— Теперь впору? Богатырь примерил, рука и вправду прошла свободно. — В самый раз! Спасибо. Всю жизнь носить буду, тебя вспоминать. — Тогда, на Солнцевороте… — И за это тоже спасибо, — улыбнулся Ратко. — Если бы не ты, может быть, еще и не решился бы. Глава 25 СВАТЫ Когда день перевалил за середину, Лукреция начала собирать вещи. Хорошо бы было выехать уже следующим утром, да пораньше — путь предстоял неблизкий. Укладывая платья, многие из которых оказались так и не надетыми ни разу благодаря волшебному артефакту, раздобытому в хранилище, аристократка лукаво гадала: не разрешит ли Вольга забрать с собой брошь? В конце концов, с его проблемой она справилась в рекордно короткий срок. Сложно поверить, но прошло всего несколько дней, показавшихся баронессе целой жизнью. А ведь до этого время летело с пугающей стремительностью — только успевай отсчитывать годы, но здесь, на севере, вдруг неожиданно притормозило. В дверь постучали. — Войдите, — разрешила Лукреция, с ловкостью карточного шулера пряча один из предметов интимного туалета между аккуратно сложенных платьев. Вошла целая делегация: Ратко, Вольга, Белоника, Весень и Лель, из дверного проема выглядывали Морошка со Жданом. Между ног посетителей юркой молнией скользнула куница и тут же попыталась залезть баронессе на плечо. — Что, нагулялся, предатель? — спросила пожилая дама, подсаживая зверька. — А то все Лель да Лель. Куница несколько раз возмущенно пискнула, но потом притихла на плече баронессы. — У нас проблемы! — торжественно произнес Вольга. — А мне казалось, я буквально пару часов назад разрешила их все, — деликатно засмеялась Лукреция. — Когда вы успели нахватать новых? — Как вы уже успели заметить, я в этом специалист, да еще специалист преподающий. — Волшебник слегка поклонился. — Свататься решили ехать после заката, — сказал немного смущенный, но очень довольный Ратко. — Поезжайте. Зачем тянуть? — одобрила Лукреция, все еще не понимая, с какой целью ей сообщают об этом в такой торжественной обстановке и где же здесь проблема. — Вы должны поехать с нами, — безапелляционно заявил Вольга. — Но я имею очень смутные представления о том, как на Севере происходит сватовство! — Мы тоже. Поэтому и просим: вам, как иностранке, все простят, — невозмутимо пояснил воспитатель. — Вам как волшебнику тоже, — парировала Лукреция. — Ну а нам вместе простят гораздо больше. Вы только послушайте, что они несут! — Я точно помню, что там было что-то о птичках и рыбках, — возмущенно откликнулась стоящая у двери Морошка. Похоже, спор длился уже довольно давно. — А я слышала, как говорили про колечко и сваечку, — без излишнего напора сообщила Белоника и почему-то слегка порозовела. — Птички мне больше нравятся, — высказал свое мнение Ждан. — Точно сваечка, а не сучок? — Сам ты сучок, — беззлобно ответил Ратко. Вольга многозначительно посмотрел на баронессу: — Не думайте, что я разбираюсь в этом лучше. Лукреция вздохнула: придется выручать, а то уедешь — и думай потом, не остался ли бедный Ратко без своей Нюты. Не такая уж мудреная наука это сватовство — справиться можно. — Бабушку, бабушку мне не помните! — кричал с облучка всерьез обеспокоенный Ждан. Сваты грузились в празднично украшенные сани. — Я тебе дам бабушку, — добродушно, больше для виду, ворчала Лукреция, усаживаясь поудобнее между Весенем и Вольгой. Лишь сейчас она стала понимать, насколько сильно будет скучать по вихрастому обормоту. Напротив уже сидели Белоника, Лель и виновник переполоха — Ратко. В ногах лежала пухлая сума с подарками. Пахло недавно срезанными хвойными ветвями, юные волшебники искусно переплели их по бокам саней, украсив ярко-красными гроздьями рябины. Блестели и позвякивали колокольчики на сбруе двух ладных лошадок. Вечер сулил ясную и тихую ночь. Идиллия нарушилась внезапным треском и появлением на дороге, прямо перед санями, трех человеческих фигур. Лошади испуганно заржали и непременно взвились бы на дыбы, если бы один из появившихся тут же не прыгнул вперед и не схватил взбудораженных животных под уздцы. — Ох ты, святы! Не рассчитал! Тише, тише, — послышался густой незнакомый голос. Ждан поднес фонарь ближе к лицу незнакомца, и все увидели крепкого мужчину с густой черной бородой, лохматыми полуседыми бровями и золотой серьгой в ухе. Одет он был не по-зимнему: ни куртки, ни полушубка на нем не было, голову прикрывал повязанный странным образом цветастый платок. — Ты кто такой? — враждебно спросил вихрастый, готовый, если понадобится, запустить в незнакомца фонарем. Тут на свет вышли двое других, и оказалось, что это Чингис с Буреславом. Все немного расслабились. — Вы же за булавой отправились, — недоуменно сказал Вольга. — Так вот она, — внезапно ответил за них бородатый незнакомец и снял с пояса грозное оружие. Когда Лукреция просила Чингиса помочь незадачливому перемещателю, она имела в виду следующее: взять Буреслава, поисковик и найти-таки, куда девалась та злосчастная булава, благодаря которой впервые обнаружились способности юного волшебника. Фальшивый проверяющий с энтузиазмом принялся за дело. Едва он понял, что от него потребуется и какие приключения это сулит, подхватил воодушевленного воспитанника и в мгновение ока унесся на ветре за горизонт. Судя по всему, путешествие увенчалось успехом, только вот кто этот бородач, который прилагался к артефакту? — Это мой дед! — гордо заорал Буреслав, не дотерпев до того момента, когда кто-нибудь все же сподобится задать интересовавший всех вопрос. — Дед? — недоуменно моргнул Вольга, привставая в санях, чтобы получше рассмотреть незнакомца. — Но он же… — Умер? Для своих оголтелых родственников очень даже может быть, для себя самого живее всех живых, — ничуть не смущаясь, заявил бородач. Затем обошел сани и протянул руку воспитателю волшебников. — Драгомир. С такого расстояния уже все присутствующие имели возможность оценить широкие, кустистые и, судя по всему, фамильные брови незнакомца — сомнений в его родстве с Буреславом практически не осталось. Вольга немного ошалело пожал широкую мозолистую ладонь. — Так что случилось с булавой-то? — повторил он вопрос, инстинктивно чувствуя, что это и есть ключ ко всему происшедшему. — Булава оказалась волшебным артефактом, — решился выступить Чингис, — зачарованным таким образом, чтобы не попасть в руки к другому волшебнику. Когда Буреслав коснулся ее, она просто перенеслась к своему владельцу. — Она мне чуть пробоину в днище корабля не учинила, — усмехнулся Драгомир, поигрывая оружием. — А так обошлось, только кок заикой остался. Я когда письмо с сообщением о собственной гибели сыну отправлял, и думать забыл, что она дома осталась. — Зачем письмо? — не поняла Белоника. — А затем, ладушка, что негоже, когда сын начинает выглядеть старше отца, — вздохнул пришелец. — Отпустил я его. Неловкая пауза даже не успела возникнуть, как нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Буреслав наконец выпалил: — Вы видели? Видели, как мы переместились?! А у моего деда во-о-от такой корабль! — Мальчишка развел руками, глаза его горели гордостью и восхищением. — А еще у меня, оказывается, такое же волшебство! Дед обещал меня учить! — Обещал, — тоже не без удовольствия крякнул Драгомир. — Хотел об этом переговорить с хозяином дома, да я вижу, вы куда-то собрались… — Свататься едем, — пояснил Вольга. — Это дело хорошее, — потер руки бородач. — Ну, с собой, что ли, возьмите. Плотно сидевшие в санях волшебники смущенно переглянулись. — Берите, берите, не пожалеете. У меня было пять жен, так что свататься я умею. Да что вы все так напряглись? За плохую примету посчитали? А ведь я со всеми женами жил ладно, ни одну не обидел. Вы выкуп-то взяли? Лель поднял набитую суму — продемонстрировал. От подарков пахло травами и медом — это были пряники, испеченные Морошкой. Еще там лежали кулечки орехов, трав и ягод, неожиданно принесенных Ниной в дом, мотки ярких атласных лент — от Белоники, монетки разного достоинства, красивая кружевная шаль, пожертвованная баронессой, — подарок для матери будущей невесты, и много другого добра — кто его знает, от кого в доме откупаться придется. Драгомир одобрительно кивнул, бросив взгляд на мешок, а вот на Леля посмотрел удрученно, почесал бороду. — Ты, парниша, конечно, не обижайся, но тебе лучше не ехать, с таким-то лицом стенка на стенку идут, а не за красной девицей. Юноша не обиделся, потрогал щеку, на которой только-только начинали бледнеть синяки, пробормотал «это он меня еще „до“ не видел» — и выпрыгнул из саней. А Драгомир, видимо привыкший командовать у себя на корабле, или откуда он там сейчас явился, принялся за дело серьезно.