— Семен Аркадьевич Зорич? — Да, а собственно... Договорить он не успел, его шею сзади перехватил тонкий стальной тросик. Бизнесмен дернулся, попытался вырваться, но стоящий за ним убийца знал свое дело. Через минуту все было кончено, труп мгновенно загрузили в багажник машины. — Где будем жмура прятать? — спокойно спросил убийца. — Есть одно местечко, — ответил второй, включая зажигание. — Где? — настаивал первый. — Помнишь, что приказали? Чтобы никаких следов, будто его и не было. А то самих законопатят по первому разряду. Или сомневаешься? — Не сомневаюсь, — буркнул водитель. — Где? — Вот, блин, прицепился, — взорвался водитель, но, увидев жесткий взгляд убийцы, спокойнее ответил: — Хотел тебе прикольный сюрприз сделать, не получилось... Нашел одного земляка, он в бродячем цирке хищников кормит. Я ему в вискарик снотворного добавил, спит, как сурок. Зверюги уже сутки голодают. Вот ко львам на завтрак и определим жмура. Никаких тебе следов, только шмутки сожжем. — Действительно, прикольно, — усмехнулся убийца. — Закупал бракованное мясо и сам пошел на корм. Появление в ГУБОПе Артура Айзека вызвало если не шок, то уж замешательство — точно. Были нарушены все инструкции и параграфы секретных предписаний, обговаривающие в тех или иных ситуациях действия региональных резидентов. В конце концов, была просто похерена элементарная субординация, свойственная армии и военизированным организациям. Явившийся из Новоморска резидент, минуя своего куратора, начальника отдела, направился прямиком к шефу ГУБОПа и рано утром сидел в его приемной. Вскоре перед Айзеком появился куратор, невысокий молодой человек с неброской внешностью. От пробежки по коридору куратор тяжело дышал. — В чем дело, Артур Валерьевич? — прохрипел куратор. — Я записался на прием к генералу, — спокойно ответил Айзек. Он сидел, откинувшись на спинку стула, положив ногу на ногу и держа руки на коленях, уперев ладони в черную кожаную папку. Резидент был в звании майора, то есть на два звания выше своего куратора. — Есть инструкция, где обговорены...— начал куратор с заметным повышением тона. — Я знаю инструкцию, старший лейтенант, — перебил его Айзек, гневно глянув исподлобья. — И поверьте моему опыту нелегала, бывают ситуации, когда приходится прыгать через головы. Потому что ситуация требует срочного решения, а не бюрократических проволочек. — Но... — Если шеф не засекретит мою информацию, а потребует написать отчет по моим действиям, то я, естественно, сразу же напишу, — совершенно спокойно и даже дружелюбно пообещал резидент. Куратор лишь развел руками. Говорить больше было не о чем, старший лейтенант вышел из приемной. Майор остался ждать. Через пять минут дверь генеральского кабинета распахнулась, и оттуда вышел дородный мужчина импозантной внешности, в дорогом двубортном костюме, с депутатским значком на лацкане пиджака. До самых дверей «слугу народа» провожал хозяин кабинета. Уже в приемной депутат обернулся, обменялся рукопожатием с начальником ГУБОПа и быстро вышел. Генерал в выглаженной форме, при всех своих орденах и медалях, сиял как новенький пятак. Едва за сановным гостем закрылась дверь, улыбка сползла с его лица, и он внимательно посмотрел на вытянувшегося перед ним Айзека. Несколько секунд он задумчиво разглядывал резидента, потом недовольно сказал: — Ладно, раз пришел, входи. Поговорим, выясним, к чему твоя спешка. Генерал вернулся в свой кабинет, майор, держа у правого бока папку, последовал за ним. Сев за свой рабочий стол, начальник ГУБОПа закурил сигарету и, указав на стул, строго спросил: — Почему нарушаешь субординацию? — Уже наябедничали, — скривился в ухмылке Айзек. — Да, только что звонил начальник оперативного отдела. Ему непонятно твое поведение. И вообще, что означает твое внезапное исчезновение и теперь это счастливое «явление Христа народу»? Хотя официально нелегальная резидентура подчинялась информационному отделу ГУБОПа, фактически ею руководил оперативный отдел. Такое положение вещей было принято ради выигрыша времени: информационный отдел лишь накапливает информацию, в то время как оперативный использует ее в своих разработках. — Виноват, — спокойно проговорил резидент. — Но дело действительно не терпит отлагательства, и к тому же полученная мной информация слишком горячая, чтобы всех с ней знакомить. — Что еще за информация? — Дело государственной важности. Касается... Жизни первых лиц государства. — При чем здесь ГУБОП? Это профиль Главного Управления охраны, пусть у них голова болит... — А если я скажу, что объектом покушения должен стать ПРЕЗИДЕНТ? — Откуда узнал? — Голос генерала прозвучал непривычно сдавленно. — Это самое малое из того, что в последние дни я узнал. — То есть? — Генерал сейчас смотрел на Айзека с легким прищуром, будто пытался просветить его рентгеном и увидеть суть этого человека. Но подобный взгляд не мог подействовать на такого матерого волка, как Айзек. — Командуют из Москвьино центр подготовки покушения создали в Новоморске. Там заговорщики смогли наладить нелегальный канал перехода границы, который, как мне удалось выяснить, был создан не для переправы контрабанды... Кстати, алчный Бармалей тоже его обнаружил и посчитал, что ему полагается доля. Ну, ему и дали долю в виде девяти граммов свинца. — О чем ты говоришь? — Генерал ничего не понял из услышанного, и это ему очень не нравилось. — Это заговор объединившихся сил большого капитала и кавказских сепаратистов, — спокойно произнес Артур Айзек, глядя на начальника ГУБОПа в упор. — И нити заговора, как я уже говорил, ведут в Москву. Сейчас необходимо нейтрализовать братьев Зорич. — Кто такие? — Знаменитая была семейка. Отец — профессиональный мошенник, умер в тюрьме от туберкулеза. Но оставил трех сыновей. Старший, Левик Зорич, двухметровый верзила, дважды привлекался за разбой в годы всеобщей кооперации, сделался одним из первых рэкетиров в Питере. В середине девяностых, став криминальным «генералом», решил расширить свои владения и обратил взор на Урал. Хотел подмять под себя один из литейных гигантов, но там ему быстро обломали рога. И уже через месяц его проводили в последний путь. Средний, Семен Зорич, любитель сладкой жизни, тоже судимый. Сидел за фарцовку, после развала СССР выехал на ПМЖ в Германию, но вскоре вернулся и открыл совместное предприятие. Изнеженный рохля. Младший... вот, кстати, младший оказался умнее старших братьев. Начал с того, что сменил фамилию на фамилию матери и стал Аркадием Войцеховским. Закончил Московский финансовый институт, в конце восьмидесятых создал коммерческий банк «Деловой кредит». Но долго без «крыши» банк существовать не мог. Войцеховский решил идти под набирающую силу чеченскую группировку. Есть версия, что именно чеченцы устранили старшего брата, когда тот потребовал, чтобы младший поддержал его финансами в борьбе за литейный комбинат. За последние десять лет при огромных деньгах «Делового кредита» создана разведывательно-диверсионная сеть, кроме того, вы сами знаете о мощном чеченском лобби. Так что в подобной ситуации возможен любой самый крутой расклад. А последствия могут быть и вовсе не предсказуемыми. — А поподробней? — Вот, ознакомьтесь. — На стол перед письменным прибором из малахита легла кожаная папка майора. — После изучения этого материала, думаю, вы поймете логику моих действий. Начальник ГУБОПа раскрыл папку, там лежали какие-то документы и несколько фотографий. На первой был запечатлен банкир Войцеховский в обществе полевого командира Вахи Вагаева, самого непримиримого и кровожадного чеченского сепаратиста. За ним долго охотился спецназ ГРУ, полгода назад Ваха был тяжело ранен и после этого исчез с театра боевых действий. Некоторые даже считали, что он умер от ран. — Не умер, значит, — задумчиво проговорил генерал. Фотография была датирована прошлым месяцем. Несмотря на то что Сафин отдал свое журналистское удостоверение Кольцову и уехал из Новоморска, следовать совету частного детектива он не собирался. Вместо того, чтобы прятаться где-то в глуши, он вернулся в свою квартиру и, пока в редакции считали, что он в командировке, сел за написание детективного романа, который давно обдумал. Шариковая ручка размашисто вывела первую строчку будущего бестселлера, как вдруг пронзительно зазвонил телефон. Чертыхнувшись, Сафин снял трубку с аппарата. — Анатолий Борисович, что же вы нас так подвели? — раздался спокойный мужской голос. — А в чем, собственно, дело? — Вы покинули Новоморск, так и не собрав материалы для своего журналистского расследования. Не пообщавшись с местными столпами. А между прочим, там проводилась крупнейшая в России операция по обезвреживанию банд организованной преступности. — Несмотря на то что голос звучал довольно мягко, Сафин даже через трубку чувствовал яд, стекающий с острых клыков. С ним говорил монстр. И только это удерживало журналиста от реплики о «помощнике», оставленном в городе вместо него. — Но, с другой стороны, это даже хорошо, что вы сейчас оказались в столице, — продолжил сладкоголосо вещать невидимый монстр. — Вам необходимо отправиться в поселок Прозрачные Ключи по Рублевскому шоссе. И пробыть там дня три. Впоследствии гарантирую вам мировую известность. «Рублевское шоссе — это дачный поселок «новорусской» элиты», — быстро сообразил Сафин, а вслух спросил: — Когда мне туда отправляться? — Уже можете ехать, — спокойно проговорил незнакомец и, прежде чем положить трубку, добавил: — В течение трех дней все решится. Когда в трубке раздались короткие гудки, Анатолий несколько минут сидел в раздумье. Хороший журналист должен сочетать в себе качества психолога и аналитика. Сафин себя считал хорошим журналистом. «Будут, по-видимому, потрошить кого-то из олигархов или приближенных к ним, — размышлял журналист. — Быть первым — это ухватить сенсацию за хвост. Но что мне это дает? Обзорная статья в «Столице» не принесет обещанной мировой известности. Эх, был бы я тележурналистом, ну, хотя бы стрингером, тогда другое дело. А так...» Неожиданно Сафин сообразил, что попал на верный путь. Со стрингерами связываться не стоит, эти информационные шакалы ради сенсации отца с матерью не пожалеют и обманут, глазом не моргнув. Свяжись с ними, ни славы, ни денег не будет. «Почему обязательно надо связываться с нашими?» — мелькнуло в голове Анатолия, он вдруг понял, где может неплохо заработать. Схватив визитницу, он быстро отыскал карточку тележурналиста Би-би-си Ричарда Крейга, с которым был знаком по первой чеченской войне (вместе делали репортажи о полевых командирах). Дозвониться удалось сразу. Ричард сегодня бездельничал, валялся на кровати В гостиничном номере и думал, чем бы занять себя на вечер. — Привет, Ричи, — поздоровался Анатолий, довольный тем, что сразу нашел англичанина. — Хай, — судя по голосу, у Крейга была меланхолия. — Как дела? — Какие дела, сплошная рутина. — Прожив в России больше десяти лет, англичанин сносно разговаривал по-русски. — Что скажешь, если предложу мировую сенсацию? — Спрошу, сколько мне это будет стоить?