— Почему он остался? — с искренним удивлением на лице спросил Гордон. — Не знаю, я с ним не разговаривала. Она продолжала рыться в поисках ключа. Не нашла. Подняла денежный ящик и стала его разглядывать. На одной стороне висел оранжевый стикер с номером телефона — она сорвала его. — Что это? — Номер телефона. Ханна с трудом вытащила свой мобильный из-под защитного костюма, открыла сайт hitta.se и ввела номер. — Есть информация только об операторе, ничего об абоненте. — Возьми его с собой, отдадим кому-нибудь разбираться. Она достала пакет для улик, положила туда стикер и снова убрала в карман. Гордон задвинул ящики и закрыл шкаф. Остальное они оставили криминалистам. — Возможно, Ренé заполучил амфетамин и собирался продать его русским обратно, — предположил Гордон, когда они вышли из комнаты и направились в кухню. — Пытаться продать им что-то, что уже принадлежит им, — очень глупо. — Так они тоже мертвы. — Он пробыл здесь много лет и остался совершенно незамеченным. Посмотри на это место. Беспечным он не был, и дураком тоже. — Так что за хрень там тогда случилась? — Не знаю, но давай сначала выясним, что он делал у Хельгрена. * * * Во дворе дома: в одной руке — коробочка с крысиным ядом, в другой — ключи от машины. Перед выходом из дома он тщательно все обдумал, пришел к выводу, что у него нет выбора, но все равно сомневался, открывая гараж. Риск велик, слишком велик, в худшем случае все их планы будут разрушены, но что он может сделать? Даже если бы он знал других жителей деревни достаточно хорошо, чтобы попросить его подбросить, а это было не так, то все равно не рассматривал бы такой вариант. Слишком рискованно. Те, кого он знает в Хапаранде, — знакомые, не друзья, и никому из них он не доверял в полной мере. Если бы он дождался Сандру и поехал на ее машине, она бы спросила, куда он собрался и зачем, а он не был уверен, что сможет утаить от нее правду. Он не умел ей лгать. Просто мало тренировался. Никогда этого не делал. А об этом ей не нужно знать. Но разве у него есть выбор? Нет. Остается только надеяться на лучшее. Кеннет потянул за дверь в гараж. Там стояла «Вольво». Повреждения более серьезные, чем ему казалось. На мгновение он перенесся на лесную дорогу. В то место и время. Когда жизнь изменилась. Сейчас казалось, что изменилась она тогда сильнее, чем когда он попал за решетку за грабеж в Стокгольме. Сильнее, чем когда он был в тюрьме, сильнее, чем когда семья от него отреклась. Мысли прочь, нет места для сомнений. Может, чем-нибудь скрыть основные вмятины и разбитые фары? Он окинул гараж взглядом, но понял, что любые его действия привлекут только еще больше внимания, так что бросил в машину маленький рюкзак и уехал. Он выбирал самые мелкие, с минимальным движением, дороги к домику Томаса. Поймал себя на том, что снова думает о семье. На самом деле он не скучает. Он не заинтересован в попытках вернуть их в свою жизнь. Но через три года, когда они с Сандрой официально станут миллионерами, он все-таки хотел, чтобы семья знала. Что он справился. Что без них все сложилось хорошо. Даже лучше. Что они поженились, устроили шикарное празднество, не пригласив никого из них, и что Рита со Стефаном никогда не увидят их милых детей, не будут частью их жизни. Бабушкой и дедушкой дети будут называть Ханну с Томасом. Но сначала ему надо выбраться из дерьма, в котором он оказался. В которое его окунул УВ, поправил он себя, поворачивая к краю узкой грунтовой дорожки и выключая двигатель. До домика надо было немного пройти, но он не решился подъехать ближе. Неизвестно, там ли Томас. Он направился туда быстрым шагом, свернул за пятьдесят метров до домика. Комары сразу заинтересовались им, стоило ему только войти в высокую, неподвижную траву, он отгонял их изо всех сил. Остановился, разглядев домик между деревьями. Машина не стоит на въезде, никто не ходит по участку. Частично скрытый деревьями, он двинулся к разрушенному строению, подошел к люку в полу и открыл его. Начал с того, что рассыпал крысиный яд вокруг трех сумок. Если Сандра по какой-то причине узнает, что он был здесь, то он скажет, что приехал рассыпать яд, чтобы обезопасить их деньги. Это правда. Половинчатая, но правда. Не договаривать — это не то же самое, что лгать. Закончив с ядом, он вытащил одну из сумок и открыл ее. Он точно знал, чего ожидать, и все равно у него перехватило дыхание. Столько денег. Их денег. Один евро — это примерно десять крон, то есть ему нужно ровно 7500, он взял десять. У него был план, куда потратить еще 2500. Стоя с открытой сумкой и деньгами в руке, он засомневался. Целыми днями один дома, без машины, никуда не поехать. Скука начала его одолевать. Приставка Playstation 4 стоит вроде четыре штуки. Ничто в сравнении. Он быстро вытащил еще четыреста евро. Если сныкать их, то Сандра никогда об этом не узнает. Ни о чем. Она, конечно, считала деньги, когда они вернулись домой в тот вечер, но помнит ли она точную сумму? Заметит ли пропажу? Если да, то он расскажет. Пройдет уже три года, она не будет сильно злиться. Бóльшая часть все равно пойдет на решение срочной проблемы, избавления от угрозы. Он убрал деньги в рюкзак, закрыл сумку, завязал вокруг нее мусорный пакет, а потом положил обратно и закрыл люк. Через десять минут он снова оказался у машины. Встал перед ней и внимательнее рассмотрел повреждения. Одно дело — дороги здесь, но в Хапаранду ехать на ней точно нельзя. Придется от нее избавиться. В особенности по причине того, что УВ мог продолжить его шантажировать. Он уже продемонстрировал, что их дружба не стоит ни гроша, так что можно ожидать чего угодно. Прием металлолома — самый простой вариант, но вдруг к ним заходила полиция? Попросила их быть начеку? Возможно, даже вероятно. Как насчет того, чтобы ее сжечь. Огонь, по крайней мере, разобрался бы с ДНК, но есть риск, что ее сразу же найдут. Даже если убрать номера, все равно остается номер двигателя и прочая фигня, по которой можно идентифицировать машину, или это просто миф? Вдобавок он бы мог устроить настоящий пожар; дождя не было несколько недель. Лучше, чтобы ее никогда не нашли. То же место, куда они сбросили «Хонду»? Это довольно просто, место он найдет, но будет глупо, если обе машины найдут в одном месте. Хотя где-нибудь утопить ее кажется лучшим вариантом. Внезапно его осенило. Настолько очевидно, что он обругал сам себя за то, что не догадался раньше. Маркку, один из парней с зоны, сидевший за поджог, однажды вечером, когда они сидели в общем помещении, рассказывал, или скорее советовал: — Если нужно от чего-то избавиться в этих местах, от чего угодно… шахта Паллакка. Маркку там утопил много всего по заказу людей, которые по разным причинам платили ему, чтобы от чего-нибудь избавиться. Очевидно, он был не единственным. Или очень востребованным. Пару лет назад Кеннет читал репортаж о ребятах, опустивших вниз в шахту подводную камеру. Там нашли минимум восемнадцать машин, три мотоцикла, одну лодку и множество бочек с неизвестным содержимым. Муниципалитет принял решение, что подъем обойдется слишком дорого, и слишком велик риск, что бочки начнут протекать. В итоге все осталось там. — Если нужно от чего-то избавиться в этих местах, от чего угодно… Шахту открыли в 1672 году, цинковую и медную руду вывозили к воде и дальше на юг, закрыли в конце девятнадцатого века. В уединенном месте, заполненная водой, она находилась недалеко, но не стала туристическим объектом, как медная шахта в Фалуне, или любимым место для купания и пикника, как другие затопленные шахты. Эта представляла собой лишь дыры в земле. Никаких сооружений, информационных щитов, никаких отметок памятных мест. Только дыры. Примерно восемь на десять метров. Какие-то больше, какие-то меньше. Но все глубокие. Самая глубокая — больше 260 метров, припоминал он слова Маркку. Довольный планом, он прибавил газу и приехал на место меньше чем за полчаса. Дно машины царапало, жалобный скрипучий звук разрезал воздух, когда он пробирался сквозь редкую растительность к небольшому водоему, который будто сошел с картины Эгеркранса[10] — темные и спокойные воды, окруженные лесом. Кеннет припарковался как можно ближе к краю, вышел из машины и достал из нее все необходимое. Такого там было не много. Важнее всего — рюкзак. Потом он сел на водительское сиденье, завел машину, включил первую передачу и, отпустив сцепление и сняв с ручного тормоза, осторожно покинул автомобиль. «Вольво» катилась за счет схватывания сцепления, вперед к небольшой запруде, о внушительной глубине которой невозможно догадаться, если не знать. Машина выкатилась за край, почти сразу, как только под передними колесами пропала опора, приняла вертикальное положение, затопленный водой двигатель заглох, и машина беззвучно затонула буквально за несколько секунд. Кеннет встал на ноги с ощущением эйфории в теле. Похоже на то, что он чувствовал на утро после затопления «Хонды», когда сидел на кухне до прихода УВ. Все образуется. Они справятся. Без «Вольво» не осталось доказательств, что они с Сандрой имеют отношение к произошедшему. Он вышел обратно на более широкую дорогу. На этом его план закончился. Как ему отсюда выбраться и попасть в Хапаранду? Он достал из кармана телефон. — Бабки у меня. Ты должен за мной заехать. — сказал он, когда его бывший приятель ответил. — А ты не можешь просто сюда приехать? — Нет, если они тебе нужны, приезжай за мной. — Ты дома? — Нет… — Кеннет просчитывал ситуацию. Шахту он упоминать не хотел, чтобы нельзя было вычислить местонахождение машины. Дорога сюда займет у УВ чуть больше часа, он успеет дойти до Коутоярви. — Как ты здесь оказался? — первым делом спросил УВ, около часа спустя подбирая Кеннета на единственном перекрестке в деревне. — Покупатель меня здесь высадил. Кеннет заметил, что УВ ему не верит, но это не имело значения. Если УВ думал, что они здесь спрятали добычу из «Хонды», он может сюда приехать и поискать. Никогда ее не найдет. Как и машину. Он обрадовался, почувствовав, что утренние слезы остались далеко, им на место пришли гнев и презрение. Он потянул молнию на рюкзаке и показал содержимое. — Евро? — спросил УВ, увидев деньги. — Я продал финну, — спокойно ответил Кеннет. Он ожидал, что УВ отреагирует на купюры. Продумал ложь. Не очень дальновидно — УВ имел контакты в соседней стране, когда был активен. — Кому? — Это ведь не играет роли. УВ некоторое время молчал, стучал по рулю пальцами, будто сомневался, но решился. — В машине и деньги были? — Нет. Слишком поспешно? Слишком резко? УВ по-прежнему сомневался, но, похоже, не хотел развивать тему, а просто кивнул. — Здесь десять тысяч, — сказал Кеннет. — Слишком много.