– Миссис Тич, вы меня оскорбляете. Вы же имеете дело не с теми болванами, которые читают по ладоням. Нет, нет, нет. Я выберу форму для Эрни, и он придет к вам. – Форму? – Тело. Обличье. Можете ожидать визита в один из вечеров. У вас будет время до полуночи, чтобы попрощаться и сказать все то, что не успели, когда он был жив. – Нет. – Миссис Тич, это уникальное и щедрое предложение, которое больше никогда не повторится. Настоятельно рекомендую вам побыстрее согласиться. – Зачем ты это делаешь? Ты уже лгал мне раньше, почему я должна верить тебе сейчас? – Миссис Тич, как вы смеете сомневаться в моей… – Ты демон, тебе нельзя доверять. Прощай. – Он будет первым из многих, – заявил Кефапепо. – Мой дар этому миру. – Что ты имеешь в виду? – Меня окружают мертвецы. Я взываю к ним и могу призвать их души. Это один из моих талантов. Я изучил старые способы и обнаружил, как… вдохнуть в них новую жизнь. – Ты не станешь проделывать это с моим Эрни, – заявила миссис Тич. – А теперь проваливай. Она выключила радио, и демон исчез. В комнате стало теплее, и угли в тарелке превратились в пепел. Миссис Тич раздвинула шторы и смотрела, как бледно-желтое солнце выглядывает из-за колокольни церкви Святой Ирины. 3 После утреннего чая с тостами миссис Тич собрала в саду букет небесно-голубых гортензий. Крепко сжимая их в руках, она направилась к месту, которого избегала с момента похорон Эрни. К его надгробию на кладбище при церкви Святой Ирины. Он покоился в тени дуба, бок о бок с незнакомцами. Миссис Тич на своем веку повидала достаточно необычных явлений, чтобы понять, что загробная жизнь, безусловно, возможна, но идея, что Эрни сидит на облаке и играет на арфе, казалась ей чепухой. Она боялась, что смерть несет холод, мрак и одиночество. – Здравствуй, любовь моя, – сказала она, присев, чтобы положить гортензии у подножия могильного камня. – Я принесла тебе это. Не знаю, зачем мы дарим букеты усопшим. Полагаю, чтобы украсить место. Приходим сюда, общаемся, возлагаем цветы, шепчем молитвы. Все, что мы делаем для мертвых, мы делаем для себя, не так ли? Миссис Тич встала и расправила юбку. – Прошло три месяца и ровно три недели, любовь моя, – сказала она. – Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы навестить тебя, хотя я подозреваю, что ты об этом не знаешь и тебе все равно. Я перестану жалеть себя и займусь делами, а начну я с твоего участка, дорогой. Не заходила туда с тех пор, как… и я знаю, что я не такой умелый садовод, как ты, но все плакаты твердят, что для победы нужно рыть землю, так что я собираюсь попробовать. Все лучше, чем копаться в прошлом. Я знаю, что у тебя не было времени на эту ерунду. Но я обещаю приходить сюда регулярно. Буду приносить свежие цветы и болтать себе под нос. Да, я уверена, это пойдет на пользу нам обоим. 4 Филомена Тич славилась многими вещами, но прежде всего она была известна своей наблюдательностью, что в менее вежливой форме значило, что она была не в меру любопытной. Она, конечно, опровергала это. Миссис Тич просто интересовалась благополучием других и всегда подставляла плечо, чтобы в него могли поплакать. Неважно, что она часто знала, что людям есть о чем плакать, задолго до того, как они сами об этом узнавали. Нельзя было отрицать, что в деревне Вудвилл мало что происходило без ее ведома. Именно поэтому ее потряс тот факт, что ей понадобилось целое утро, чтобы заметить пропажу с участка Эрни. Она начала день с легкой прополки – за время его отсутствия участок немного зарос, – затем полила и подкормила растения, после чего собрала уцелевший урожай редиса и салата. Устроив себе перерыв, чтобы выпить чаю, она села в шезлонг, осмотрела свою работу и воскликнула: – Где, черт возьми, Берни? От этого копавшийся неподалеку мистер Лоуф вздрогнул, прижал руку к груди и вытер лоб красным шейным платком в горошек. Берни – имя, которое они с Эрни дали пугалу на его участке. На нем были старый смокинг и цилиндр Эрни, оставшиеся со времен ухаживаний, – и поэтому сначала они назвали его «Эрни Марк 2», что позже превратилось в «Эрни Б», затем на некоторое время появилось «Эрниб», и в результате различных перипетий закрепилось имя «Берни». Все, что осталось от Берни, – это его деревянный шест. – Вы что-то потеряли, миссис Тич? – спросил мистер Лоуф, прокладывая себе путь среди бобов и подсолнухов на своем участке. Вечно жизнерадостный и манерный, мистер Лоуф был, пожалуй, единственным жителем деревни, который мог посоревноваться с Филоменой за звание «самого любопытного человека Вудвилла», хотя у него имелся профессиональный интерес. Будучи единственным в деревне распорядителем похорон, он всегда находился в поиске новых деловых предложений. – Кто-то украл наше пугало, – пояснила миссис Тич. – С какой стати кому-то красть его? А? Мистер Лоуф, маленький жилистый мужчина с конечностями, в которых на первый взгляд виделось наличие лишних коленей и локтей, поправил свои круглые очки и осмотрел пустой шест. – Ох, вы не поверите, до чего некоторые доходят в наши дни, миссис Тич, – сказал он. – Знаю, мы все твердим о духе Дюнкерка, о том, что нужно держаться заодно и всем таком, но не могу не заметить, что есть среди нас и гнусные типы. Торговцы на черном рынке, ночные воры, грабители и злодеи в этой самой деревне, если можете такое вообразить. – На мгновение он задумался. – Может, им потребовались цилиндр со смокингом? Вещи были в довольно хорошем состоянии, а с учетом нормирования одежды и всего прочего некоторые люди пойдут на все, дабы заполучить хорошую ткань. – Тогда зачем забирать целиком, с набивкой и всем остальным? – спросила миссис Тич, и на задворках ее сознания вспыхнула некая мысль. Она попыталась сосредоточиться на ней, но мистер Лоуф снова заговорил. – Кто знает, как мыслят эти извращенные умы, – сказал он, похлопывая ее по руке. – А вы все еще пребываете в скорби и трауре, миссис Тич. Этим прохвостам должно быть стыдно. Что бы сказали их матери? Вот что я хочу знать. Где их матери? А отцы? Я виню родителей. Жалеют розги, портят детей. Кому-то нужно высечь их шкуры и научить… – Мистер Лоуф, если позволите, – как можно вежливее вмешалась Филомена. – Вы не помните, стояло ли оно здесь вчера? Он поджал губы и в задумчивости закатил глаза к небу. – Проблема в том, миссис Тич, что пугала здесь… ну, это как часть мебели, понимаете? Часть пейзажа. Такую вещь не замечаешь, пока она… ну, пока какой-нибудь бродяга не украдет ее. Но, да, да, готов поклясться, что вчера оно стояло на месте. – Вы уверены? – Насколько я могу быть уверен в чем-то подобном. Ну, то есть не очень, – сказал он, а затем добавил без всякой пользы: – Но да. – Вы были здесь все утро? До того, как я пришла? – Встал с первыми лучами солнца, – сказал он ей. – Сегодня у меня единственный выходной, и я стараюсь использовать его по максимуму, учитывая, что редиска уже поспела. – Значит, сегодня утром его никто не крал, – размышляла миссис Тич. Она вспомнила вчерашний спиритический сеанс. Обещание демона найти форму для Эрни, вернуть его в каком-то физическом виде. Была ли дверь открыта достаточно долго, чтобы кто-то вроде Кефапепо вошел и исполнил свои угрозы? – Миссис Тич! – сквозь ее мысли прорвался голос мистера Лоуфа. – Вы в порядке, моя дорогая? Выглядите совсем потерянной. Чепуха. Демон низшего порядка не мог обладать достаточной силой, чтобы перейти на другую сторону. За последние триста лет ничего подобного не случалось. Немыслимо. – Миссис Тич? – Хм-м? Прошу прощения, мистер Лоуф. Это вывело меня из колеи, и мой чай остыл. – Она вылила чай на землю и прикрутила чашку обратно к колбе термоса. – Полагаю, стоит вернуться к работе. – Она присела, чтобы забрать лейку, и направилась к бочке в центре участка. Мистер Лоуф смотрел ей вслед, его редеющие пряди волос развевались на ветру. – Я обязательно сообщу вам, если что-нибудь узнаю, – сказал он ей вслед. – В конце концов, не так уж много есть пугал в цилиндрах, смокингах и с огромной тыквой на голове! 5 Миссис Тич спокойно потягивала свой джин, пока остальные посетители «Зеленого Человека» пытались осмыслить увиденное ранее. Толпа пугал во главе с высоким человеком с тыквой вместо головы только что ворвалась в деревню, словно кучка трубадуров, и всех напугала. Их предводителя прозвали Тыквоголовым, но она знала, что это было не настоящем его именем. Миссис Тич сразу же узнала пугало. То самое, которое, как она думала, украли с участка Эрни. Но никто его не крал. Оно ожило и ушло по собственной воле, и все из-за ее глупого спиритического сеанса. Кефапепо был здесь. Демон, разгуливающий по земле, чтобы сеять хаос. Она вспомнила истории, которые рассказывала о нем Шарлотта. Столетия назад он появлялся каждый год в период между Пасхой и Праздником урожая, бродил от фермы к ферме в образе пугала, сжигая посевы, убивая овец и крупный рогатый скот. Тогда он был сам по себе, и его можно было легко отпугнуть. Он был не более чем вредителем, но теперь у него набралась своя небольшая армия пугал, которых он каким-то образом привлек к себе. Хуже всего было то, что на этот раз он был более амбициозен. Речь шла не о запугивании фермеров или убийстве скота. Он по-настоящему угрожал. Джин сделал свое дело, медленно смывая беспокойство, останавливая мысли о грядущем. О последствиях. Произошедшее определенно имело колоссальные последствия. Филомене претила мысль, что Шарлотта узнает, что произошло на самом деле. У нее бы сорвало крышу, а миссис Тич сейчас было не до этого. Кефапепо хотел найти Крэддока. Заполучи демон желаемое, он, возможно, ушел бы. Да. Это могло положить всему конец. Миссис Тич сделала еще один глоток джина. Кто-то заговорил о Крэддоке. Фэй называла его «бедный мистер Крэддок». Миссис Тич стоило прояснить ей этот вопрос. 6 Прошлой ночью Эрни вернулся. Для миссис Тич момент его появления обернулся волнующим, бурлящим воспоминанием. Эрни пришел в виде пугала, одетый в свою старую рубашку и комбинезон. Его лицо было обвисшей мешковиной. Вместо глаз – пуговицы, вместо волос – солома, и сперва Филомена так испугалась, что приняла его за незваного гостя и ударила кочергой.