Такова жизнь. Легче от этого, конечно, не становится тем, кто стоит у открытой могилы. Женщина и двое ее почти взрослых детей. Оплакивают мужа и отца. Она собрана, сдержанна, пытается сохранять самообладание. Сын плачет, вспоминает и скучает. Дочь тоже плачет, но к горю еще примешивается подозрение, молчаливое обвинение, что мама как-то связана со смертью папы. На похоронах есть и другие гости. Мужчина, который любит ее. Который сомневается, соглашаться ли на работу в Умео. Или остаться. Ради нее. Другие ее коллеги. Несколько соседей. Правда, никаких друзей. Никого из самых близких. Когда церемония заканчивается, они расходятся. Каждый в свою сторону, никакого сбора после. Мама и дети уходят домой. В дом, где они никогда без него не жили. Без мужчины, которого оставили на кладбище. Она видит их, сочувствует, но что она может сделать? Она — город. Она просто есть и живет дальше. Как она делает всегда. Всегда делала. Приветствует новых жителей и оплакивает ушедших, молча и терпеливо простираясь вдоль вечного течения реки. — Думай! — Я думал, я не знаю. — Ты лучше всех его знаешь. Кеннет не ответил, только устало пожал плечами. Сандра задумалась. Она ему верила. Верила, что он действительно прикладывает усилия, чтобы помочь. Она уже около месяца спрашивает его об одном и том же. Он просто не знает. Что, черт возьми, Томас мог сделать с деньгами? Ее деньгами. Которые должны были принести ей простую новую жизнь. Позаботиться о том, чтобы ей больше не пришлось беспокоиться о таких вещах, как лежавшие перед ней на кухонном столе счета. Она была на больничном из-за руки, Кеннет, как всегда, ничего в дом не приносил. Жизнь уж никак не была простой. Полицейские, конечно, приезжали к ним, задавали много вопросов. Что Сандра делала около домика, когда застрелили Томаса? Почему она была там вместе с застрелившей его женщиной? К счастью, они успели все обсудить перед первым допросом, и оба сумели придерживаться отрепетированной истории. О том, как сумасшедшая женщина просто пришла к ним домой, по какой-то причине уверенная в том, что они имеют отношение к сбитому в лесу русскому. Почему она так думала, они не знают. Чтобы выманить ее из дома, им пришлось сыграть, сказать, что они могут показать ей место с тем, что она ищет. Кеннет позвонил Томасу, который подъехал… да, остальное им уже известно. Почему они позвонили не в полицию, а Томасу? Кеннет не смог сдержать слез, когда говорил, что хотел бы позвонить в полицию, но в тот момент не подумал. Томас всегда им помогал, во всем… Сначала полиция была настроена скептически, но когда они потом нашли наркотики в машине у женщины и мертвого УВ в багажнике его автомобиля, то, похоже, потеряли интерес к Сандре и Кеннету. Вероятно, пришли к выводу, что раз у УВ были наркотики, то деньги тоже должны быть у него — они просто их не нашли. Как только полиция перестала ими интересоваться, они поехали обратно, подошли к разрушенному зданию, убедились, что в старом тайнике денег нет, и начали искать. Целыми днями бродили по участку и по лесу. Все больше расширяя круг. Искали признаки того, что кто-то копал, что-то перемещал, тащил или прятал. Безрезультатно. Они даже совершили взлом домика, прочесали внутри и снаружи каждый сантиметр. Ничего. — Он мог их спрятать дома, как думаешь? — спросила она сейчас, прекрасно понимая, что они только что уже говорили на эту тему. Но она занимала все ее часы бодрствования. — Тогда их наверняка нашла Ханна. — Не факт. Он сказал, что собирается отдать их детям. Думаешь, он успел им рассказать, куда их спрятал? — Нет. — Позвони Ханне, скажи, что мы хотим заехать в гости, проведать ее, так что мы сможем немного осмотреться. — Сандра… Она повернулась к нему. Ему это не нравилось, она знала, особенно потому что он чувствовал себя виновным в смерти Томаса. Но его чувства сейчас не имели значения. — Что не так? Очевидно по этим трем коротким словам, что она не хотела, чтобы ей сейчас противоречили или спорили с ней. Он сразу все понял. — Ничего, — сказал он и, вздохнув, взял телефон. Вот и хорошо. Сначала Ханна, Габриэль и Алисия, а потом она свяжется с коллегами Томаса, может, с кем-то из соседей. Она примерно знала, когда он забрал сумки, можно попытаться установить, где он был после этого и до момента, когда был застрелен. Можно ли как частное лицо получить данные с его телефона? Его местоположение? Стоит попытаться. Она должна вернуть деньги. Свои деньги. Это минимум того, что она должна сделать. Вторая половина кровати пуста. Конечно, пуста. Теперь так было всегда, независимо от времени суток. Ханна встала, натянула джинсы и кофту, вышла на кухню. Большинство дней она так и проводила. Что ей делать? Зачем ей еще что-то делать? Зачем делать что-то вместо того, чтобы не делать ничего? Ради детей? Они оба все еще оставались дома. Они, казалось, легче возвращались к обычной жизни, чем она. К своим эмоциям, легче общались. Друг с другом. С друзьями. Иногда уходили в себя, но в целом хорошо справлялись. Она переживала все по-другому. Не чувствовала себя целой. Клише, но только так она могла это описать. Их жизни были так долго связаны. Теперь его нет, и ей одной приходится нести все на плечах, все воспоминания. Только ей. Вот что такое для нее горе. Непомерная тяжесть одной отвечать за то, чтобы не забывать их совместное время, так бояться, что все воспоминания просто поблекнут, пока однажды она не задастся вопросом, были ли они вообще реальны. Вот что значит остаться одной. Ее оставили одну. Она была одинока. С ней действительно провели допрос. Ханна объяснила свое пребывание около домика тем, что хотела в тишине и покое разобраться с материалами дела. Никаких других причин. Ни слова об Элин. Коллег удовлетворили ее ответы. Как и ответы Кеннета с Сандрой. Теперь они работали над теорией, что Тарасова сбил УВ. Были найдены наркотики, но не деньги. Допросили Стину, его девушку, но она сказала, что ничего не знает. Ханна тоже знала не все. Однозначно оставались вопросы. Сандра сказала, что им пришлось выманивать женщину из дома, чтобы Кеннет, о присутствии которого дома женщина не знала, смог позвонить и позвать на помощь. Почему она думала, что Кеннет с Сандрой в этом замешаны? Откуда Кеннет знал, куда они направлялись? Зачем везти ее к домику? Каков был план? Потянуть время. Но как долго? Что на самом деле произошло до появления Томаса? Знак вопроса. Кеннет знал УВ со времен заключения. Его «Вольво», на котором они много лет ездили, исчезло. Иногда Ханне приходила в голову мысль, что Вадима Тарасова в лесу сбили Кеннет с Сандрой. Что это они взяли наркотики и деньги. Что русская была права. Все возможно. Она не стала углубляться в вопрос. Сделала очень мало. Ничего. Гордон заходил несколько раз. Выступал в роли заботливого коллеги. Предлагал всевозможную помощь, спрашивал, нужно ли ей что-то, волновался. Дал ей понять, что она может звонить в любое время. Она не позвонила. Не сделала ничего. Она была одна. Осталась одна. Но праздные дни, когда есть слишком много времени для раздумий, это не исправят, ничему не помогут. Хватит. От бесконечного перемалывания лучше не станет. Что бы она ни чувствовала, каково бы ни было ее состояние, ей нужно двигаться дальше. Она знала, как и с чем. Включила кофеварку и, пока ждала, взяла бумаги, которые забрала из участка, перед тем как поехать к домику. Перед тем как увидеть, как Томас застрелен насмерть. Женщиной, чье тело они не нашли, но которая, как она по-прежнему считала, когда-то была ее дочерью. Кто-то забрал у нее Элин, разрушил ее, сделал из нее ту, кто потом убил ее мужа. Кто-то где-то ответственен за это. Кто-то, кого она собиралась найти. Академия. Это все, что у нее есть. Это то, с чего она начнет. Спасибо Вот и все. Конец. Пока это все про Ханну, Катю и Хапаранду. В основном здесь будет куча имен, если не хотите, вам необязательно их читать, но раз вы добрались до этого места… Это седьмая из написанных мной книг, но первая, где на обложке указано только мое имя как автора. Хотя, конечно, работал я не один, поэтому и существует эта страница. Меня окружали люди, которые помогали, поддерживали, критиковали, находили слова поддержки или следили за тем, чтобы я периодически, когда, правда, в этом нуждался, думал о чем-нибудь другом. Без них не было бы никакого «Волчьего лета». Прежде всего, большое, большое спасибо УЛЬФУ ВАЛЛИНУ из полиции Хапаранды. Он и его коллега МАРТИН АСПЛУНД встретились со мной во время моей первой поездки для сбора информации в Хапаранду, ответили на все мои вопросы, а Ульф оказался так любезен, что с того момента продолжил пояснять все возникавшие по ходу написания книги сложные моменты о работе полиции. Иногда реальность не сходилась с тем, что было нужно и хотелось мне, тогда я подгонял ее так, чтобы она лучше подходила к сюжету, так что можно сказать, что все описанное корректно и правдиво — заслуга Ульфа, все остальное — моя вина.