А сейчас он сидел, тупо разглядывая облупившуюся кафельную плитку на противоположной стене. В этот момент дверь в раздевалку снова распахнулась и в нее ввалились возбужденные Крюк, Лях и Михалыч. Так они и встретились после долгой разлуки. Увидев Сильвера в разобранном состоянии, они принялись его ободрять. — Ты не бзди, — заверял его Лях. — Еще Мохаммеду Али навтыкаешь! — Ну что, Михалыч, возьмешь пацана? — поинтересовался Крюков. Старый тренер придирчиво и с неодобрением окинул взглядом тощего бойца. Потом проворчал. — Ну ладно, приходи завтра в "Атлант". Знаешь где это? Будем из танцора делать бойца. Немножко мяса на костях тебе не повредит. Первая средняя — не твоя весовая категория. — Переведете во вторую? — с надеждой спросил Сильвер. Бесконечные сгонки веса утомляли его сильнее тренировок. — Нет, — покачал головой Михалыч. — Ты прирожденный полутяж. В спортзале, куда на следующий же день пришел Сильвер, его удивило большое количество тренажеров для культуристов. Впрочем, Михалыч не позволил ему увлекаться накачкой мышц. Если другие пацаны часами нагружали бицепсы или "дельту", Сильверу приходилось до изнеможения рывками толкать вверх пятидесятикилограммовую, а потом и семидесятикилограммовую штангу, лежа на горизонтальной скамейке. Тренировки также проходили теперь совсем по другому. Михалыч развивал в Сильвере резкость удара и взрывную силу. Для этого он заставлял его прыгать с отягощением на плечах, работать на тяжелом боксерском мешке с небольшими гантелями в руках и лупить огромной кувалдой по старым автомобильным покрышкам. В полутяжелую весовую категорию Сильвер ворвался как метеорит. От его нокаутирующих ударов противники валились как кегли. Он выигрывал одни соревнования за другими и на редкость быстро выполнил норму кандидата, а затем и мастера спорта. Бывший тренер, Маэстро, при случайных встречах только скрипел зубами и проходил, не здороваясь. На сборах Сильвер случайно познакомился с грозным Нодариком, Нодаром Картлишвили. Тот был борцом-классиком. Они быстро нашли общий язык и стали закадычными друзьями. Однажды в жестком соревновательном спарринге Сильвер встретился с новым, перспективным учеником Маэстро. Тот был на голову выше, но вес у них оказался равный. По всей вероятности Маэстро и теперь продолжал держать курс на игровую манеру боя. Сильвер выдал противнику длинную серию ударов в голову и корпус, в результате чего тот рухнул на ринг без признаков жизни. Маэстро выскочил из-под канатов и обрушил на бывшего ученика поток брани и угроз. На свою беду он не удовольствовался словами и попытался перейти к делу. Попытка ударить Сильвера закончилась для его бывшего наставника трагически. Теперь на ринге лежало двое — ученик и учитель. За избиение тренера Сильвера с треском выгнали со сборов и дисквалифицировали на год. Нодарик хлопнул по плечу и презрительно усмехнулся. — Плюнь на этих уродов. Не пропадем. — Загляни ко мне через недельку, — буркнул Михалыч, провожая Сильвера в Москву. ГЛАВА 6. КОМСОМОЛЬСКИЙ ОПЕРАТИВНЫЙ Как-то в "Яме", что в Столешникове, куда Крюков иногда заглядывал попить пива с креветками, он снова повстречал Миню с Гриней. Они держались с видом заговорщиков. Взяв по паре кружек и по тарелке креветок, они забились в дальний угол возле сортира. — Есть одно место, — шепотом сообщил Крюкову Миня. — Зал для спецслужб, оборудован по последнему слову техники. Занятие ведет профессиональный диверсант. — Вьетнамец? — припомнил Крюков старый разговор. — Нет, наш, русский. Но приемчики знает — закачаешься. Одним пальцем убить может. Чувак молодой, но совершенно седой. Альбинос. Тут в разговор вступил и молчавший до тех пор Гриня. — Только чтобы у него заниматься, надо вступить в ОКОД. — Куда? — не врубился Крюков. — В ОКОД. Оперативный комсомольский отряд дружинников. Ты дружинник? — Всегда! — щелкнул каблуками Крюков. — Какой только херней не приходится заниматься, чтобы попасть в приличный зал! Они договорились встретиться через пару дней, чтобы отвести Крюкова к седому инструктору. * * * Генерал Степан Кузьмич Цыгун был приставлен самим генеральным секретарем КПСС к председателю КГБ Антропову не столько в должности заместителя, сколько в качестве шпиона. И в этой роли он чувствовал себя крайне неуютно. Он постоянно ощущал себя между молотом и наковальней. Кроме того, с работой секретного ведомства он был знаком разве что по фильмам о нелегкой судьбе резидента. Поэтому ощущал он себя в доме на Дзержинке чужим для всех. Генералу Цыгуну как воздух была необходима своя команда. И набрать ее он мог только из числа перспективной молодежи, в первую очередь — выпускников институтов, не имеющих связей внутри секретного ведомства. Одного из таких выдвиженцев он и вызвал сейчас в свой кабинет. Лейтенант Седой закончил спецфак Университета Дружбы Народов, в просторечье "Лумумбария". База спецфака находилась под Москвой, в поселке Новонагорное. Высокий бетонный забор, окружавший по периметру это сверхсекретное заведение, украшала сделанная местными юмористами и намалеванная аршинными буквами надпись: "Шпионская школа". Фамилия нового помощника — Седой — до странности соответствовала его внешнему облику. Несмотря на молодой возраст, лейтенант был сед как лунь. Это позволяло ему легко менять внешность и видимый возраст. Он выглядел молодо, но, в то же время, солидно и импозантно. Из его личных качеств генералу Цыгуну больше всего импонировали исполнительность и инициативность лейтенанта. Лейтенант Седой любил кабинет шефа, обставленный мебелью в стиле "сталинский ампир". Гигантский старый глобус в углу, на котором Советский Союз еще не включал в себя прибалтийских стран, а карта Африки пестрела романтическими названиями "Бельгийское Конго", "Французское Конго", "Британская Африка", "Германская Африка". Когда генерал впервые вызвал новичка в свой кабинет, тот просто не поверил в свое счастье. Такое сотрудничество обещало не просто радужные перспективы, но головокружительную карьеру. И это ему, человеку, не имевшему в Комитете ни родственных, ни иных связей. Генерал говорил долго и, вроде бы, ни о чем. Наконец подошел к главному. — Мы должны бороться за нашу молодежь, ведь это наши завтрашние кадры. С Запада идут гнилые поветрия — рокмузыка, модные тряпки, красивая жизнь. Теперь и с Востока завоняло. Мы со своей стороны, конечно, не будем долго терпеть и скоро прихлопнем все эти каратэ, кунфу и прочие восточные штучки-дрючки. Но в эти секции идут не хиппи, не стиляги, а настоящие крепкие парни. Это наш контингент, и мы должны возглавить это движение. Главная задача на данный момент — создать на базе неорганизованных секций, пропитанных чуждой нам самурайской идеологией, комсомольские отряды, члены которых будут проникнуты патриотическим и коммунистическим сознанием. Вы сами-то, кажется, владеете этими самурайскими спецприемами? — Так точно! Имею черный пояс. Генерал припечатал кулаком лежавшие на столе бумаги. — Вот и займитесь. Организационная и материальная помощь будет вам оказана. Только чтобы без поясов и поклонов, без всей этой восточной мистики и ритуалов. У нас же есть свои ценности. Что-то вроде волкодавов и чистильщиков. Помните, как там у Богомолова в "Моменте истины"? — Так точно! — снова щелкнул каблуками Седой. — Тогда действуйте. * * * Через пару дней Миня и Гриня, как и обещали, привели Крюкова в "закрытую" секцию. Тренером был молодой парень, лет на пять старше Крюкова, но совершенно седой. На ум приходили стереотипы на тему выпавших на его долю страданий и приключений. Крюков ему даже позавидовал. Сначала Крюкова и других вновь пришедших оформили и занесли в списки оперативного комсомольского отряда. Потом какой-то облезлый тип из райкома принялся рассказывать о сложном международном положении и задачах комсомола. Говорил он долго и, наконец, исчез, а вместо него на трибуну взобрался бородатый энтузиаст и понес околесицу об исконно славянских истоках рукопашных единоборств. По нему выходило, что славяне, они же скифы, научили рукопашному бою греков. Александр Македонский занес это умение в Индию, а оттуда Бодхидхарма экпортировал их дальше, в Китай. И так далее. Докладчик провел параллели между танцевальными позами гопака и тренировочными движениями шаолиньских монахов. Выходило, что гопак гораздо древнее и является ровесником египетских пирамид. Затем речь зашла о населявших территорию Советского Союза азиатских народностях. Оказалось, что это именно они разработали приемы борьбы без оружия, которые потом бессовестно присвоили себе китайские и японские милитаристы. Завершилась лекция рассказом о мастерстве советских НКВДшников из контрразведки СМЕРШ. Впрочем, на просьбу показать как правильно следует "качать маятник" лектор пробормотал что-то невнятное и исчез. Зато практические занятия понравились Крюкову гораздо больше. Для начала седой тренер велел всем облачиться в легкие бронежилеты и закрытые боксерские маски. Потом он вызывал всех по очереди и проводил с каждым небольшой спарринг вполсилы, чтобы понять степень подготовленности ученика. Крюков все свое умение демонстрировать не стал. Попрыгал немного, нанес пару пробных ударов с дальней дистанции, отбил атаку Седого. Тем не менее, когда они расходились в разные стороны, Крюков уловил вдруг цепкий как колючка репейника взгляд удивительно светлых глаз нового тренера. Вскоре начались рейды и дежурства по линии ОКОДа. Крюкова зачислили в группу, где старшим назначили Гриню. Миня, разумеется, оказался с ними. Поначалу задания у них были — проще некуда. Они патрулировали улицы как обыкновенные дружинники, дежурили на дискотеках. Крюков подозревал, что все это ерунда и готовят их не для этого. И продолжал напряженно тренироваться. Однажды их группу прикрепили к отделению уголовного розыска Павелецкой железной дороги. В дежурной части на вокзале веселый опер в штатском угостил их самодельными солеными сухариками и приступил к инструктажу. — Работать будем в электричках на линии "Аэропорт "Домодедово — Москва". Наш объект — это карточные мошенники, так называемые каталы. Работать будем рано утром или поздно вечером. Практически ночью. Вы будете выступать в роли жертвы шулеров. Дело опасное. Вас будет прикрывать опергруппа, но урки есть урки. Могут и ножичком ткнуть. Возражений и отказов нет? Возражений и отказов не было. Напротив, предложение не спать ночами и за бесплатно подвергать себя смертельному риску было встречено с большим энтузиазмом. — Тогда немножко поучимся, — сказал опер и раздал карты. — Хорошо играть вы не должны, но уметь играть обязаны. Причем во все основные игры. Очко — это просто. Главное — запомнить какая карта чего стоит. "Сика" и "бура" сложнее. "Бура" обычно используется как затравка к "сике". — Скажите, "сика" — это что-то вроде "покера"? — поинтересовался Миня. — Таких тонкостей вам знать не надо, — возразил опер. — Ваша задача — разыгрывать из себя лоха, лопуха. Вы должны дать втянуть себя в игру. Остальное сделают за вас. В почти пустой вагон электрички Крюков ввалился с тяжелым чемоданом, на котором виднелась приклеенная квитанция аэропорта. Он взгромоздил чемодан на полку и уселся на свободное сиденье. Не успел пригородный поезд тронуться, как напротив Крюкова приземлился бородач в очках интеллигентного вида. — Не возражаете, если я здесь присяду, молодой человек?. Благодарю. Время позднее, вагон пустой. Всякое может случиться, а вдвоем спокойнее. Вы в Москву? — Угу, — кивнул Крюков. — В техникум поступать. Кулинарный.