– Черносмородиновый сок, Рейнхард. Ты пьешь его каждый день? – А сок-то тут при чем? – Ответь! – Ничего более полезного не придумаешь! – И ты недавно опрокинул бутылку, да? – Мне пришлось открыть новую. Никлас считал, что улучшение здоровья Рейнхарда связано с тем, что Карианне осталась в Бергланде. А ведь причина в том, что он просто вылил яд, который поглощал в огромных количествах. – Бутылка. У тебя осталась бутылка? – Что происходит, Никлас? – Бутылка, которую ты уронил?! – Она в мусорном ведре. – Найди ее и спрячь. И не пей больше черносмородиновый сок, пока я тебе не скажу. – Господи боже мой! Никлас уже вышел из спальни. – Запри дверь, Рейнхард. Он сбежал по лестнице, почти не касаясь ступенек. Ощущение, что догадался он слишком поздно, стремительно усиливалось. * * * Никлас пытался на бегу набрать номер телефона жены, но ошибся, и ему пришлось начать заново. Садясь в машину, он услышал гудки, и у него появилась слабая надежда, что Карианне сейчас ответит. Но электронный женский голос сообщил, что абонент отключен или находится вне зоны действия сети. Никлас не поверил, убедил себя, что это просто случайность, что если он позвонит еще раз, а потом еще раз, то все-таки сможет дозвониться. Он рывком тронулся с места, вновь набрал номер и, зажав телефон между ухом и плечом, утопил педаль газа в пол. Дорога перед ним сузилась, машину бросало из стороны в сторону, как на льду, но он успел услышать то же сообщение до того, как машину занесло, и ему пришлось схватиться за руль обеими руками. Мозг подавал отчаянные команды снизить скорость, Никлас взял себя в руки и решил потерпеть до трассы. Фонари вспыхивали перед ним, как огромные сигнальные ракеты, казалось, они сейчас упадут прямо на машину. Никлас вцепился в руль. Карианне сама заварила эту кашу. Она отвечала на письма поклонника, по детской наивности поддалась на искушение обожанием, и, сама не понимая, помогла этой увлеченности перерасти в нечто большее – что-то, что напугало ее и заставило прекратить эти отношения. Но не получилось. Они не закончились. Никлас ясно осознавал всю гигантскую игру, которая крутилась вокруг Карианне, и тогда, и сейчас. Его Кариан-не, такая жизнерадостная, мягкая и чувствительная. Лишь через несколько месяцев после их знакомства она решилась рассказать ему о своей болезни, сначала очень осторожно, отстраненно, чтобы он не сразу понял, насколько это серьезно. Потом она открыла ему все, рассказала, что была при смерти, а потом все вдруг встало на свои места, как будто счастливая звезда вела ее по жизни. А этой звездой был не кто иной, как тот самый мальчик, с которым она отказалась продолжать переписку. Никлас проскочил съезд к дому, и ему пришлось сдавать задним ходом. Он заметил машину жены, но все равно вдавил педаль газа в пол. Никлас выскочил из машины еще до того, как она остановилась, рванул дверь и заорал: – Карианне! Лишь эхо пустого дома ответило ему. Никлас метался по комнатам, все они казались еще более голыми и пустынными, чем обычно. Он снова набрал ее номер и заметил, что на экране появился значок входящего сообщения. Он совсем забыл включить звук. Дрожащими пальцами Никлас нажал кнопку и открыл сообщение. От него: «Позвони». Вот и все. Никлас отыскал номер в списке контактов и нажал «Позвонить». Сердце бешено колотилось в груди, он все еще пытался отдышаться, на другом конце провода ответил знакомый голос. – Где Карианне? Собеседник помолчал, наслаждаясь своей властью: – У меня, конечно. – Я хочу с ней поговорить. Снова тишина. – Поговоришь с ней тогда, когда я разрешу. И если я разрешу. – Она больна, серьезно больна. – Знаю. Конечно, он знал. – Все кончено. Тебе не выбраться. – Я, видимо, недооценил твоего супруга, Кариан-не, – издевался тот. – Я, конечно, знал, что ты попадешься в нагрузку, ведь это благодаря мне внезапно освободилось место. Никласа затошнило, ему показалось, что он чувствует, как яд въедается в его кишки, разъедает его изнутри. – Дьявол, ты меня отравил! Тот тихо засмеялся. – Потратил меньше половины дозы. Мне нужно было просто чуть-чуть тебя придержать. – Как? – Никласа опять скрутила боль. – Кофе, все очень просто. – Корнелиуссен. Ты и его отравил! – В конце концов ты поймешь, что это, как и все остальное, было необходимо для того, чтобы твоя жена жила. Скажи мне, ты боишься за нее? Прямо сейчас? Ты чувствуешь, как страх заполняет каждую клеточку твоего тела при одной мысли, что ты ничего не знаешь? Может быть, ей стало хуже. Может быть, она сидит связанная с кляпом во рту. Ей достаточно посидеть немного там, где спертый воздух, и она медленно задохнется. – Черт тебя подери! – Ты чувствуешь, Никлас? Чувствуешь, что от отчаянья готов на все, чувствуешь? – Ты… – Я спрашиваю: ты чувствуешь, Никлас? – Если ты что-нибудь ей сделаешь, если хотя бы царапина будет у нее на теле… – Ты меня убьешь? Подумай – убить за царапинку? Я такого никогда не делал, Никлас. Я убивал, чтобы спасти жизнь. По-моему, это намного честнее. – Ты сумасшедший! – Ты сейчас не можешь этого осознать, но потом поймешь, что все, абсолютно все, что я сделал, помогло жить женщине, ради которой ты готов пойти на убийство. Я просто был более осторожным и щепетильным. Там, где ты использовал метод бульдозера, я действовал умно и изящно. Тошнота не утихала. – Я хочу с ней поговорить! – Только если я разрешу и когда я разрешу. – С тобой все кончено. Я вызову твоих коллег… – Никлас, Никлас, я разочарован. Неужели ты думаешь, я позволю тебе контролировать ситуацию? Никому ты не звонил и не позвонишь. Я потратил двадцать пять лет, чтобы сложить этот пазл, никто лучше меня с этим не справится. Я раздаю карты, оставляя на руках тузы. Так что никого ты не вызовешь. У Никласа потемнело в глазах. – Рейнхард. Ты подмешал яд в его сок. – Он поглощает эту сладкую отраву всю свою жизнь. Так что это было просто. Я зашел в дом и подменил бутылки. – Эту женщину, мать Эвена, нашел Рейнхард, как тебе удалось… – По нему можно было сверять часы. Он все время сидел в больнице, выходил только в середине дня на обед. Я почти по минутам знал, когда он пройдет по той дороге. Двадцать пять лет назад машин в Бергланде почти не было, следующая приехала бы только через полчаса. Так что только он мог ее найти, потому что действовал по сложившемуся распорядку. – Ты его использовал… – Нет. Я просто позаботился о том, чтобы он стал тем, кто спасет ей жизнь. Можешь ли ты представить себе что-нибудь более великое, Никлас? Отец спас жизнь своему ребенку! – Чего ты хочешь от нее? Собеседник натужно засмеялся. – Все очевидно. Я дал ей жизнь. Так что я просто обязан позаботиться о том, чтобы она ее сохранила. Или рассталась с ней так, как я посчитаю достойным. Я должен идти – я ей нужен. Ты вроде бы не хотел, чтобы у нее появились царапины, так ведь? Я так и думал. Но сейчас мне нужно время, чтобы закончить свое произведение. Я позвоню через час. А ты пока посиди тихо. Очень тихо. И он положил трубку.