Вороний народ был здесь. 27 Переговоры Сьюки Пожар был идеей Сьюки. Остальные испытывали страх после того инцидента с Крэддоком и их веселым братом. Когда ты сделан из соломы, пламя разгорается в мгновение ока, но Тыквоголовому идея пришлась по душе, и этого было достаточно. Он хвастался, что может потушить любой пожар. Его бахвальство тревожило Сьюки по причинам, которые она не могла осознать, но после того, как Тыквоголовый сорвался и проявил вспыльчивость, ей очень хотелось произвести на него впечатление. Отбросив тревожные мысли в сторону, она вызвалась разжечь огонь. Она использовала донышко разбитой бутылки, которую нашла возле аббатства, и, направив сквозь него солнечный луч, сумела устроить поджог. Пока она держала стекло, что-то копошилось на задворках ее сознания. Сьюки не могла сказать с полной уверенностью, являлось ли это воспоминанием или грезой, но она уже делала подобное раньше. Устраивала пожар, за который ее отшлепали и лишили ужина, насколько она могла вспомнить. Стоило пламени разгореться, как Сьюки тут же поспешила в безопасное место. Ночь выдалась жаркой, но амбар загорелся не сразу. А когда это все же произошло, вороний народ отступил в лес и затаился, выглядывая из-за деревьев. Первым черный дым заметил фермер и слишком долго пытался потушить огонь самостоятельно. Вороний народ наблюдал, как он призвал на помощь кучку девушек, но их сил тоже не хватило. И тогда он послал одну из них в деревню, чтобы поднять тревогу, поскольку пламя продолжало охватывать амбар. Спустя некоторое время прибыли остальные жители деревни и, выстроившись в линию, принялись передавать ведра в тщетной попытке потушить огонь, но они опоздали. Крыша амбара уже провалилась, а пламя поднималось все выше. Одна стена обрушилась. – Сейчас, – скомандовал Тыквоголовый. По сигналу Сьюки ее братья и сестры вышли из леса и окружили жителей деревни вместе с пылающим амбаром. Люди не сразу их заметили, и Сьюки испытала необычайный трепет, когда они, уронив ведра, начали толкать друг друга локтями, выкрикивая предупреждения. Приняв оборонительные позы, люди сбились в кучку перед полыхающим амбаром. Тыквоголовый поднял руки. – Добрые жители Вудвилла, послушайте меня… Жителям деревни это не понравилось, и некоторые мужчины принялись закатывать рукава, сжимая кулаки. Тыквоголовый опустил руки в перчатках и хлопнул в ладоши. Воздух словно пришел в движение, разъяренные мужчины попятились назад, а огонь… погас. Треск смолк, и жар ушел, сменившись влажностью в воздухе и запахом обугленного дерева. От амбара остался обгоревший каркас, окутанный дымом. Почерневшие балки местами тлели белым и оранжевым, но пламя угасло. Тыквоголовый заверил Сьюки и ее братьев и сестер, что способен потушить любой пожар, и, хотя она никогда не сомневалась в нем, видеть это воочию все же было волнующе. Хотя что-то все еще ее тревожило. – Сестра, – пробормотал Тыквоголовый, отступая в сторону. Отбросив свои беспокойные мысли, она прошла мимо сородичей, поплотнее натянув шаль, и направилась к жителям деревни. Они прижимались друг к другу, и теперь Сьюки могла лучше разглядеть их лица, на которых в равной степени отражались страх и вызов. Она остановилась на некотором расстоянии, оставив себе достаточно места для маневра, если придется спасаться бегством. – Мы хотим провести переговоры, – крикнула она. Жители деревни обменялись растерянными взглядами, и Сьюки задалась вопросом, понимают ли они ее, пока вперед не вышла молодая девушка в комбинезоне, с блестящей от пота кожей, запотевшими очками и разъяренным лицом. – Это вы сделали? – с яростью в голосе она указала на амбар. – Прошу прощения, но да, – ответила Сьюки. – Вы прогнали нас из деревни своими криками и воплями, угрожали сжечь нас своей черной солью; мы не можем переступить границу без риска и вреда для нас, но нам необходимо поговорить со всеми вами. Мы хотим заключить мир. – Вы хотите заключить мир, сжигая наше имущество? – Я спрашиваю вас, чем все это закончится, если мы не перестанем причинять друг другу боль? – спросила Сьюки. – Мне нужно было привлечь ваше внимание, и это был единственный способ. Мне жаль. Я просто хочу поговорить. Юная девушка в очках сложила руки на груди. – Тогда говори, что хотела сказать, только быстро и доходчиво. – Мы – вороний народ, – начала Сьюки, пытаясь найти способ сопоставить свои слова и мысли. – Мы не ищем неприятностей или драк, а просто хотим жить в мире и согласии, временами танцуя и резвясь, когда у нас есть настроение. – В мире и согласии? Вы выбрали забавный способ это показать. – Девушка в очках оглянулась на остальных жителей деревни, которые обменялись гневными взглядами. – Где Крэддок? Сьюки посмотрела на Тыквоголового. Тот кивнул. – Крэддока больше нет, – сказала она. – Он понес наказание за свое преступление. Девушке в очках потребовалось мгновение, чтобы вновь обрести голос. – И что это было за преступление? – Ужасающее убийство, – пояснила Сьюки. – Он сжег нашего веселого брата. – На задворках сознания вновь появилась какая-то тревожная мысль, но она отбросила ее. – Другой наш брат был разорван на куски одним из вас, но мы готовы простить и забыть все это, оставив распри в прошлом. – А что, если мы не готовы? – Тогда мы продолжим причинять друг другу боль, день за днем, год за годом. Но никто из нас этого не желает, так ведь? Как тебя зовут, юная барышня? Девушка в очках замялась. Ей было известно, что имена имеют огромное значение. – Не твоего ума дело, – заявила она, а затем добавила: – И все же, почему вы приходите и беспокоите нас? – Вы нас создали, – огрызнулась Сьюки, обнаружив, что вопрос ее невероятно рассердил. – Вы набили нас соломой и подвесили на крестовинах в своих полях. Вы смеялись над нами, рассказывали шутки про нас своим друзьям, заглядывали нам под юбки, бросали в нас мячи и сделали нас объектом насмешек… – Нет, – подняла палец девушка. – Мы могли создать пугала, но не таких, как вы. Как ты себя называешь? Сьюки, верно? Сьюки кивнула. – Но ведь тебя зовут иначе, – произнесла ее собеседница. – Твое настоящее имя – Сюзанна Габриэль. Так? Сознание Сьюки заполнили воспоминания о том, как матушка, отец и учителя звали ее по имени. Сюзанна. Сюзанна. Сюзанна. Она ненавидела это имя. Ненавидела, ненавидела, ненавидела. Сюзанну вечно ругали, всегда обвиняли, а Сьюки могла быть кем угодно. Сьюки влюбилась в мальчика, Сьюки убежала в лес, Сьюки почувствовала его теплые руки на своей коже; сердце Сьюки затрепетало, когда она поцеловала его. – Тишина! – Голос Тыквоголового разбил ее воспоминания, и Сьюки почувствовала головокружение, когда он шагнул вперед. – Довольно лжи. Где ваши ведьмы? – Его вопрос эхом разнесся по полю. – Почтенная миссис Тич. Она здесь? – Она дома, отдыхает, – ответила девушка. – У бедняжки чуть не случился сердечный приступ прошлой ночью, когда один из вас пришел за ней. – Да неужели? Так вот что она сказала? – Зигзагообразная улыбка Тыквоголового превратилась в ухмылку. – У ваших ведьм есть книга. Книга магии. Отдайте ее мне, и все закончится. У вас есть время до завтрашнего заката. Откажете нам в этой просьбе и… – Он снова хлопнул в ладоши, воздух пришел в движение, и пламя забушевало с новой мощью. Жар усилился, и то, что осталось от крыши амбара, рухнуло вниз. – Братья и сестры, – крикнул Тыквоголовый остальным пугалам. – Отступаем! По его слову вороний народ поспешил обратно в лес. Сьюки почувствовала, как Тыквоголовый взял ее за руку и потянул под укрытие деревьев, а его успокаивающий голос снова и снова повторял: – Ложь, Сьюки, это все ложь, не слушай их. Позади них раздались новые крики жителей деревни, но один пробился сквозь все остальные, и Сьюки задалась вопросом, что он означает. – Фэй, Фэй, они схватили твоего отца! 28 В лес Когда пламя охватило амбар и жители деревни бросились врассыпную, желая уберечь собственные жизни, Терренс продолжил поливать пламя водой. Как только он остался один, четверо представителей вороньего народа схлестнулись с ним в схватке, достойной регбистов. Прижав его к земле, они схватили его за конечности и унесли в лес, извивающегося и ругающегося на фоне бушующего пламени. Первым произошедшее заметил Берти. – Фэй, Фэй, они схватили твоего отца! Она никогда не любила бегать, но стоило пугалам схватить Терренса, как Фэй бросилась в погоню, подобно Джесси Оуэнсу[25] на Олимпийских играх. Берти старался не отставать от нее, но его неровные ноги не могли поспеть за ней. – Фэй, будь осторожна, – крикнул он ей вслед, но его голос затих, когда она скрылась в лесу. Грудь Фэй горела, в боку саднило, но она продолжала бежать. Пламя отбрасывало длинные, парящие тени, и деревья качались, как танцоры на балу. Вопли и крики вороньего народа эхом разносились вокруг нее, их дикие, размахивающие руки сливались с тьмой. Земля уходила у нее из-под ног, небо над головой исказилось, а облака расплылись, подобно акварели, оставленной под дождем. Фэй потеряла вороний народ из виду. – Папа! – кричала она снова и снова. – Папа, я иду! – Папа! Папа! – насмешливо отвечали ей незримые представители вороньего народа, а следом раздавался смех, напоминавший кудахтанье. Рядом хрустнула ветка, и Фэй отшатнулась, потеряв равновесие и споткнувшись о корень. По инерции она шлепнулась на землю, но быстро поднялась. Она не оставляла следов, и отблески амбарного кострища терялись за гущей деревьев. Тропинки здесь не было, а полог над головой сомкнулся так плотно, что вокруг падал лишь рассеянный свет. – Папа! Снова послышались насмешливые голоса. – Папа! Папа! – Слова рикошетом отскакивали от стволов деревьев вокруг Фэй. Она не видела никаких следов отца или Берти, и не представляла, как найти обратный путь домой. Паника начала царапать ее своими цепкими когтями, и Фэй побежала. Направление не имело значения. Она бежала и бежала, устремляясь за отцом.