– Затем, что ты продолжаешь оглядываться назад, будто ожидаешь нападения, – он похлопывает по месту рядом с собой. – Здесь достаточно места для двоих. Ха. Я встаю и сажусь рядом с ним, а Вульф не убирает руку с задней стенки кабинки. Но это не самое худшее, особенно теперь, когда у меня есть представление о том, что происходит в кафе, и я хорошо вижу дверь. Я облегченно выдыхаю. – Лучше? – Спасибо, я… – Кора, ты не обязана ничего объяснять, – его взгляд снова встречается с моим. – Я приемная дочь своих родителей. Я просто должна была сказать это вслух. Вероятно, он не заслуживает того, чтобы знать это, но я хочу, чтобы он не думал обо мне плохо. – Мои родители удочерили меня, когда мне было шесть. Я пробыла в системе меньше года, но в этой стипендии не говорилось, что дети должны оставаться в системе, пока не достигнут совершеннолетия. – Черт, – он проводит рукой по лицу. – Единственная вещь, которую я когда-либо пыталась украсть, – это маска, и это было потому, что… – Я поджимаю губы, и Вульф наклоняется ко мне. – Закончи это предложение, ведь мы оба знаем, что это было не пари. Потому что клеймо причиняет мне чертовскую боль, думаю я, но не говорю об этом вслух. К счастью, вовремя подоспела официантка. Она появляется с кружками, наполненными кофе, и ставит их перед нами так же, как и стеклянную вазочку, полную пакетиков сахара, и металлический стаканчик для сливок. – Еда скоро будет готова, – она постукивает по столу. – Вульф, ты не собираешься представить мне свою подругу? – Нет, – фыркает он. Она мгновение смотрит на него, а затем уходит. – Она достаточно взрослая, чтобы быть твоей… – я смотрю на ее спину. – Кузина, – смеется он. – Со стороны матери. Это моя безобидная родня. Во мне разгорается любопытство. – А есть и другая сторона? – Да, – он наклоняется еще ближе, пока его губы не оказываются возле моего уха. – Мой отец – лидер Адских гончих, – напоминает он, и его рука, которая до этого лежала у меня на плечах, скользит вниз, и его ладонь сжимает мое предплечье. – Какое у тебя было детство? – Не из приятных. Мы оставляем этот разговор на потом, потому что к нашему столику вновь подходит официантка. Мои глаза становятся все шире и шире по мере того, сколько тарелок она ставит на стол. Здесь есть омлет со шпинатом и помидорами, бекон, картофельные оладьи, небольшая стопка блинчиков с фруктами и кусочком сливочного масла… Этой едой можно было бы накормить пятерых человек. – Ты заказываешь это каждый раз, когда приходишь сюда? Он смеется и протягивает мне набор столовых предметов. – Да, но иногда я что-то смешиваю. Обычно мы приходим сюда только для того, чтобы справиться с похмельем. Клянусь, в этой еде есть что-то волшебное. – Я тоже твоя головная боль? Я что, дразню его? Должно быть, что-то в моем мозгу замкнуло, потому что это не мое обычное поведение. Я могу дразнить Марли или шутить со своими родителями, отпускать ехидные комментарии в адрес Джанет, но я не дразню парней, которые в буквальном смысле выглядят как модели. – Нет, я просто хотел побаловать тебя вкусной едой. – Что-нибудь еще? – кузина Вульфа подходит к нам с еще большим количеством салфеток и бутылкой кленового сиропа. – Спасибо, все и так отлично. При виде еды у меня текут слюни, и мне не нужно подсказок, чтобы погрузиться в ее поглощение. Пока я ем, на несколько долгих минут в сознании становится пусто. Еда здесь вкусная – очень вкусная, но я успеваю съесть лишь половину, прежде чем у меня сводит желудок. Хорошо, что мне удалось попробовать все, что было на столе. Год назад, вероятно, у меня бы не возникло проблем с тем, чтобы съесть большую часть того, что заказал Вульф, но в последнее время я убивала свой желудок, стараясь есть как можно меньше, чтобы выжить на те крохи, которые у меня были. Внезапно в моем горле образуется комок, а на глазах выступают слезы. – Эй, ты что? Не плачь, – Вульф роняет вилку и поворачивается ко мне. – В чем дело? Я никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь плакал из-за блинчиков. – Да, ерунда, – я шмыгаю носом, вытирая слезы. Вульф кивает сам себе и отодвигает в сторону пустые тарелки, запивая свой завтрак кофе. Он подзывает официантку и просит собрать еду нам с собой. – Зачем… – Прекрати, единственный, кто умеет готовить в нашем доме, – это Аполлон, а его не будет несколько дней. – Он смотрит на меня, а затем его взгляд возвращается к своей кузине. – И два куска пирога. – Очень хорошо, – она собирает тарелки и снова покидает нас. – Тебе лучше? – он гладит меня по руке тыльной стороной ладони. – Чем мы еще займемся сегодня? – А чем ты хочешь заняться? – пожимает он плечами. Погрязнуть в жалости к себе? Официантка возвращается с коробкой еды, которую я не смогла доесть, и коробкой с двумя кусками пирога. Она ставит их рядом со мной. – Все готово. – Спасибо, кузина, – Вульф улыбается ей. – Не нарывайся на неприятности, – предупреждает она, но он хихикает, когда официантка оставляет нас одних. Кафе заполняется людьми, но Вульф, похоже, не спешит уходить. – Значит, ты вырос среди Адских гончих? Возможно, я задала неправильный вопрос, потому что он напрягся. – Я был рожден для этого, – через секунду он с усилием выдыхает. – Именно там началась моя дружба с Джейсом и Аполлоном. Хотя дружба – не очень подходящее слово для наших отношений. У нас что-то, скорее похожее на братство. – Испытанные огнем? – Очень верно подмечено, цветочек, вкупе с острой нехваткой матери, – он отводит взгляд. – Я просто не хочу закончить так же, как и он. – Твой отец? – Он видит мир только с одной стороны, – кивает Вульф. – Я же вижу все по-другому. Я пытаюсь сдержать свое любопытство и кладу руку ему на бедро. Взгляд Вульфа сразу же опускается на мою руку, и он накрывает ее своей, несмотря на мои попытки отстраниться. – Не убирай, не порть момент. – Хорошо, – мой голос прерывается. – Так как он видит этот мир? – Как нечто, чем можно манипулировать. – Пальцы Вульфа сжимают мои. – А ты? Он наклоняется ближе ко мне, и я встречаюсь взглядом с его зелеными глазами. В данный момент я не боюсь, что две его версии затмевают друг друга. Я могу видеть в нем обоих одновременно – Ареса и Вульфа. – Я вижу в нем что-то прекрасное. Его губы касаются моих, и я позволяю этому случиться. Наклонившись ближе, я закрываю глаза и наслаждаюсь скольжением его губ по моим и этим невинным поцелуем.