– Черт с тобой. – Толстяк махнул рукой и вдруг кинул полковнику флягу с бренди. – Лови! Генрих поймал и непонимающе взглянул на Роя. – Все, гони обратно, – растянулся в ухмылке толстяк. – Это чтоб дурные мысли сбить… – Рой! – окрик Манрока перебил горца. – Хватит трындеть! Орки и все остальные спешно сворачивали лагерь. – Слыхали? Убираться надо, потому говорю коротко, а вопросы – после. В Запустении попадаются места, где людей охватывает беспричинная злоба и бешенство. То одного, то другого, пока не перебьют друг друга. Посему держите себя в руках. Вот оно что! Пока взваливал за спину заплечный мешок с припасами да надевал по суме с каждого бока, несколько раз ловил себя на мысли, что готов прибить Тейвила или Герингена, которые копошились рядом. В ответ получал косые взгляды, но мы держались; остальные, хвала Харузу, тоже. – Ну, – Морок обвел взглядом наш небольшой груженый отряд – даже отец Велдон нес свою часть припасов, – все собрали? – Уходим, – прогудел басом гном. – Крик сказал, что тут воздух отравлен. – А как же та тварь? – встрял Тейвил. – Она не нападет, – ляпнул я. Дьявол! Чуть не сболтнул лишнее. Тени поблизости нет, я не чувствовал ее, но зачем языком молоть? Я возблагодарил небеса за то, что моим словам не придали значения. – Когда ходили на разведку к Гнилому водопаду, встретили несколько подходящих мест для новой стоянки, – сказал гном. – Веди, – молвил вождь. – Разобьем новый лагерь, а затем я и мои люди идем назад к Уртаку и Гурдуну. Мы вернемся сюда к полудню? – Мнится, что да. – Барамуд погладил свою пышную бороду. – Нам понадобятся носилки, – задумчиво произнес Манрок, – и еще одна пара рук. Генрих фон Геринген вызвался помочь. По всему выходит, что на время похода он теперь с орками. Лишь бы оказался рядом, если пожалуют подруги Алисы или другие гости от ее хозяев. Мы выдвинулись. Окрестности ничем не отличались от любого другого леса в зимнюю пору за пределами Запустения. С начала пути я ожидал увидеть вдоль берега Черной речки искореженные облезлые кривые деревья, но уже который день нас окружают обычные серые стволы, сбросившие листву, да сосны и ели. Сапоги продавливали тонкий слой мокрого снега, укрывший слоеный пирог из мокрых, почерневших и побуревших листьев, мха, сухой травы и ржавых осыпавшихся иголок. Сырой воздух, и почти нет ветра. Небо затянуто свинцовыми облаками. Здесь, в проклятых эльфийских лесах, еще ни разу не светило солнце. Впрочем, в такой погоде нет ничего удивительного для северных королевств, тем паче за Долгим хребтом. Когда шли на лодках, ночь проводили на берегу. Укладываясь спать после первого дня в Запустении, я долго вслушивался в звуки из темноты, но не уловил ничего, что могло бы напугать или просто насторожить. Порой думалось, что все истории про здешний лес сотканы из пустых сказок. Только я сам пережил несколько жутких ночей в Арнийском Сумеречье, и потому мне не нужно верить в черную славу Запустения – я проверил ее на себе. До новой стоянки добирались недолго, чуть более часа. С виду она очень напоминала то опасное место, где разбили прошлый лагерь. Но эльф на языке жестов уверил гнома, что здесь не о чем беспокоиться, а гном пересказал все нам. Пока Барамуд говорил, перворожденный старательно втягивал ноздрями воздух, как если бы пытался унюхать, не отравлен ли он опять. Это выглядело даже смешно, я заметил озорные искорки в глазах Роя. Толстяк подмигнул, но в лице не изменился. Я понял, что смеяться не стоит: и гном, и эльф плохо понимают юмор. Орки и Геринген налегке отправились назад, а мы принялись устраивать новую ночевку. Ранее завтрашнего утра путь точно не продолжим. Тейвил настоял, чтобы как минимум двое находились все время наготове с оружием в руках. Первыми стоять на страже до темноты жребий выпал ему и Крику. Я и толстяк заступим на пост в первую половину ночи, гном и инквизитор – во вторую. Излишняя предосторожность, как мне казалось. Я не чувствовал близости Алисы, она где-то далеко, но, скорее всего, Ричард прав: мы все-таки в Запустении. На орков и имперца не рассчитывали. Пусть схватка чуть не случилась из-за Безумства Запустения, как это обозвал отец Томас, и мы все были не в себе; пусть ненависть ушла, но обострилось чувство недоверия. С самого первого дня похода я не питал иллюзий, что средь нас мало кто доверяет остальным; лишь орки по-настоящему верят своим соплеменникам. Отныне же мы явно разбились на две половинки, хотя и средь «моих» Николасу Гарду нельзя положиться на кого-нибудь в полной мере. Я скорей доверюсь племяннице кардинала, она-то была искренна со мной. Завернувшись в плащ, я грелся у костра и клевал носом. Смеркается, а этих дрянных орков еще нет… – …сделали все как надо, Рой. – Голос вождя клана вырвал из сна. Они и имперец вернулись. Стемнело окончательно. – Вставай, Николас, – обратился ко мне горец, – наш черед караулить. – Мы сменим вас через три часа, – сказал толстяку Морок. – Я и Генрих. Арниец уже тихо сопел рядом, эльф жевал сушеное мясо у другого костра. Я поднялся. Может, мы придали слишком большое значение утренним событиям? Вряд ли стоит видеть в орках врагов. – И то дело, – произнес Акан, – после вас Барамуд и отец Тейвил. Потом снова твои воины. – Одного Барамуда мало, – Морок устало уселся у огня и аккуратно пододвинул к теплу раненую конечность, – у инквизитора нет оружия. С ними будет один из моих воинов, их ведь трое, а нужна всего пара дозорных. – Твоя правда, Манрок, – Рой проверял оружие. – Надо бы… Толстяк не договорил. Из темноты раздалось четыре птичьих крика. Поочередно с северной стороны, с запада, юга и востока. Я не силен по части пернатых, но показалось, что заголосили непохожие друг на друга птицы. – Морок, скажи мне, что я ошибаюсь… – тихо сказал Рой. – Духи темных лесов! Акан, ты не ошибаешься, – вскочив, произнес Монрок. – Так перекрикиваются разведчики из нашего клана, когда окружают врага. Ушедшие с Гурдуном вернулись, и мы для них враги. – Скорей добыча. – И Рой грязно выругался. Нарваг, Болг и Ивур с кривыми мечами в руках окружили вождя. – Просыпайтесь! Вставайте все! Глава 3 Гнилой водопад – Опять перекликаются, – раздраженно произнес Рой, усаживаясь рядом. Толстяк протянул к костру руки и растопырил замерзшие пальцы. Сидевший слева от меня Тейвил покосился в сторону, откуда доносился птичий крик. – Все никак не уймутся, – пробормотал арниец. Я устало кивнул. Бессонная ночь близится к концу. Восточный край неба уже посветлел, лагерь и окружающие стоянку деревья окрасились в серые предутренние тона, а мы все ждем нападения и не смыкаем глаз. Кровь и песок! Зря не послушались Барамуда! К полуночи гном решительно заявил, что, дескать, держать ухо востро можно и половине отряда, а другие могут и поспать. Кроме эльфа, никто с гномом не согласился: укрытый тьмой лес постоянно оглашался перекриками упырей, и казалось, что нежить вот-вот нападет. Гном отмахнулся на возражения Морока, сказав, что, ежели что, Крик его разбудит, и, закутавшись в плащ, раскатисто захрапел. Спустя два часа эльф его растормошил, зевающий Барамуд заступил на пост. Они менялись еще дважды, мы же ждали, как дураки, заняв оборону вокруг двух костров. Отец Томас молился внутри кольца из орков, людей и одного эльфа да подкидывал в огонь дрова, а мы застыли истуканами, иногда переговаривающимися меж собой. К середине ночи кольцо рассыпалось, мы и орки уселись у огня, но по-прежнему бодрствовали и пялились во тьму. Мы – это я, Тейвил, Рой и Томас Велдон. Имперец держался орков, а гном и эльф расположились меж двух частей нашего отряда. Крик сейчас спал, я завистливо посмотрел на перворожденного и сделал вид, что не заметил ухмылки Барамуда. – Всё! – Я выругался. – Тянем жребий, кому оставаться на часах. Остальным отбой! – Черт с ними, перекриками, – согласно крякнул Акан Рой, – наломаю веточек для жребия. – Не нужно, – произнес Велдон, – я буду первым. – Святой отец, – Ричард тряхнул головой, чтобы отогнать усталость, – у вас нет оружия! – Вера сильней стали. – Инквизитор поднялся на ноги, устремив взор на север, куда вел наш путь, и произнес: – Я посторожу, а если дьяволы все же появятся, вас я разбужу, лейтенант. – Добро, – произнес арниец. Он сказал что-то еще, но я уже не слышал, что он говорит. Как сидел с взведенными пистолями, так и упал головой на суму с припасами, не выпуская оружие из рук, и погрузился в небытие… – Гард! Рой тормошил меня за руку. – Мой черед? – потирая глаза, я поднялся. Сон без сновидений пролетел за один миг, словно его и не было. – Твой. С час покарауль, потом буди отца Велдона. – Еще кричат? – Нет. Заткнулись, сучьи дети, и давненько. Когда Ричард караулил. – Выходит, часа два как спокойно, – произнес я, размышляя о минувшей ночи. Почему нежить выла, но не нападала? Нас словно бы измотать хотели, лишить сил, что, конечно, разумно тактически, но противоречит моим скромным познаниям об упырях. Считается, что вновь обращенный кровосос глупей любого дикого зверя. Акан лег к костру и мгновенно вырубился. Уже совсем рассвело. Лагерь мирно посапывал, как будто и не в глубине Запустения. Орки последовали нашему примеру – тоже спят; с их стороны на часах стоит Ивур. – А ты молодец, – набивая трубку, ко мне подошел гном. – Я? – не сразу понял, к чему клонит Барамуд. Спросонья думалось туго. – Почему? – Потому что об отдыхе заговорил. – Гном пыхнул табачным дымом. Я выругался. Нет, зря мы не послушали Барамуда, но не признаваться же бородачу в этом… – К утру можно было и прикорнуть чуток, – опустив взор, я сделал вид, что проверяю, порох в пистолях и не замечаю ехидного взгляда Барамуда.