Этот старик не умолкал всю ночь и утро, а Сьюки пыталась думать. – Что происходит, когда идет дождь? Вам нужно выжимать себя? Она даже не хотела, чтобы он был здесь. Сьюки злилась, что Тыквоголовый отдал приказ схватить его, и теперь старик сводил ее с ума. О, как бы она хотела, чтобы прилетели птицы, ей не хватало их песен. – Вам приходится регулярно набивать себя новой соломой? – Молчать! – рявкнул на него Тыквоголовый. Терренс – все знали его имя, поскольку он настойчиво представлялся каждому: «Привет, я Терренс. Как поживаете? Приятно познакомиться», – был привязан к столбу посреди развалин аббатства Терфилд. Он сидел со связанными запястьями, раскинув ноги, и весело болтал, обращаясь ко всем подряд. Сьюки была уверена, что своими действиями он пытается разозлить Тыквоголового. – Справедливо, шеф, – кивнул Терренс. – Я немного переборщил, нельзя отрицать. У меня бывало такое, когда я только начал встречаться с юной леди, которая со временем стала моей благоверной. Она говорила: «Терренс, любовь моя, о чем это ты сейчас болтаешь?» Она считала, что это – как же она говорила? – нервная реакция. Да, так и есть. Когда я нервничаю, то начинаю болтать о всякой ерунде до бесконечности. Что странно, потому что по натуре я больше слушатель. Это оттого, что я владею пабом. Нужно быть хорошим слушателем. Посетители приходят после тяжелого рабочего дня, им необходимо выпустить пар, и ты выслушиваешь все, что они хотят поведать. И речь не о том, чтобы просто кивать, пока чистишь стакан. О нет. Нужно быть внимательным, потому что рано или поздно они спросят: «Что ты об этом думаешь, Терренс?» – и тогда приходится высказывать свое мнение, хотя, конечно, никому не хочется слишком вникать, поэтому обычно говоришь им то, что они хотят услышать… Тыквоголовый ходил вокруг бормочущего мужчины, время от времени останавливаясь, дабы взглянуть на тускнеющий дневной свет, словно ожидая какого-то сигнала. Остальные представители вороньего народа бездумно и вяло томились возле аббатства в ожидании дальнейших указаний. – Вот в чем секрет того, чтобы быть владельцем питейного заведения: ты – лучший друг для всех. Соглашаешься с каждым их словом, лишь бы они сохраняли приличия и время от времени заглядывали в паб. Я люблю свою работу, правда. Сьюки, в свою очередь, пыталась собрать воедино вспышки воспоминаний, которые продолжали к ней наведываться. Сюзанна Габриэль. Так ее звали. В прежней жизни. Нет, этого не могло быть. Здесь и сейчас она Сьюки. Никакого прошлого нет. Сюзанна – ложь. Жители деревни боялись их и лгали, дабы распространить страх, как и предупреждал ее Тыквоголовый. Да, должно быть, все так и было. – Как долго мы здесь пробудем, а? – спросил Терренс. – Хотелось бы сказать вам, что мой зад немного влажный, и я не горю желанием заработать еще одну проблемку на свое мягкое место. У кого-нибудь есть подушка? – Не говори загадками, старик. – Тыквоголовый вскинул руки. – Он имеет в виду геморрой, – не задумываясь, ответила Сьюки. – Это такое деревенское выражение. – Откуда она знает? Одно из воспоминаний Сюзанны? Она выкинула эту мысль из головы, взяла Тыквоголового за руку и повела прочь к каменным ступеням аббатства. – Зачем мы его схватили, мое Тыквоголовшество? – спросила она. – Почему бы нам просто не сбежать отсюда? Мы разозлили жителей деревни, и они придут за нами с огнем, клинками и еще чем-нибудь похуже. – Наоборот, сестра Сьюки, – возразил он, его голос был спокойным после напряжения, вызванного необходимостью прикрикнуть на Терренса. – Теперь они напуганы. Жители деревни боятся нас и принесут нам книгу, а потом мы воспользуемся ею и обретем настоящий дом. – Мы же не навредим ему, правда? – Подушка. Подушка. Меняю королевство на подушку, – захихикал Терренс, заставив Тыквоголового оглянуться на него. – Я могу не сдержаться, если он не заткнется, – пробормотал их предводитель. – Пожалуйста, не надо. – Шучу, сестра моя. Обещаю не причинять ему никакого вреда. Все это скоро закончится. – Хорошо, хорошо, – сказала Сьюки, слегка помедлив. – Но я должна спросить, прости мою дерзость… Была ли?.. Была ли она права насчет меня? – Девушка возле амбара? – Она сказала, что меня зовут Сюзанна. Чем всколыхнула в моей голове всевозможные странные мысли, и я задаюсь вопросом, кто я на самом деле, и… – Тише, сестра Сьюки. – Тыквоголовый взял ее руку в свою. – Она солгала, чтобы сбить нас с толку и разделить. Позволь мне показать тебе. – Он повернулся к остальному вороньему народу и вскинул руки. Ему даже не требовалось говорить. Пугала вскочили на ноги, готовые действовать, желающие угодить. – Братья и сестры, подойдите ближе, послушайте меня, да. – Он встал позади Сьюки, положив руки ей на плечи. – Скажите мне, братья и сестры, кто стоит перед вами? – Наша сестра Сьюки, – прокричал один. – Храбрейшая и мудрейшая среди нас, – добавил другой. – И справедливая, и изящная. – Его губы шевелятся, – пробормотал Терренс. Сьюки почувствовала, как пальцы Тыквоголового напряглись на ее плечах. – Однако это очень умно, – продолжал Терренс. – Что это? Чревовещание? Или вы все репетировали заранее? В любом случае удивительно. Вы все молодцы. Знаете, некоторые из нас думали, что вы какой-то бродячий цирк, когда вы только появились, и вполне можно понять почему, не так ли? Прекрасно, действительно прекрасно. Старик продолжил болтать, и Сьюки ощутила внутри себя нечто странное. Смесь стыда и боли. Тыквоголовый ослабил хватку на ее плечах. – Взгляни на меня, сестра Сьюки. Она повернулась и посмотрела в его пустые треугольные глаза. – Ты ведь знаешь, что я желаю вам всем только лучшего, не так ли? Я бы не причинил вам вреда и не подверг никакой опасности. Ты же понимаешь это, сестра? – Да, мое Тыквоголовшество, – сказала Сьюки, хотя слова прозвучали бездумно и бесстрастно. Она просто сказала их, потому что знала, что именно это он желает услышать. Тут ей в голову пришла другая мысль, которая уже некоторое время не давала ей покоя. – Однако у меня есть вопрос. – Задай его, и я отвечу, – произнес Тыквоголовый. – Ты очень силен, мое Тыквоголовшество, мы все в этом убедились. Ты остановил тот пожар одним хлопком в ладоши. – Так и есть. – А потом ты вновь его разжег. – Да, да. Последние слова прозвучали резко, и Сьюки видела, что он становится нетерпеливым. – Итак, мой вопрос заключается в следующем, и помни, что он вертится у меня в голове уже некоторое время… – Сьюки, задавай его. – Если ты настолько могущественный, что можешь разжечь и остановить огонь одним хлопком в ладоши, – сказала Сьюки, с трудом выталкивая слова, – почему тогда позволил нашему веселому брату сгореть? Мир погрузился в тишину. Ветер стих, вороний народ подался вперед, дабы услышать ответ, и даже Терренс замолчал. – Крэддок поджег его, – продолжала Сьюки, заметив дрожь в собственном голосе, – и ты мог остановить пламя. Так почему же не сделал этого? Тыквоголовый опустил взгляд. – О, Сьюки, сестра моя. Ты разбиваешь мне сердце. Думаешь, что я всемогущ, подобно древним богам. Я не преуменьшал, говоря, что без своих братьев и сестер я ничто. – Он протянул руки к своему народу. Несколько пугал в ответ потянулись к нему. – Я ничто без тебя, Сьюки. – Он взял ее руку, перевернул, сжал и погладил. – Не проходит и дня, чтобы я не оплакивал нашего погибшего брата. Хотел бы я обладать силой спасти его, даже воскресить. О, Сьюки, я был так слаб тогда, но со всеми вами здесь я вновь силен. Мы сильны. – Он воздел кулак к небу, и все пугала, кроме Сьюки, с ликованием присоединились к нему. – Это все хорошо, – начала Сьюки, – но ты не ответил на мой… – Ты доверяешь мне, Сьюки? Она перевела взгляд с Тыквоголового на Терренса, а затем на своих соломенных братьев и сестер. – Полагаю, что должна, – ответила она. – Хорошо, хорошо, сестра моя, потому что без доверия мы… – Тыквоголовый снова напрягся, резко повернув голову, будто что-то услышал. – Что случилось? – спросила Сьюки. – Кто-то зовет меня, – сказал он. – Кто-то использует магию. Братья и сестры. Пришло наше время. 31 Тонкая черная линия Фэй чиркнула спичкой и зажгла свечу. Она стояла за линией черной соли Шарлотты на перекрестке возле старого Римского моста. Когда жгучий запах фосфора достиг ее носа, она встряхнула спичку, отбросила ее в сторону и оглянулась на извилистую дорогу, ведущую к деревне. Единственный путь из аббатства в Вудвилл. Она примчалась сюда на велосипеде, чтобы получить преимущество во времени на случай, если Шарлотта и миссис Тич погонятся за ней. Она быстро заскочила в паб, чтобы взять свечу и спички. Фэй устала, ей было жарко, ее одежда пропахла потом, в волосах запутались поденки, комбинезон облепила тля, и ей приходилось сплевывать с губ мошек. Проезжая по деревне, она заметила, что Вудвилл стал напоминать город-призрак. Было уже за полночь. Пабы закрыты, магазины, дома и коттеджи заперты на замки. Окна и двери затемнены, хотя патруль воздушной тревоги сегодня бездействовал. Берти не соврал. После пожара в амбаре и похищения ее отца все разошлись по домам, поставили чайники и включили радио в надежде, что к завтрашнему дню все само собой разрешится. Фэй поставила перед собой задачу воплотить эти надежды в жизнь. На небосводе висела окутанная облаками луна. Бриз доносил аромат солоноватого морского воздуха. Со стороны побережья приближался шторм. Ей следовало действовать быстро. Фэй повернулась, положила книгу у ног и протянула свечу на север. – Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги. На восток. – Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги. На юг. – Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги. На запад.