— Не сомневайтесь, Хорст, вы их получите на очередной встрече, — ответил полковник… 26 ноября на тегеранском аэродроме приземлился первый «дуглас», на котором прибыла советская делегация во главе со Сталиным. Усевшись в автомобили, она на большой скорости направилась в сторону иранской столицы. Все семь километров трассы до нее, тщательно охранялись оцеплением и подвижными группами НКВД. Вслед за русской, приняв повышенные меры безопасности, прибыли английская и американские делегации. В результате, двум, подготовленным Шульце диверсионным группам, не удалось даже приблизиться к кортежам, а третья, находившаяся в засаде на въезде в город, бесследно исчезла. — Этого и следовало ожидать, — скептически констатировал Росс, — когда Леер сообщил ему о результатах. — Ну, что ж, Карл, — хмыкнул он. — Будем надеяться, людям Майера повезет больше. А может вам, как дипломату, самому посетить одну из миссий, например, русскую и пристрелить Сталина? — ?! — Не пугайтесь, я пошутил, — криво улыбнулся он, видя реакцию атташе. — Давайте лучше выпьем. В течение двух следующих дней, используя все свои возможности, Леер отирался во дворце шаха и встречался со своей агентурой в городе, но безуспешно. Переговоры начались… После встречи в мечети, Майер активно занялся подготовкой диверсии в британском посольстве. Для ее совершения он подобрал двух из своих людей — иранцев из провинции Хамадан и те, за небольшое вознаграждение, согласились подорвать кафиров[61]. Распилив решетку под стеной и проникнув в сточную трубу, диверсанты должны были добраться до водосборника, который находился в подвальной части миссии, установить там заряд и, воспламенив бикфордов шнур, вернуться назад. По расчетам Майера на все это должно было уйти не более часа, что его вполне устраивало. О точном времени начала приема, гестаповцу сообщил все тот же информатор в английской миссии. Звали его Эльяс Базна, а по оперативным учетам «Гермес». Он служил камердинером у британского посла Хью Нэтбулла — Хьюджексона и пользовалсянеограниченным доверием хозяина. …За час до приема, который был назначен на 18 часов, со стороны армянского кладбища, в поросшую густым кустарником ложбину, куда скатывался мутный поток, осторожно пробирались два человека. Они были одеты в поношенную одежду дехкан[62] и задний тащил на плече небольшой, но увесистый хурджин. Добравшись до ложбины, спутники внимательно огляделись и поползли вверх по склону, вдоль струящегося оттуда зловонного ручья. Оказавшись у высокой каменной стены, из-под которой он выбегал, диверсанты, а это были они, осторожно скользнули в воду и оказались перед зарешеченным отверстием, откуда она выбегала. Первый достал из рукава халата напильник и занялся решеткой, а второй, вынув из-за пазухи «люгер»[63], тихо взвел курок и настороженно осматривался по сторонам. Вскоре решетка подалась и, отогнув ее в сторону, иранцы поочередно исчезли в трубе, волоча за собой хурджин[64] с динамитом… — Внимание, парни, к нам кажется гости, — шепнул капитан Максфельд, прислушиваясь к доносящимся из трубы шорохам и поднял кверху ладонь левой руки. По этому знаку, четверка «томми»[65] находящихся с ним в камере водосборника, бесшумно заняла позицию с обеих сторон от него. Через минуту из отверстия появилась мокрая голова, а потом и туловище незнакомого человека. Вслед за этим последовал глухой удар и незнакомца быстро оттащили в сторону. Второй, выползавший из трубы диверсант, почуяв неладное, попытался вернуться назад, но застрял и тут же был извлечен из нее, как пробка из бутылки. — Брайн, — проверьте нет ли там еще гостей, — сказал Максфельд сержанту, и тот, шагнув в воду, посветил фонариком внутрь водовода. — Все чисто, сэр, — сказал он и выбрался обратно. — Ну, что ж, салам алейкум, сахиб, — обернулся капитан к задержанному и приказал его обыскать… Закрывшись в одном из кабинетов посольства, Росс и Леер хлестали джин. — Свинья все-таки этот Майер, — прорычал полковник, наливая очередную рюмку. — А я так на него надеялся. — Свинья, — пьяно качнул головой атташе и икнул. — И вы, Карл, не лучше, — опорожнил рюмку Росс. — Неправда, — поднял на него мутные глаза Леер. — В отличие от всех вас, я не только разведчик, но и дипломат. Вы хоть знаете, что это такое?! — перегнулся он через стол. — Ладно, не будем ссориться, — потянулся за сигарой Росс. — Подумаем, что докладывать об операции адмиралу. После того, как переговоры и банкет в британской миссии благополучно закончились, и 1 декабря все делегации убыли на родину, немецкий посол сразу же сообщил об этом Рибентроппу. А спустя несколько суток, из Германии пришла шифровка — Росс и Леер срочно отзывались в Берлин. — Я вот вам что скажу, Гюнтер, — произнес заплетающимся языком атташе. — Все нужно валить на Майера. Группу Мерца провалили его люди, он же не обеспечил сохранность склада с оружием и бездарно спланировал акцию в британской миссии. — М-да, — пожевал сигару Росс, — это неплохая идея, хотя в ней и мало толку. Кальтенбруннер вряд ли даст в обиду своих людей. Впрочем, стоит попробовать. Прозит, Карл… Однако абверовцы недооценили хитрого Майера. Уже прошло два дня, как через Анкару он, отправил своему шефу в Берлин подробный отчет о провале операции. И основными виновниками там фигурировали Росс с Леером. Теперь гауптштурмфюрер думал над тем, как еще больше себя реабилитировать. Тем более, что предпосылки к этому имелись. Накануне, запросив экстренную встречу, «Гермес» сообщил, что, вскрыв сейф своего британского патрона, он обнаружил там все материалы секретных переговоров, которые заснял на фотопленку. Но передать их отказался, запросив с Майера двадцать тысяч английских фунтов. Таких денег у гестаповца не было, и получить их он мог только у Росса. Тот же, после провала операции, неизбежно постарается приписать эту заслугу себе, что в создавшейся ситуации, резидента гестапо вовсе не устраивало. — Впрочем, чего мне опасаться? — подумал Майер, полулежа на подушках в одной из опиумных курилен и посасывая кальян. — Расписка в получении денег будет оформлена на «Гермеса», а он мой агент. Узнав от Майера о возможности получения ценнейших документов, Росс едва не лишился дара речи и сразу же согласился выдать необходимую сумму. Тем более, что привезенные им из Берлина в дипломатической почте фунты, предназначавшиеся для расчетов с иранской агентурой были фальшивыми. — Я не минуту не сомневался в вашем профессионализме, Хорст и рад буду доложить об этом в Берлине, — с чувством произнес он, дружески потрепав гестаповца по плечу. — А я уже доложил, — ухмыльнулся про себя Майер, представив какой разнос получит там полковник. Еще через сутки, Росс с Леером, получив желанные фотокопии, убыли на очередном самолете в Берлин. Глава 9. Агония В один их погожих сентябрьских дней 1944 года, по бетонной автостраде, следовавшей из Берлина на юг Баварии, мчалась кавалькада лимузинов, сопровождаемая бронетранспортером. В первом, откинувшись на мягкую спинку сидения и бездумно глядя в боковое стекло, сидел рейхсфюрер СС Гиммлер, а в следовавших позади, начальник имперской безопасности Кальтенбруннер, руководитель внешней разведки Шелленберг и командующий кригсмарине Дениц. Они ехали на очередную встречу со своим патроном в его альпийскую резиденцию «Бергхофф», где предстояло весьма важное совещание. Спустившись в долину и проследовав тихий Зальцбург с остроконечными шпилями древних соборов и черепичными крышами домов, машины выехали на серпантин, ведущий в сторону господствующей над местностью горы Оберзальцберг, на вершине которой и находилась последняя резиденция Гитлера. Пять лет назад Борман построил здесь небольшой «чайный домик» и подарил его фюреру. Тот по достоинству оценил прекрасный альпийский пейзаж, открывавшийся с вершины горы, и вскоре здесь возвели помпезныйдвухэтажный особняк с большими окнами и открытой террасой, где фюрер принимал европейских гостей и проводил часы досуга с Евой Браун. В середине войны, когда участились налеты авиации союзников, под домом была построена сеть железобетонных бункеров с автономной системой жизнеобеспечения, а охрана долины усилена стационарными и подвижными постами войск СС. Беспрепятственно миновав несколько горных туннелей, с установленными у них бронеколпаками дзотов, кавалькада подкатила к резиденции и прибывшие вышли из машин. Поднявшись по мраморным ступеням в особняк, они сдали охране личное оружие, ибо после покушения на фюрера, этой процедуре подвергались все без исключения и, пройдя через пустынную анфиладу комнат, спустились лифтом вниз. Здесь, в командном бункере, оборудованном всем необходимым для управления войсками, их уже ждал хозяин, нервно прохаживающийся у висящей на стене карты Европы. — Хайль Гитлер! — щелкнули каблуками прибывшие, и вскинули руки в нацистском приветствии. — Проходите, господа, присаживайтесь, — вяло взмахнул в ответ фюрер. Когда все уселись за массивный стол, он, кособочась и подволакивая ногу, занял свое место. — Господа, я пригласил вас для того, чтобы выслушать какие меры борьбы с противником, предпринимает имперская безопасность и разведка на временно оставленных нами восточных территориях и в Европе, а флот в водах Атлантики. Сейчас, когда мы как никогда близки к победе и готовим к удару оружие возмездия, я жду от вас более решительных действий. Они должны парализовать врага и посеять панику у него в тылу, а также на морских коммуникациях. И так, Генрих, вам первое слово, — ткнул пальцем в рейхсминистра Гитлер и откинулся на спинку кресла. — Мой фюрер, — начал доклад Гиммлер, — отвечая за внутреннюю безопасность Рейха, я предпринял целый ряд дополнительных мер, направленных на выявление и уничтожение ее врагов. После успешного подавления частями СС восстания в Варшавском гетто, мы с Кальтенбруннером активизировали работу по массовому уничтожению евреев во всех концентрационных лагерях с применением новых методов. Кроме того, из отобранных в них русских военнопленных, изъявивших желание служить великой Германии, практически завершено создание «русской освободительной армии», которую возглавит известный вам генерал Власов. Это более ста тысяч солдат, которых мы бросим на восточный фронт. — А не перейдут ли они на сторону большевиков? — с сомнением взглянул Гитлер на рейхсминистра. — Это исключено, — холодно блеснул тот стеклами пенсне. — У русских на этот счет имеется директива Сталина — все попавшие в плен считаются изменниками и в случае возвращения подлежат расстрелу. — Хорошая директива, — пробормотал фюрер. — Продолжайте. — Помимо этого, нами осуществляется активная работа по формированию на всей территории Рейха специальных отрядов «вервольф»[66] из воспитанников гитлерюгенда[67] и ветеранов прошлой войны. При необходимости, они смогут осуществлять диверсии и вести разведку в тылу наступающего противника. На временно оставленных территориях нами также проводится определенная работа, но об этом лучше доложить разведке, — взглянул Гиммлер на сидящего напротив Шелленберга. — Ну что ж, Генрих, вы как всегда активны и деятельны, — благожелательно кивнул Гитлер. — Однако я требую, непрерывно наращивать усилия на этом участке! Ни один вражеский солдат не должен ступить на священную землю Рейха! Повторяю, ни один!! -истерически завопил фюрер и застучал кулаком по столу. Присутствующие испуганно втянули головы в плечи. Но вспышка ярости вождя прошла так же быстро, как и началась. — Докладывайте бригаденфюрер, я слушаю, — дернул он головой в сторону Шелленберга и пригубил стоящий рядом стакан с водой. Тот встал, взял со стола лежащую на нем указку и подошел к висящей на стене карте. Сделав небольшое вступление, шеф объединенной разведки указал на ней географию загранрезидентур, комментируя стоящие перед ними задачи и способы их достижения. Все это сопровождалось пространными рассуждениями и специальной терминологией, что вызвало новый приступ гнева верховного главнокомандующего. — Вы, Шелленберг, кажется, не поняли, для чего мы здесь собрались, — прошипел фюрер. — Мне плевать, на вашу стратегию и менторские рассуждения! Я хочу знать, что вы реально делаете, для активизации тайной войны! — снова заорал он, брызжа слюной. — Слушаюсь! — вытянулся побледневший группенфюрер и вытер платком обильно вспотевший лоб. — Продолжайте, — желчно произнес Гитлер. Далее Шелленберг рассказал о специальных мероприятиях, предпринятых его ведомством для обеспечения планирующегося наступления германских войск в Арденнах, в число которых входила заброска в тыл англо-американских войск диверсионно-разведывательной группы Отто Скорцени, что фюрером воспринялось с одобрением, а также о работе его ведомства на оставленных немецкими войсками территориях. Они сводились к созданию там разветвленной агентурной сети, националистического подполья иряда баз с оружием и боеприпасами. — И эти силы вам следует непрерывно наращивать, — одобрительно хмыкнул Гитлер. — Враг не должен знать ни минуты покоя в своем тылу. Что еще? — Совместно с руководством кригсмарине мы планируем создать на Балтике тайные базы подводных лодок, законсервировав и затопив их в ряде мест. При очередном наступлении наших войск они незамедлительно могут быть использованы по назначению. — Хорошо, — согласился фюрер. — А теперь слово вам, Карл. Доложите, что нового предпринимает кригсмарине на морском театре. И, когда, наконец, наши новые лодки вступят в дело? — Мой фюрер, — встал гросс-адмирал. — Сейчас на морских коммуникациях противника в Арктике и Атлантике, задействован весь наш подводный флот. В ближайшее время он пополнится новыми кораблями семнадцатой серии, которые позволят переломить ход войны на море. Помимо этого, согласно утвержденному вами проекту «Лафференц», завершены испытания принципиально новой лодки, вооруженной ракетами Фау-2[68] для нанесения ударов по территории США, и завтра она выйдет в море.