— Я голоден, как стадо львов, — сообщил Вальтер, присаживаясь за столик. Молодая женщина улыбнулась и мягко проговорила: — Стадами живут овцы и бараны. Львы — семьями, тигры в одиночку. — Когда подошел официант, она на мгновение замолчала, потом, улыбнувшись, предложила: — Заказывай все, что хочешь, царь зверей. Начальник муниципальной милиции плотоядно оскалился и, хрустнув костяшками пальцев, принялся изучать меню в кожаном переплете с золотым тиснением. Выбор капитана соответствовал его внешности. Два больших, хорошо прожаренных стейка с тушеными овощами и грибами, вяленый осетровый балык с лимоном и маслинами, мясное ассорти, салат из морепродуктов, графин сока «Мультивитамин» и литровая бутылка «Смирнова». — Какой кофе на десерт предпочитаете? — деликатно поинтересовался официант. — Кофе будем пить дома. Утром, — хохотнул Тыхен. Потом, хлопнув официанта по плечу, гигант распорядился: — Действуй, сынок, мы на тебя надеемся. Его жест вызвал недоумение на лицах других посетителей, а Вера, гневно сверкнув глазами, зло прошипела: — Вальтер, не веди себя здесь как жлоб, ты не в казарме. — Прости, дорогая, — сконфуженно пробормотал верзила. На эту ночь в его планы не входила ссора с этой женщиной. В дальнейшем ужин прошел без эксцессов. Выпив немного водки, Калинина даже сделала Вальтеру комплимент. — А ты похож на воина из фильма «Викинги. Победитель и завоеватель». — Да, я такой, — снисходительно согласился Вальтер, допивая оставшуюся водку. Оба жили в одном доме, поэтому после ужина они отправились на конспиративную квартиру Вальтера. Никто из них не хотел, чтобы об их связи завтра же начали зубоскалить чиновники в горадминистрации. Едва они вошли в прихожую однокомнатной квартиры, как Вальтер схватил Веру в охапку и стал страстно целовать ее в губы, щеки, шею, грудь. Затем его правая рука задрала подол юбки и, нащупав под ажурным поясом атлас трусиков, грубо их сорвала. В следующую секунду он подхватил женщину на руки, крепко сжал ее упругие ягодицы и тут же грубо вошел в нее. С губ Веры сорвался протяжный стон, она обеими руками обхватила бычью шею Вальтера и задвигала бедрами в такт движений партнера. Постепенно ее стон перешел в глухой крик. Чтобы как-то его заглушить, Вера Сергеевна впилась зубами в рукав своего делового пиджака. Интенсивность их движений росла и вскоре стала напоминать работу парового молота. В момент апогея Вальтер по-звериному зарычал, а Вера, выпустив изо рта прокушенную ткань, протяжно завыла. Наконец они перестали двигаться, женщина засмеялась, страстно поцеловала партнера в губы и прошептала: — Может, перейдем в комнату, а то распугаем всех жильцов этого несчастного дома... Всю ночь они занимались любовью. Вальтер был на седьмом небе от счастья, ему почти не приходилось ничего делать. Калинина взяла инициативу на себя, предугадывала любые его желания, даже самые сокровенные. Под утро, совершенно измотанные, они заснули. Но долго спать не пришлось. Вскоре из сумочки Веры раздалась электронная мелодия мобильного телефона. Несколько секунд Калинина приходила в себя, потом протерла глаза и, перебравшись через могучее тело Тыхена, достала из сумочки телефон. Включив его, приложила к уху трубку и сонно произнесла: — Слушаю. — Ты не забыла, что скоро уезжать? — прозвучал голос Профессора. — К отъезду надо подчистить все дела, чтобы ни одного пятнышка не осталось. — Я этим занимаюсь, — недовольно буркнула Вера. — Где Вальтер? — перешел к новой теме Профессор. — Рядом. — Дай ему трубку. Вера растолкала спящего мужчину и сунула ему в руку телефон, шепнув на ухо: «Профессор». Этого слова вполне хватило, чтобы с верзилы сон как рукой сняло. — Вальтер, Фашиста обнаружили, — сообщил Профессор. — Где он? — сжав телефон с такой силой, будто это было горло ненавистного московского эмиссара, прошипел Тыхен. — В порту, на корабле в Военной гавани. — Не-е, я там власти не имею, — хватка сразу же ослабла. — Тебя никто и не заставляет штурмовать Военную гавань. Поставь возле проходной, только не напротив, своих муниципалов. Пусть контролируют. Если Фашист выберется — сообщишь мне. Понял? — Понял. А если он запросит помощь из Москвы? — Судя по его психологическому портрету — не запросит, сам будет стараться разобраться. Но на всякий случай поставь на въездах в город посты. — Сделаем. — Местная неприятность произошла полгода назад, — начал свое повествование Христофоров. — В Новоморске был убит начальник УФСБ, убит профессионально, убийца не задержан, и после тщательного расследования не было обнаружено никаких объективных причин для этой ликвидации. — Подожди, при чем здесь шеф УФСБ? — перебил чекиста частный детектив. Опытный сыскарь попытался расставить все точки над «i». — Новоморск — город не областной. При чем здесь этот чекист? Его место не тут, а в центре, он должен руководить районными отделами, в том числе и новоморским. По идее, он должен быть начальником областного управления, не меньше. Так, кажется? — Это было раньше, при Союзе, когда здесь располагались дивизион крылатых ракет, штаб ПВО округа и бригада особого назначения Черноморского флота. Теперь ничего этого не осталось, и в отделе сидят два десятка стариков, которые только и ждут выхода на пенсию. Поэтому ни в какие дела не лезут. Но при этом начальник УФСБ стал сюда ездить после Нового года каждую неделю, будто здесь медом намазано. А потом его пришили. — Как? — поинтересовался Глеб. — Покойный был заядлым «моржом» и хотя бы раз в неделю делал заплывы в открытом море. Конечно, рядом с ним плыла шлюпка с охраной, доктором и водолазом-спасателем. Да и поблизости находился пограничный катер с несколькими боевыми спасателями. В общем, все меры предосторожности. Только в этот раз генерала они не спасли. Шлюпка была в пяти метрах, катер в трех сотнях, когда «морж», мать его, взмахнул руками и стал тонуть. Сразу же в воду бросился спасатель, подошел катер, через минуту-две генерала достали. Он был мертв, хотели делать искусственное дыхание, но тут обнаружили отверстие от стилета трехгранной формы на манер штыка от «трехлинейки», такое отверстие крови почти не дает. Когда поняли, что это убийство, в воду пошли бойцы ПДСС, но было поздно, никого обнаружить они не смогли. Акустик на погранце смог засечь лишь одного дельфина, да и тот был где-то вдалеке и уходил все дальше. Естественно, сразу же сообщили на Лубянку. Ликвидация такого масштаба была совершена впервые, да и способ ликвидации назвать обыденным никак нельзя. В конце концов, решили не поднимать шумихи, генерала объявили умершим от инфаркта и похоронили с почестями. Потом начали по-тихому разбираться, но тихое разбирательство ни к чему не привело. Следствие не смогло установить, чем же Новоморск так привлек покойного. Никаких документов, записей, ничего. Видимо, все держал в голове. — Христофоров развел руками. — У следствия оказалась одна весомая версия о крупной и хорошо законспирированной разведсети. Настолько законспирированной, что наши следователи даже не могли примерно сказать о ее принадлежности. — Тогда решили ловить шпионов-супостатов на живца, — подал голос частный детектив, он уже ухватил суть рассказа. — Да, — кивнул Владимир Христофоров. — Решили выманивать на блестящую блесну. Сперва устроили информационную шумиху о чудо-корабле. Потом организовали героический переход с Балтики на Черное море, сюда, в Новоморск. — Поэтому и командир «Забияки» Сергей Андреевич пьет как последний алкаш и выбалтывает все самые сокровенные секреты, — закончил мысль чекиста Кольцов. — Вот именно, — подтвердил внезапно проснувшийся Масягин. — И кто же клюнул за то время, что «Забияка» стоит в порту? — Вот только Глеб и попался, — задумчиво произнес чекист. Он обвел взглядом помещение. — Тут я и подумал: случайностью это вряд ли может быть. Значит, он что-то ищет. А когда в гостиничном номере увидел тебя, понял, это судьба. Поэтому и предложил тебе обменяться информацией, возможно, такой «гешефт» пойдет всем на пользу. Поэтому я хочу знать — тем более после того, как все поведал, я имею на это право, — что ты расследуешь и что уже обнаружил. — Одну минуту, — перебил его Кольцов. — Мне бы поближе познакомиться с портретом погибшего. Может, что-то проскользнет в досье славного чекиста. — Это можно устроить, — спокойно произнес Христофоров. Он поднялся из-за стола и вышел из кают-компании. Частный детектив не успел даже осмыслить происходящее, когда вернулся подполковник (кап-два) с плоским чемоданчиком. Разложив компьютер на столе, он быстро включил его, вошел в нужный файл. — Изучай послужной список и заодно колись, так сократим уйму времени. — Давай, все-таки чекисты мне роднее, — согласился Кольцов, разворачивая к себе ноутбук. На экране в левом углу была фотография мужчины в генеральском мундире, текст гласил: «Егоров Николай Ильич, родился в 1945 г. в городе Калуга. Окончил десятилетку, в 1963 году поступил в Московскую школу КГБ. В 1968 году направлен для прохождения службы в ПГУ КГБ, до 1980 года работал в отделе Среднего Востока (Афганистан, Иран, Ирак), трижды выезжал в заграничные командировки, за операцию «Шторм-333» был награжден орденом Красной Звезды. После ранения перевод во Второе Главное управление, в отдел подготовки спецрезерва КГБ, группа «Д» (руководитель полковник Георгиев С.В.). В 1983 году вместе с Георгиевым переведен в Девятое Главное управление, отдел «Конус» при ЦК КПСС. В 1989 году после ликвидации отдела курировал разнопартийные политические течения, рвущиеся к власти. Лично был знаком со многими лидерами демократических партий, что позволило избежать в 1991 году после путча ГКЧП увольнения из КГБ. Признал власть демократии, был произведен в генерал-майоры и назначен начальником Управления Причерноморского края. В 1993 году публично поддержал власть президента, впоследствии был произведен в генерал-лейтенанты». Дальше шел список наград и поощрений. Глеб обратил внимание, что основная масса награждений, премий и представлений приходилась на время службы в отделе «Конус». С одной стороны, понятно, ведь служил возле Кремлевского Олимпа. Как говорится, кто ближе к кухне, тот и первый за столом. Но слишком уж часто награждали, такое даже для Олимпа несвойственно. — Что это за «Конус»? — не удержался он от вопроса. Христофоров жестом руки остановил его. — Самое веселое, что по этому «Конусу» никаких документов не осталось. Удалось установить, что служило в нем семь старших офицеров, которые подчинялись лично Андропову. Отдел создали, когда Юрий Владимирович стал Генеральным секретарем. Возглавлял отдел Георгиев, а заместителем был Егоров, кто остальные пять, чем занимался отдел и кому подчинялся после смерти Андропова, так установить и не удалось. Если бы не заметка в личном деле покойного Егорова, про «Конус» никогда и не узнали бы. — А кто такой этот Георгиев? — снова задал вопрос Кольцов. Что-то ему в этой фамилии показалось знакомым. — Станислав Васильевич Георгиев, 1941 года рождения, полковник КГБ, погиб в авиакатастрофе в мае 1991 года. Если помнишь, тогда разбился самолет с генералитетом Закарпатского военного округа. — Не помню, — признался Глеб. — Я тогда в Карабахе служил, а там с новостями было туго. — Это неважно. Главное, больше на полковника ничего найти не удалось. Вот в таких условиях приходится вести следствие. А много тут найдешь? Артур Айзек, держа легкий чемоданчик, перепрыгнул через борт грузовой машины, зевнул и размял суставы. Потом не спеша пересек улицу и вошел в обшарпанное здание железнодорожной станции. В помещении стоял затхлый запах пота, прелых овощей и еще чего-то противного. Не задерживаясь в зале ожидания, Артур быстро пересек здание и вышел на перрон. До прихода поезда на Москву оставалось несколько минут, можно было переждать и на солнцепеке. Билет Айзеку брать не надо было, он лежал у него в кармане пиджака. Только куплен он был в Ростове, но, следуя «легенде» отставшего от поезда, в свое купе Айзек войдет за сто километров от места отправления. Поезд появился ровно в назначенный срок. Сперва на солнце блеснули стекла электровоза, затем показалась угловатая голова зеленой гусеницы, и лишь потом донесся звук колес. Проводница, дородная бабеха с ярко-красными щеками в синих прожилках, весьма гармонирующими с белой форменной рубахой с золотыми пуговицами, подозрительно взглянула на протянутый ей билет, потом на пассажира и недоуменно спросила: — Как это вы тут оказались, гражданин?