– Не знаю, классный был конь. Может быть, я скучаю по нему. Он и правда был красавчиком – таких ещё поискать нужно. А помнишь, ты хотел стать ветеринаром, когда вырастешь? – Да, помню, я хотел ухаживать за животными, лечить их от болезней и нападок злых людей типа Брауна, которые постоянно издеваются над лошадьми. – Интересно, а где сейчас Уилл? Жив он или уже нет? Я надеюсь, мёртв и гниёт в своей могиле, – Марк зло сжал кулаки и покраснел от напряжения. – Успокойся, Марк, столько лет уже прошло. Послушай моего совета: не стоит держать ненависть в себе, я это понял на собственном примере. Иначе можно загреметь в психушку. – Всё я пошёл спать. Доброй ночи, братишка, завтра начинаем наше расследование. И да помогут нам боги Льюисвилла! Старая католическая церковь, занимавшая всё пространство холма, пряталась за деревьями, скрывая ото всех свои тайны. Красивое кирпичное здание прошлого века пряталось от любопытных взглядов, показывая лишь верхушку «айсберга». Так как божья обитель находилась в стороне от дороги, людей здесь находилось немного, что было крайне выгодно для братьев. Подождав какое-то время на лавочке в парке, близнецы встали и пошли в то самое место, где провели первые годы своей жизни. Было немного страшно окунуться в прошлое и снова пережить те страхи, которые так сильно пугали в детстве. Но они ясно понимали, что если не сделают этого, всё в их жизни останется на том же самом уровне, что и сейчас. И уже никогда не сдвинется с мёртвой точки, в которой они были уже несколько лет. А это братьев пугало гораздо больше. Постучав в тяжёлые двери церкви, Марк и Твен стали ждать, пока им не откроют и не впустят внутрь. Волнение чувствовалась по вспотевшим ладоням и мурашкам, которые бегали то вверх, то вниз по рукам и ногам, словно соревнуясь между собой. Массивная чёрная дверь заскрипела, и из темноты церкви выплыла маленькая дряхлая старушонка. – Добрый день, молодые люди, что вас привело к нам? – старая монахиня уставилась на двух одинаковых мужчин и даже не старалась скрыть удивление. – Нам нужно переговорить с матерью-настоятельницей, если это возможно. – Зачем? – въедливая старушка всё смотрела на братьев и охала от увиденного. – Дело двадцативосьмилетней давности. Для нас это очень важно. Позвольте увидеть старшую монахиню? – Хорошо, проходите. Да проходите уже! Да не стойте вы в дверях, надует же, вон какой ветер поднимается, – старушка впихнула гостей в церковь с такой силой и скоростью, что сложно было поверить, что она на это способна. Братья огляделись вокруг и увидели тёмные своды, украшенные золотой лепниной. Окна церкви возвышались почти над самой крышей, и свет, который шёл от них, рассеивался где-то наверху, так и не доходя до пола. – Твен, я всё это помню, как будто это было вчера. Эти своды и окна над потолком, помню и снующих монашек туда-сюда. Забавно, столько лет прошло. – Нам было тогда по три года, как ты можешь это помнить? В таком возрасте воспоминания у детей держаться максимум полгода. Хотя если о них постоянно думать, могут и дольше продержаться. А иначе они исчезают как следы ног на глади озера. Быстро и незаметно. – Я не знаю, о чём ты говоришь, но то, что в этой церкви я жил какое-то время, это я точно помню. Старушка всё это время стояла рядом и слушала, что говорили братья, то и дело кивая головой, будто соглашаясь с обоими. – Ну всё, пойдём, молодежь, проведу вас к матери-настоятельнице. Идите за мной и не отставайте, а то не дай боже потеряетесь ещё. Ищи вас потом всем приходом. А так как вы ещё и одинаковые, то вообще всех монашек запутаете и напугаете. А они у нас очень нервные и пугливые. Всё понятно? – прикрикнула старушка, глядя на близнецов. – Конечно-конечно, пойдёмте уже побыстрее, – Твен схватил за рукав Марка, который никак не мог насмотреться на куполообразные своды, и повёл брата по тёмным проходам старой католической церкви. Если бы братья стали считать, сколько проходов и поворотов они прошли, то точно бы сбились со счёта. Поэтому просто доверились монахине, ведущей их к матери-настоятельнице, надеясь на то, что таким же образом она выведет их из церкви. Потеряться в этой Божьей обители – раз плюнуть, а вот найдут ли тебя здесь или забудут, будет зависеть от случая. – А вот и покои матери-настоятельницы. Сейчас я узнаю, сможет ли она принять вас, – и старушка ушла, захлопнув за собой дверь так, что братья не смогли даже одним глазком увидеть, что находится там, в помещении. Спустя пять минут старушка вышла и пригласила их войти в покои. Если бы они могли помнить, что произошло двадцать восемь лет назад, когда их только принесли в эти покои, они бы поняли, что ровным счётом здесь ничего не изменилось. Тот же длинный стол, те же книжные шкафы, набитые пыльными книгами, которые так никто не брал за всё это время. За столом в центре большой комнаты сидела мать-настоятельница. Женщина пристально смотрела на братьев, пытаясь считать с их лиц причину визита. Выглядела старшая монахиня на свой возраст, но глаза светились блеском и мудростью, что делало ей честь. – Я слушаю вас, молодые люди. Зачем пожаловали к нам? – Меня зовут Твен Браун, а это мой брат-близнец Марк. Вы, наверное, не знаете нас, потому что, я полагаю, что сами недавно стали матерью-настоятельницей. – С чего вы это решили, хотелось бы послушать. Я старшая монахиня уже двадцать лет. – Ооо, простите нашу бестактность. Дело в том, что речь пойдёт об истории двадцативосьмилетней давности. – Продолжайте, прошу вас. – Двадцать восемь лет назад наша мать оставила нас на пороге этой церкви. Больше её никто не видел. Причины, почему она совершила этот поступок, мы не знаем. Мы как слепые котята, которые ищут выход из тонущего мешка, но никак не могут найти. Если им не помочь, они задохнутся и погибнут. – Я пришла в эту церковь двадцать один год назад и почти сразу же стала матерью-настоятельницей. Я помню предыдущую старшую монахиню, она была уже стара, но до последнего дня управляла этой церковью. Но она мне ничего не рассказывала об этом случае. Надо поднять архивные документы и её записи. Но это небыстро, как вы понимаете. Вы можете прийти завтра? Думаю, за это время мы что-то найдём. – Спасибо, матушка, мы обязательно придём. Тогда до завтра! – Марк и Твен собрались уже уходить, и тут мать-настоятельница задала вопрос: – Мистер Браун, скажите, а вы с братом – те самые Брауны, которые жили здесь всё это время, начиная с Аарона Брауна? – А кто такой Аарон Браун? Нас усыновила семья Уилла Брауна в три года. Это всё, что мы знаем. – Так я и думала… Уилл Браун является племянником Аарона Брауна, известного убийцы Льюисвилла. Вы можете прочитать о нём в старых газетах, которые хранятся в публичной библиотеке. Всего хорошего, молодые люди и до завтра. – Спасибо ещё раз! До свидания. И братья удалились из покоев старшей монахини, пытаясь сообразить, что делать дальше. Выйдя из церкви, они сели на лавочку и решили обсудить разговор, который состоялся несколько минут назад. – Я думаю, нужно прямо сейчас сходить в публичную библиотеку и узнать, кто такой Аарон Браун, – Марк взглянул на задумчивого брата, пытаясь угадать, о чём тот думает. – Хорошая идея, но думаю, мы сходим туда завтра. Дело в том, что нам не нужно светиться в этом городе – если Уилл Браун жив и в сознании, он нам может помешать. А я этого не хочу. – Но я не понимаю, почему не сегодня? – Завтра мать-настоятельница должна предоставить информацию о нашей матери. После этого мы сходим в библиотеку и возьмём газеты за прошлые годы, чтобы узнать, кто убил нашего отца и кто такой Аарон Браун. – И какого чёрта мы носим фамилию убийцы! – возмущённо произнес Марк. – Да! Я предлагаю, после того, как мы все узнаем, взять фамилию отца и матери. – Согласен, это будет правильно. – Пойдём прогуляемся и перекусим где-нибудь. Что-то я проголодался. Глава 26. Расследование 2003 год, Льюисвилл, штат Техас Утром следующего дня братья снова пришли в церковь, чтобы наконец узнать, почему их мать так поступила. Встретила их всё та же старая монашка, только в этот раз она была с ними более ласкова, чем вчера. Коридоры, проходы и повороты теперь уже не казались настолько длинными и тёмными – видимо, братья уже неплохо ориентировались в церкви. И в следующий раз, если он будет, они смогут и сами найти путь до кабинета старшей монахини. Проводив братьев, монашка так же быстро исчезла, как и появилась. – Доброе утро, матушка! – сказали в унисон братья и улыбнулись друг другу от такого слаженного симбиоза. – И вам доброго утра, братья Браун. Хочу вас обрадовать, я нашла записи моей предшественницы о том дне, когда вы здесь появились, и записи о периоде, что вы здесь воспитывались. – Это же просто замечательно! – вырвалось у Твена, и он похлопал брата по плечу. – И что там, расскажите же! – Там лишь сухие факты о том, что это был за день, месяц, год. Фамилия вашей матери, ваши имена, общее состояние здоровья, ваш возраст. – И это всё? – разочарованно произнёс Марк. – Но как же… – Нет, не всё! Вот тут начинается самое интересное. Там есть запись о том, что когда вас нашла одна монахиня на пороге церкви, рядом с вами лежала книга. – Книга? Какая книга? – Книга Марка Твена «Принц и нищий». Я так понимаю, вас назвали в честь этого писателя, разделив его имя и фамилию. – Если честно, это его ненастоящие имя и фамилия, это псевдоним. Он означает «мерка два», это ходовой лоцманский термин на Миссисипи. «Марк твен!» – выкрикивал на речном перекате лотовый матрос, убедившись, что глубина достигает двух морских саженей, это около четырёх метров, и пароход безопасно может следовать своим курсом. – Ну надо же, никогда бы не подумала, – матушка улыбнулась братьям и продолжила: – Так вот, я продолжу. В книге этой была записка от вашей матери. – Не может быть! – воскликнули братья одновременно. – Можно нам её прочитать? – Конечно, можно. Сейчас. Монахиня открыла шкафчик стола и достала старую книгу. Обложка не ней потускнела от времени, и когда-то яркая, сейчас она представляла собой жалкое зрелище. – Я нашла эту книгу в покоях прежней матери-настоятельницы. Держите. Твен протянул руку к книге, как к важнейшему артефакту, от которого зависела их дальнейшая жизнь. Открыв издание, они увидели большое количество отметок в самом тексте, на полях были рисунки, тут же были даты, означавшие важные события. Видно было, что пометки были сделаны в разные периоды жизни разными людьми, державшими когда-то эту книгу. Братья рассматривали записи, крутили вверх и вниз, не понимая, что они означают.