Ее пальцы сжали острый край водосточного желоба. Она подтянулась и растянулась на почти плоской крыше общежития. Нилла миг отдыхала и просто дышала. А потом посмотрела за край, искала Сэма во тьме. Она видела его отчасти за бирючиной, он следил за ее прогрессом. Она помахала, и он помахал в ответ. Она убрала пряди волос с лица, встала на колени, потом на ноги, повернулась к следующему препятствию. В ночи возвышалась Эвеншпиль. Традиции говорили, что башня мага была построена фейри давным-давно, до Клятвы и до Войны. Ее шпиль был невозможно высоким, поднимался на тридцать этажей до острия иглы, которое будто пыталось пронзить небо. Камни были вырезаны идеально, и было почти невозможно найти шов или трещину. Эвеншпиль стоял на утесе над океаном с незапамятных времен. Только в прошлом веке Мифатес построили квадратное здание университета вокруг его основания. Сама башня, полная магии, привлекала магов, как мотыльков огонь, но только самым высоким членам общества магов было позволено подняться по спиральной лестнице и погрузиться в тайны, скрытые в величественных комнатах. Нилле было плевать на магов и их тайны. Пока в Мифатесе ей платили, они могли делать, что хотели, с их искусствами и темными гаданиями. Но… после этой ночи она не сможет вернуться в горячую вонючую кухню внизу. Она не могла так рисковать. На сцену преступления не возвращаться — правило номер один, которому ее учила с детства мама. — Бред, — прошипела Нилла. Она не простит Кловена за это, за вмешательство в ее жизнь. Она думала, что освободилась от него и его бандитов после смерти матери. Но теперь у него был папа. И если она не украдет… Нилла яростно замотала головой. Не было смысла думать о таком. Она выполнит работу, совершит кражу. Она вернет папу. Ее ладонь вытащила из кармана штанов десять серебряных побрякушек. Она с легкостью надела их на костяшки каждого пальца. Если резко тряхнуть запястьями, вылетали кошачьи когти, яростно звеня в тишине. От звука сводило зубы. Она подошла к основанию башни, посмотрела на свою цель. Двенадцатое окно. Кловен был в этом уверен. Двенадцатое окно на южной стороне. Нилла покачала головой. Лучше бы Кловену не ошибаться! Если все пойдет не так, ее обвинят. Она стукнула краями когтей друг о друга в предвкушении. А потом прижала ладони к камню, чуть согнула пальцы и вонзила кончики когтей. Древние камни будто дрожали от прикосновения нилариума — серебра фейри, как его звали в этих краях. Когти были созданы фейри, были ценнее всех побрякушек, которые мама Ниллы добыла за годы. Этим можно было выкупить короля. Если бы папа знал, что у нее все еще они были, он продал бы их давным-давно и уже потерял бы деньги на одном из своих дурацких изобретений. Нилла не мешала ему думать, что их конфисковали, когда власти прибыли забрать тело после… последней работы. Она не говорила ему, что смогла улизнуть, снять их с пальцев матери, уйти до прибытия Зеленых капюшонов. — Хорошо, — пробормотала она, подтянулась и впилась когтями в камень Эвеншпиля во второй раз, начала подъем. Без когтей она не смогла бы забраться по этому белому камню. Работа была трудоемкой. Ее босые ноги давали равновесие, но не опору — ее вес висел на ее руках. Но в серебре фейри было немного магии. Когти не только вонзались в камень, словно он был подтаявшим маслом, они почти тянули ее за собой. В тысячный раз она задумалась, как ее мама получила такое сокровище. Но эти мысли были бесполезны. Все в матери было загадкой. А теперь она была мертва, только ее нерешенная загадка и жила. Нилла сосредоточилась на цели, карабкалась как можно быстрее, желая оставить работу позади. На середине пути ей пришлось остановиться и просто висеть миг, переводя дыхание. Сэм наблюдал за ней снизу? Она почти ощущала, как его взгляд следовал за ней из его укрытия в тени. Ей отчасти хотелось посмотреть вниз и поискать его взглядом. Вместо этого она повернула голову в сторону и посмотрела на океан. Точка света во тьме привлекла ее взгляд. Всего лишь маленькое сияние, как желтая звезда, упавшая в море вдали. Но что-то в том свете беспокоило ее. Она знала, что лежало во тьме, в миле от берега Вимборна. Роузвард. Жуткий остров. Никто больше не жил на Роузварде. Все знали это. Поместье на вершине скалы было пустым, маленькие деревни вдоль берега были заброшены. Башня маяка опасно накренилась, и один большой шторм мог сбросить ее в море. Никто не зажигал свет в башне. «Это пустяки, — говорила она себе. — Просто игра света луны на осколке стекла». Но почему ее сердце отвечало на тот далекий блеск? Почему ей захотелось следовать за тем светом, как путник, очарованный блуждающим огоньком, которого заманивали к смерти? Нет. Это чувство было другим, куда сильнее. Она ощущала себя как… моряк после долгого плавания, готовый повернуть судно в безопасную гавань. Нилла тряхнула головой и сосредоточилась на цели. Она не могла отвлекаться. Конечности дрожали от холода и усталости, когда она добралась до двенадцатого этажа и выбралась на узкий карниз. Впившись в раму когтями на левой ладони, она заглянула в свинцовое стекло. Насколько ей было видно, темная комната была пустой. Она прорезала когтями стекло, просунула руку и отперла окно. Оно открылось наружу, но она была к этому готова. Нилла осторожно повернулась, запрыгнула внутрь и приземлилась на корточки. После яркого света луны на белых камнях Эвеншпиля в комнате казалось еще темнее. Она прислушивалась, а нос ощущал запахи пергамента, чернил, перьев и пемзой. Кловену сообщили правильно: окно привело ее в мастерскую перьев. Ее глаза привыкли, и она увидела высокий стол в центре комнаты, почти ломающийся от веса тяжелых гримуаров. Нилла медленно встала и успокоила дыхание. Она на носочках подошла к столу с трепетом. Она работала в университете Мифатес два года, но посудомойки редко видели самих магов. Она еще не была так близко к настоящей магии. Странное ощущение огромной силы доносилось от тех кожаных обложек с серебряными пряжками. Воздух был с манящей сладостью, звук, который не улавливали уши, приятно трепетал. Ее ноги сделали шаг, другой… Она замерла. — Возьми себя в руки, девица, — ее голос звучал как ее мать в тот миг. — Ты пришла сюда не за книгами. Она резко отвернулась и направилась к полкам, встроенным в изогнутую стену башни, полным инструментов для работы магов. Склянки и книги. Странные приборы с углами и острыми краями. Банки с чем-то плавающим, что она не хотела разглядывать. Но на стене напротив окна, которое она оставила приоткрытым, разместились десятки перьев разных цветов и размеров, включая перья орла, совы, цапли, индейки и сокола. Было даже пушистое красное перо какой-то экзотичной птицы. Нилла затаила дыхание, склонилась ближе, разглядывая варианты. В отличие от гримуаров, от перьев не исходило ощущение силы. Они висели ровной линией, странно покладистые. Она не доверяла этой тихой скромности. Перья магов были известны как самый сильный источник магии в мире людей. Даже фейри хотели ими владеть, хотя не могли надеяться получить их. Девчонка с улицы Драггс, как она? Она не должна была даже смотреть на них. Уголок ее рта приподнялся от этой мысли, она постучала пальцем с когтем по нижней губе, обдумывая варианты. Кловен уточнял: его клиент хотел перо черного лебедя. Цвет было сложно различить во тьме, но одно перо явно было темнее других. Оно точно было верным. Она замешкалась на миг, а потом убрала когти в карман. Она не хотела порвать перо их острыми кончиками. Нилла нежно потянулась к черному перу. Хоть мышцы ее руки напряглись, не было шока маги, когда она подняла его с подставки. Если магическая защита была задета, она это не ощутила. Нилла выдохнула и поспешила убрать перо под тунику. Оно щекотало голую кожу, но пока что это перо казалось простым. Оно стоило опасного подъема? Стоило жизни ее отца? Ее жизни? «Уже поздно», — подумала она. И Кловен не дал ей выбора. Она затянула шнурки туники и повернулась к окну. Но она не успела сделать и три шага, как услышала скрип ручки двери. Проклятье! Перья все-таки были защищены, и сильно, раз кто-то был уже у двери. У нее было меньше секунд, чтобы решить: могла она прыгнуть в окно и спуститься по стене раньше, чем ее увидят? Нет. Не было времени. Не было выбора. Нилла бросилась к двери, скользнула в тень за ней, когда она открылась и прижалась спиной к стене. Ее сердце колотилось, кровь кипела, горло сжалось так, что она не могла дышать. «Пусть будет один. Кто бы это ни был, пусть будет один», — если придет больше одного, она будет в беде. Но если всего один, может… Нилла услышала шелест длинной мантии по полу. Она смотрела, как сияние свечи двигалось под дверью. Ее следующее движение должно быть идеальным по времени. Следующий шаг унес мага достаточно далеко, чтобы она оценила его вес и ширину. Она не дожидалась других деталей в сиянии свечи. С тишиной пантеры она прыгнула из укрытия, поймала мужчину за плечо и развернула его. В следующий миг она увидела белки его глаз в свете свечи, он открыл рот, чтобы крикнуть: — Что за… Она поймала его за макушку и прижалась к его губам своими. Это был жестокий поступок, даже не поцелуй. Ее зубы ударились об его, и она ощутила кровь на языке. Маг закричал и выронил свечу. Медный подсвечник ударился об пол, в комнате стало темно. Ладонь сжала плечо Ниллы и оттолкнула ее. — Маленькая лисица! От удара ладонью по лицу она пошатнулась, и хватка на плече подтянула ее так, что она не смогла избежать второго удара, такого же сильного. Боль взорвалась в ее голове. Она подавила крик, не могла рисковать, что привлечет других. Его тело слабело. Она уже это ощущала. Пальцы на ее плече дрожали. — Что ты… что… Ты… отравила меня! — голос мужчины становился все невнятнее с каждым словом. Он упал на колени перед ней, и ладонь соскользнула с ее плеча, попыталась ухватиться за ее тунику для равновесия. Он впился и потянул так, что шнурок развязался, и перо чуть не выпало. Нилла отскочила и отбила его руку. Он растянулся на полу, дернулся и замер. Сладкие сны выполнили работу. Три вдоха Нилла просто стояла и потирала пылающие щеки, кривясь от боли. А потом с рычанием схватила мужчину под руки и втащила его достаточно далеко в комнату, чтобы тихо закрыть дверь. Ее губы горели. Она вытерла их ладонью, не подумав, а потом поняла, что сделала. Ей не стоило больше целоваться этой ночью! Не проверяя пульс мужчины, она поспешила завязать шнурок туники, надела когти на ладони и поспешила к окну. Она открыла окно, выбралась на подоконник. И замерла. Тот блеск света. Сияние среди тьмы океана было из Роузварда. И оно казалось ярче, чем раньше. Она снова ощутила, что свет сиял для нее. — Бред, — прорычала она, свесилась из окна в ночь и спустилась с Эвеншпиля. 2 Ее сердце еще не перестало колотиться, когда она прошла в дверь кухни, тихо закрыла ее, задержала дыхание и прислушалась, проверяя, что за ней не гнались. Звуков не было, но инстинкт ревел в ее голове, предупреждая ее. Кража не была чистой. Тот мужчина, оставшийся на полу в комнате, устроит проблемы. Как-то. Она это знала. Ругаясь сквозь зубы, Нилла повернулась и поспешила по кухням. Множество комнат соединялись под сводчатыми потолками, напоминали пещеру, пока она шла между длинных столов для приготовлений. Тишина ощущалась как потусторонняя. Она привыкла к шуму, крикам, скрежету рабочего дня. Тусклый свет мерцал в больших кирпичных печах, которые снова растопят через несколько часов. Но в остальном место было как гробница. Пульс бил по ушам, Нилла обошла последний стол и направилась к дальней двери. Она спустилась по Эвеншпилю как паук на паутинке, а потом ждала на крыше, пока Сэм подаст сигнал, что все чисто. Он вскоре появился, махнул рукой, и она спустилась по стене, пролезла в открытое окно общежития и никого не встретила по пути. Нилла приоткрыла дверь кухни. Отсюда она видела только длинный участок стены университета. Стражей не было видно сверху. Она открыла дверь шире и вышла на каменное крыльцо. — С возвращением, Рыжик. Повеселилась? Холодок пробежал по спине Ниллы. Она охнула и повернулась, увидела Сэма, прислонившегося спокойно к стене, жуя сладкую травинку. Ее глаза обычно хорошо видели в темноте, но скользнули по нему взглядом, не узнав. Но Сэм был одарен фейри. Мама всегда так говорила. Нилла агрессивно замахала ладонью, прогоняя, тихо закрыла за собой дверь. Она быстро заперла ее ключом, который украла у пекаря вечером. А потом повернулась к Сэму. — Идиот, — прорычала она. — Ты хочешь привлечь сюда стражу? У тебя мозги боггарта! Он рассмеялся, не сделав голос тише, а она схватила его за руку и потянула по дорожке от кухни. — Расслабься. Последние стражи уже пьют на восточной вышке. Я слышал, они обсуждали игру в кости, и я следил четверть часа. Луна не сверкала на броне поблизости, а их доспехи сияют, уж поверь! И сильно сияют. Нилла пыталась тщетно заглушить его, а потом закатила глаза и просто ускорилась. Сэм станет говорить еще громче, если она попросит его быть тише. Чудо, что его не поймали до этого. — Нет смысла с этим бороться, девочка, — сказала ей мама одной из ночей после того, как они объединились с Сэмом. Нилла была уверена, что его громкий голос и беспечное поведение привлекут всех стражей Вимборна к их укрытию, но они пережили ночь тогда без инцидентов. — Сэм тронут фейри. Он ощущает беду костями за мили. Можешь доверять его чувствам, как компасу в море. Мама была права. Сэм, казалось, обладал сверхъестественной способностью замечать угрозу. Он становился тихим, как кот зимней ночью, когда было нужно. Но когда он был убежден, что угрозы не было, ничто не могло заставить его закрыть рот. Мама всегда любила работать с Сэмом, особенно для серьезных краж. Она говорила ему, что он был удачей, трепала его волосы и смущала его. Нилле это не нравилось. Если он был одарен фейри по-настоящему, то… дары фейри были мелочами. Он мог ошибиться в один из дней. Он мог попасть в ловушку своей уверенности и утащить за собой всех, кто был вокруг него. В один из дней… — Заткнись, пощади мои бедные уши, — прорычала Нилла, от этого Сэм только снова рассмеялся. Он стряхнул ее ладонь со своей руки, но тут же поймал ее пальцы, переплел их с его. Нилла попыталась отпрянуть, но он сжал, раскачивая ее руку, как делали друзья. Они когда-то часто так ходили. Когда-то она давала ему даже поцеловать ее, просто коснуться губами. Этого хватало, чтобы она покраснела, замечталась и улыбалась в подушку ночью.