим. – Я думаю… мне нужен новый донор, и если… – Я смогу. Его затошнило, острая боль пронзила ребра, как будто почки сжались от ужаса, представив, что их ждет. – Еще неизвестно, подойдешь ли ты, может быть, мне придется опять встать в очередь. Он возненавидел себя за то, что при этих словах у него загорелась слабая надежда. Он накрыл своей рукой ее ледяную руку. Они никогда не говорили на эту тему, хотя проблема висела над ними дамокловым мечом. Сегодня она впервые задала прямой вопрос. – Хорошо. Больше не будем об этом говорить, – она вытерла слезы рукавом его старой рубашки, перепачканной краской. – Бедняга, тебе, наверное, уже надоел Бергланд. Никлас уже успел позвонить жене и рассказать о женщине, чей труп они нашли. – Все кажется таким продуманным. – Как это? – Большинство убийств совершается в состоянии аффекта, их редко планируют. Но в нашем случае речь идет о тщательно разработанном плане. Я никогда с таким не сталкивался. Похоже, наш городок превратили в кукольный домик, кто-то выстраивает сценки и убирает кукол по своему разумению и желанию. Правда в том, что мы блуждаем в темноте и ничего не понимаем. – Ты все еще думаешь о куклах? – Разгадка точно связана с ними. – Они старые. – Старые куклы, старые грехи. Они помолчали. Он все еще держал ее руку в своей. – «Кто-то что-то ищет. И отправился в последний поход». Карианне вопросительно взглянула на мужа.