— Тебе бы тоже, богатырь, остаться, а то нам в избе развернуться негде будет такой толпой. — Вообще-то это жених, — саркастически бросил Весень, нисколько не смутив специалиста по сватовству. — Ах, ну раз жених, тогда пусть едет, — милостиво разрешил тот. — А вот ты… — Понял, понял, тоже буду портить картину. — Целитель покинул сани вслед за Лелем. — Да не то что картину, — рассмеялся Драгомир, — только это дело серьезное, меж старшими решается. — Ясно, — кивнула Белоника, поднимаясь. — Я тоже могу уйти, — лукаво подмигнул с облучка Ждан. — Сиди, где сидишь! — пригрозил ему бородач. — Кто потом нас пьяных до дому довезет? — Ну, тогда и я не поеду, а то завтра в дорогу. — Лукреция поднялась, рассудив, что теперь-то сватовство обойдется без ее непосредственного участия. — Бабушку оставьте, — запротестовал Ждан, — погрузили ведь уже! Впоследствии баронесса на полном серьезе недоумевала, зачем собирали такую делегацию, если Драгомира можно было смело отправлять одного. Он сосватал бы кого угодно и за кого угодно, лишь бы потом можно было вдоволь повеселиться за накрытым столом. — Здравствуйте, хозяин и хозяюшка! — зычно начал дед Буреслава еще с улицы. Если бы Ратко не успел заранее предупредить Нюту о сватах, то-то бы переполох начался при появлении этого громкого и бойкого бородача, стучавшего в ворота дома кузнеца так настойчиво, что снег посыпался с резных украшений. — И вам не хворать, люди добрые! — ответил из-за ворот столь же зычный голос. Створки распахнулись, и в проеме появился могучий мужик, наверняка в любую другую дверь протискивавшийся разве что бочком. — Куда путь держите? Зачем пожаловали? Не будь Лукреция уверена в обратном, она бы подумала, что кузнец — скорее отец Ратко, чем Нюты. Будущий тесть нисколько не уступал ни в росте, ни в размахе широких плеч молодому волшебнику. Как в семье у такого гиганта могла вырасти маленькая хрупкая девчушка — уму непостижимо. — Есть у нас охотник, богатырь, удалец и молодец, — показал Драгомир на Ратко. — Ехал мимо, слыхал, живет здесь в округе птичка-невеличка, глазки синие, словно яхонты, перья червонного золота, голоском что соловушка. Не зря новоявленный дед Буреслава по дороге все выспрашивал у жениха, как выглядит невеста. — Я же говорил, будет про птичек, — словно зритель в театре прошептал на ухо баронессе Ждан и предложил угощаться орехами, которые уже успел стянуть из сумы с подарками. — Наш охотник обошел весь лес, а той птички не видал, загрустил, затосковал. Сказывали добрые люди, видали ту птичку на твоем дворе. — Может, и видали, — усмехнулся кузнец, провел рукой по коротко стриженной бороде, не сводя оценивающего взгляда с Ратко. — Только та птичка-невеличка хоть мала, но смела да упряма, сам едва справляюсь. А хватит ли силенок у вашего молодца? За воротами кто-то хихикнул: шутка ли, при сватах обвинить невесту в упрямстве! Драгомир на секунду замешкался: видно, кузнец сделал серьезное отступление от обычного сценария сватовства. Жених сообразил, что к чему, быстрее всех остальных, недаром на любом празднике был первый боец. — Сила-то есть, а вот найдется ли кто, чтоб проверить, вдосталь ли? — шагнул вперед Ратко. Будущий тесть потер могучие ладони. — Найдется, не боись. Сдвинешь меня от ворот, так и проходи смело, ищи свою птичку. Молодой волшебник усмехнулся, бросил полушубок на руки Драгомиру и закатал рукава праздничной вышитой рубахи, обнажая крепкие предплечья, переплетенные внушительными лентами мышц. — Биться будут! Где это видано, чтоб жених с отцом невесты… Во дают! — восхищался Ждан, пихая за щеку уже не орехи, а пряник. Лукреция во избежание последующего конфуза отобрала у вихрастого суму, если сватовство затянется, так и вовсе без снеди остаться можно. Меж тем кузнец тоже скинул легкую кожаную куртку, и богатыри сошлись, ухватив друг дружку за массивные плечи. Некоторое время стояли неподвижно, будто испытывая силу соперника. Только ноги, что каменные столбы, все глубже и глубже уходили в снег. — Если он всех женихов так испытывает, сидеть бы Нютке в девках, кабы не Ратко, — не без гордости ворчал Ждан. Наконец хозяин двора слегка покачнулся, то ли поддался, то ли молодость и жизненная сила взяли свое, а только волшебник не упустил представившегося шанса, так отринул будущего родственника прочь от ворот, что тот едва не улетел в ближайший сугроб. Вихрастый издал несколько неприличный победный клич, и Лукреция поймала себя на мысли, что едва совладала с собой, чтобы не присоединиться. Драгомир кинулся поднимать и отряхивать кузнеца, но тот поднялся сам и, судя по всему, был крайне доволен исходом поединка. Дальше все пошло как по маслу: сваты прошли в избу, где были встречены принарядившейся по такому важному случаю хозяйкой. — Проходите, гости дорогие, и ты, молодец залетный, не стесняйся. Вот они все, мои птички, хорошие да пригожие. — Она указала на лавку, на которой сидели, опустив глаза долу, три молоденькие девчонки. Нюта была самой старшей, и сваты приехали за ней, но щеки горели жарким румянцем у всех троих. — Выбирай любую, какая глянется! Ратко шагнул к невесте, за руку поднял ее со скамьи. — Вот она, моя ненаглядная! Что тут началось! Ох и запричитали же сестры с матерью на три голоса! — Да как же мы ее отдадим, такую мастерицу! — Кто будет в лес ходить по грибы, по ягоды? — Кто хлеб нам будет печь душистый? Кто кашу варить? Драгомир только довольно оглаживал бороду — снова пришел его черед вступать в этот необычный торг. — Да, губа у нашего охотника не дура, но и кошелек не пуст! — Бородач знаком попросил баронессу открыть сумку и начал извлекать из нее гостинцы. — Чтоб не оскудели ваши закрома и стол ломился от снеди! Перед хозяйкой легли кульки с орехами, сушеными ягодами, пахучими травами, пряники и пирожки, заботливо собранные Морошкой. — Все равно не отпустим, — загомонили девчонки, — кто нас будет наряжать, наши косы украшать? Лукреция уже смекнула суть игры и выложила перед непоседами ленты, переливчатые бусы и пригоршню монеток. — А с такими подарками, красавицы, разве сами не справитесь? Глядя на представшее перед ними богатство, сестрицы аж завизжали от удовольствия. — Дитятко забираешь, старшее, любимое, — ударилась в полупритворные слезы мать. — Кто меня теперь обнимет, кто пожалеет на старости лет? Лукреция улыбнулась на такие причитания: хозяйка дома и сама еще была красавицей хоть куда, какая уж тут старость. У Вольги же лицо не дрогнуло, он вынул из сумы прекрасную шаль и набросил ее на плечи женщины. — Утешься, матушка, за хорошим человеком будет твоя дочка. Хозяйка только ахнула и с не меньшим восхищением, чем шустрые пигалицы, стала рассматривать роскошный подарок. — Кхм, — многозначительно вмешался кузнец. — Да что ж это я! — всплеснула руками мать невесты. — Пожалуйте за стол, гости дорогие! Уж не взыщите за угощение, чем богаты… А богат дом, видимо, был изрядно. При кузне бедно не живут. Дочки быстро, в шесть рук, заставили стол угощениями так, что гостям локти положить было некуда. Ждан смотрел на все это большими круглыми глазами и, кажется, жалел только о том, что уже наелся орехов с пряниками. По традиции сваты садились за стол не только для того, чтобы есть и пить, сперва следовало потолковать о дальнейшем житье молодых. Драгомир снова раскрыл было рот, но его тут же перебил кузнец, который, отринув все условности, обратился напрямую к Ратко: — Слышал я от дочки, ты ее к себе в село забрать хочешь. — Верно, — кивнул жених. — Пока поживем у отца, а там и свой дом поставим — братья помогут. Хозяин призадумался, зачем-то размял ладони и сказал напрямую: — А что, если вам остаться? Ты видишь, нет у меня наследника и, наверное, уже не будет. Дом и кузню некому после меня держать. Коли пожелаешь в мою семью войти, дело тебе передам как родному сыну. Кузнец сказал и замолк, притихли и все остальные за столом. Лукреция про себя улыбнулась подобному предложению. Это кто еще кого сейчас сватал — Ратко себе невесту? Или кузнец сына и преемника? — Я подумаю, — ответил юный волшебник, — коли не обидишься, что сразу не согласился. — Ну, добро, — махнул рукой будущий тесть. — Не к лицу мудрому мужу в важных делах спешить. Ешьте, пейте, гости дорогие, не обижайте хозяйку! Как и обещал Драгомир, возвращались сваты домой изрядно навеселе уже далеко за полночь. Драгомир с Чингисом орали в ясное звездное небо какую-то залихватскую песню, счастливый Ратко подхватывал припев и хлопал в ладоши. Ждан насвистывал на облучке. Умаявшаяся за такой долгий день Лукреция тихонько дремала у Вольги на плече.