Вот такой неоднозначный разговор очень обидел Беату. К тому же, к ее превеликому разочарованию, с разбитыми лицами сейчас были почти все мужчины, и своего обидчика, которого, ей казалось, она так удачно пометила, определить было сложно, да что там, просто невозможно. Во время ужина она спросила сидевшего рядом Михаила, почему все выглядят, как после сталинградской битвы. Тот гордо потрогал свои ссадины на лице, хотя его с шикарным маникюром в принципе трудно представить дерущимся. Продемонстрировав свой синяк под глазом, он тихо ответил Беате, так, чтобы за столом их разговора не было слышно: – Мы никогда не дрались, ни разу за все то время, что жили вместе. Это ненормально. Братья обязательно должны подраться. Наверное, именно сегодня мы стали братьями по-настоящему. – И кто был инициатором такого сплочения семьи? – уточнила Беата. – Ну, первым ударил точно Макс, у него аргументы закончились, а потом уж было просто месиво, даже мне прилетело, хотя я не встревал, а рядом стоял. – Так что делили? Наследство? – В том-то и дело, что ничего. Просто Марат предложил поговорить и выяснить, кто хулиганит и доводит Агнию странными выходками вроде подожженной елки и плачущей куклы. – Ну и что, выяснили? – допытывалась Беата, прильнув к уху Мишеля так, что остальные стали косо на них поглядывать. Поэтому тот ответил, просто отрицательно качнув головой. Дальше скучный ужин перетек в не менее скучный вечер у камина. Все внимательно смотрели на огонь, словно он мог что-то решить, что-то объяснить этим запутавшимся мужчинам и женщинам. Хоть связь и появилась, но Интернета в доме не было по-прежнему. Беате необходимо было получить ответы от друзей, которым она вчера отправила сообщения с просьбами и вопросами. Беата надеялась, что именно эта информация поставит все на свои места в этом доме. – Вы мне будете вечером нужны, после всего этого печального сабантуя встречаемся в кабинете, – прошептала она Миколе, пока все были заняты прослушиванием посредственного, надо сказать, вокала Эллы. Даже Слава подыгрывал ей и морщился от такого исполнения. Как Беата поняла, это была его песня. Видимо, эти парни и правда были неразлучны, потому как слова писал для песен Микола, а музыку Мстислав. – Что вы опять задумали? – испуганно спросил Микола. – Я думал, мои приключения на сегодня закончены. Бокал хорошего вина и тихий вечер у камина – вот все, что мне сегодня необходимо. – Я, конечно, рада, что вы все сегодня начистили друг другу лица, и понимаю, что вам хочется напиться от пения вашей жены, мне придется сделать то же самое, если она не замолчит в ближайшее время, но у нас с вами расследование. – Ваш сарказм, как всегда, ужасен, – поморщился Микола и, залпом допив бокал, налил себе еще и принес бокал Беате. – Согласна, – приняв вино, примирительно сказала она, – мой сарказм достиг того уровня, когда даже я не знаю, шучу я или нет, но это не повод не помогать мне. – Что будем делать? – спросил, вздохнув, Микола. – Пойдем вновь смотреть на Ладогу. – Ждать чудесного свечения? – уточнил он. – Нет, искать Интернет, мне срочно нужно получить сообщения. – Ну Ладога так Ладога, – продолжил вздыхать Микола. – А что вы скажете про нашу новенькую, эту помощницу нотариуса, забыла, как ее зовут? Она раньше тоже к вам приезжала? – Жанна, – подсказал Микола. – Странная она, конечно, молчит, озирается, я видел ее один раз в прошлом году второго января вместе с Павлом Ильичом. Он уже старенький, вот и решил, видимо, завести себе помощницу. – Пашенька, значит, – сказала Беата словно самой себе, но тут же деловым тоном приказала Миколе: – Подсядьте к ней, поговорите, ну, на правах хозяина. Вот, казалось бы, она лишняя в этой истории, но нет, внутренний голос мне подсказывает, что она здесь неспроста. – Надо же, у вас есть и такой. Он у вас тоже циничный хам или там вы белая и пушистая? – поинтересовался Микола с надеждой. – Боюсь, он еще хуже, потому как не имеет никаких сдерживающих факторов, – с искренним сожалением сказала Беата. В этот момент Элла, закончив пение, взяла новый бокал, встала перед всеми, словно решилась на тост, и произнесла: – Я тоже подготовила для Агнии подарок, но она про меня даже не вспомнила, – говорила она это быстро и сбивчиво, видимо, боялась передумать, – поэтому хочу прочитать свой подарок сейчас. – По-моему, вашей жене уже хватит пить, она сейчас в таком состоянии, когда женщины делают глупости, – сказала Беата, наблюдая странную картину, – и, судя по тому, как она поет, стихотворение кто-то из гостей может не пережить. – Бывшей жене, – спокойно сказал Микола, – мы решили развестись. Меня теперь это не касается. – Да вы злопамятный, – усмехнулась Беата и чокнулась с ним бокалами в знак солидарности, – вы начинаете мне нравиться. По бокалам, разолью я вино по бокалам, Вновь почувствую запах весны. Улыбнусь я тебе запоздало, Ночь добавит вину темноты. Мы с тобой разольем по бокалам Все желания, что раньше молчали. Все, что мы, растеряв по вокзалам, Не прочувствовав, потеряли. По тонким хрустальным бокалам Разольем мы мурашек горсть. Сегодня всего нам мало, Так попробуем без притворств. Мы долго по жизни скитались, Кочевали в своем шапито, Очень часто и больно прощались, Допивая свое бордо. Так давай разольем по бокалам Исполнение давней мечты. И, рискнув начать все сначала, Вмиг поймем, что были пусты. – А ведь она это сейчас кому-то читала, кому-то конкретному, – сказала Беата вслух, когда жидкие аплодисменты наполнили гостиную, – и ей было очень больно, очень. Мне срочно надо поговорить с Риткой, очень срочно. Глава 27 В двенадцать загадаю… Беата проснулась в прекрасном расположении духа, просто в чудесном. Она первый раз, находясь в этом доме, проспала. Не вскочила в пять утра, несясь в кабинет за компьютер, а с чувством выполненного долга спала почти до обеда. Правда, и вчера она легла поздно. Воспоминания о вчерашнем вечере заставили ее покраснеть. Когда они с Миколой вышли на улицу для проведения стратегической операции по поиску Интернета, то пришли в полный восторг. Метель, которая бушевала вот уже два дня, стихла, да что там стихла, на улице было так, что казалось, слышно трескающийся лед в ладожских шхерах. Луна, огромная и яркая, висела посредине неба в окружении своих подруг-звезд. Она освещала насыпанные с человеческий рост сугробы, лапы елей, покрытые белоснежным нарядом, и все вокруг казалось сказкой. – Тепло-то как, – сказала Беата, – еще днем ветер резал острыми снежинками лицо, а сейчас просто декорации к фильму «Морозко». – Да-а, – протяжно ответил Микола, – этим и прекрасна Карелия, таинственностью своей природы. И тогда, глядя на это, хочется сделать то, что запрещал себе раньше. – Например? – усмехнулась Беата, готовая уже развить тему запрещенных желаний. – Например, это, – ответил он и поцеловал ее долгим поцелуем. Немного от неожиданности, но в основном из-за приятной волны, поднявшейся внутри, Беата его не оттолкнула. Лишь когда он отстранился, вглядываясь в ее лицо и боясь реакции, она сказала: