– А мне нравится, когда твои волосы взъерошены, – он наклоняется и перебрасывает прядь моих волос через плечо. – Где же твоя тяга к приключениям? – Хочешь, чтобы я повелась на эту авантюру? – я закатываю глаза. – Возможно, не хочу, но я не возражал бы, если бы ты снова меня обняла, – подмигивает он. – Это будет плата за то, что мне придется сидеть до конца… сколько у тебя сегодня занятий? – Всего лишь две пары. – Две пары? – приподнимает он бровь. – Ага, – я подвязываю волосы сзади, надеваю шлем, а затем жестом показываю Аполлону двигаться. Мы и так уже опаздываем, но ему требуется еще немного времени, чтобы, приподняв рубашку, вложить в кобуру пистолет. Я замечаю, что кроме этого оружия из ножен, прикрепленных к его поясу, торчат рукоятки двух ножей. Но когда Аполлон опускает рубашку, то выглядит почти нормальным. Мы забираемся на мотоцикл, и он крепче прижимает мои руки к себе, снова похлопывая меня по ладоням, будто проверяя, в безопасности ли я, или что-то в этом роде. Мое сердце замирает от его жеста, и я связываю эти ощущения вовсе не со страхом снова сесть на этот чертов мото-цикл. Мой рюкзак тяжелый, но альтернативы у меня нет. Мы без проблем добираемся до кампуса, и Аполлон останавливается на парковке. Когда я слезаю с мотоцикла, он следует со мной. – Итак, ты с Вульфом? – Что? – оглядываюсь я на него. – Между вами с Вульфом что-то происходит? – повторяет он свой вопрос. – Допустим, и что? – Да что ты нашла в этом ублюдке? – стонет он. – У меня есть вопрос получше, что я могла бы найти в тебе? Я закатываю глаза и ухожу прочь. Ох уж эти мужчины. На протяжении всей первой пары Аполлон молча сидит позади меня, а перед второй идет за мной тенью через кампус в библиотеку. По дороге он покупает нам сэндвичи, и библиотекарь бросает на нас строгий взгляд, когда он, шурша, разворачивает их. Аполлон не произносит ни единого слова, и чем меньше он говорит, тем больше во мне разгорается любопытство. Однако я прикусываю язык, не задавая никаких вопросов, потому что наше молчание превратилось во что-то сродни битвы между нами. Если подумать, в этом есть проблеск вызова. Тот, кто сломается последним, одержит вверх. Это одна из тех вещей, которые я чувствую нутром. – Кора! – я вижу, как через библиотеку несется Марли и падает в кресло рядом со мной. Ее заплетенные в косу светлые волосы перекинуты через одно плечо, но в остальном она выглядит так, будто только что вылезла из постели. На ней большая толстовка и леггинсы. На лице нет макияжа, и я ясно вижу на нем беспокойство. – Я дважды приходила к тебе домой, но тебя там не было. У тебя что, сломан телефон? Мой желудок скручивает чувство вины. Наша дружба оказалась под угрозой, как только началась вся эта заваруха, а когда я стала уклоняться от звонков подруги, то, конечно, она решила пойти ко мне домой. Аполлон переводит взгляд с лица Марли на мое и обратно, а затем постукивает по столу. – Я оставлю вас наедине. Мои брови приподнимаются, но он встает, забирая с собой шуршащую обертку от сэндвича, и уходит к другому столику. – Кто это? – шепчет Марли, обмахиваясь тетрадью, будто веером. – Боже мой, он что, курит? От него исходит такая опасная энергетика. Он студент? – Больше похож на чересчур квалифицированную няню. – Зачем тебе нужна няня? – прищуривает глаза Марли. О черт. Но она ведь все равно обо всем узнает, так? – Я взяла ссуду у одного сомнительного человека, когда лишилась своей стипендии, – я наклоняюсь к ней поближе, решив рассказать все настолько правдиво, насколько могу. – И он помогает мне выпутаться из этого. – Что? – ее глаза расширяются. – Ты серьезно? – Мне жаль, Мар, я скрывала это от тебя, потому что не хотела обременять своими проблемами. Когда я лишилась стипендии, мне было очень тяжело. Она сжимает мою руку. – Но мой отец мог бы… – Нет! – слишком громко говорю я, и она вздрагивает. – Нет, Марли, – повторяю я уже мягче. – Тебе и твоему отцу есть на что тратить деньги. Обращение к нему за помощью от моего имени не принесло бы никакой пользы. – А ты можешь ему доверять? – она бросает взгляд на Аполлона. – Не знаю, думаю, могу. Время покажет. – Ладно, но я тебе больше не разрешаю исчезать от меня. – Не буду. – Скажи, что с тобой все в порядке, – она наклоняется ближе. – Ты бы сказала мне, если бы это было не так, правда? – Я… да, конечно бы, сказала, – еще одна ложь. Кажется, я уже не могу остановиться. – Просто я впуталась в непонятный кредит, и мы с этим разберемся. – Хорошо, – она улыбается и встает, убирая невидимую ворсинку со своих леггинсов. – Мне пора на пару. Повезло, что я увидела тебя, когда печатала свою работу. Я по тебе скучаю. – Я тоже по тебе скучаю. Марли уходит, помахав на прощание, а я начинаю собирать свои вещи. В любом случае у меня скоро занятия, и внезапно у меня пропал аппетит. Аполлон замечает, что я встаю из-за своего столика, и встречает меня у дверей. Кажется, его темные глаза ничего не упускают, потому что, открывая дверь, он издает недовольный звук. Видимо, у него есть свое мнение насчет моего разговора с Марли, свидетелем которого он стал, но мы все еще играем в молчанку. Наверное, это единственный раз, когда молчание работает в мою пользу. Я наслаждаюсь отсутствием вопросов и подколов с его стороны, но на протяжении всей следующей пары его пристальный взгляд будто сверлит мою спину, а профессора ведут себя так, будто его здесь нет. Они смотрят сквозь Аполлона, будто он невидим, и, если бы Марли его не заметила, я, возможно, сочла бы себя сумасшедшей. Невидимка. Как и я. Наконец вторая пара закончена, и мы можем ехать. К следующему занятию мне нужно написать статью, и материал для нее можно найти в интернете. К счастью, я могу выйти в интернет со своего ноутбука где угодно, а не быть прикованной к одному из библиотечных столов. Аполлон направляется к мотоциклу, но уходим мы недалеко – он хватает меня за руку, оглядываясь по сторонам, и тащит в пустой класс. Закрыв за нами дверь, он запирает ее на ключ, а затем осторожно прислоняет меня спиной к стене. Я прикусываю губу, замечая в его взгляде что-то новое, беспокойное. – Что ты делаешь? – спрашиваю я, поднимая голову, и на его лице появляется выражение торжества, ведь я первая нарушила молчание. Но я не совсем безумна, чтобы молчать в таком положении, поэтому я позволяю себе это. – Ты сказала, что не знаешь, что именно видишь во мне? – Это так, – отвечаю я, наклоняя голову набок. – Это означает, что ты что-то во мне искала. Будто я тебе нравлюсь, или что-то в этом роде. – Так вот ты о чем, – выдавливаю я из себя улыбку. – Полагаю, так оно и есть. Он наклоняется и проводит большим пальцем по моей нижней губе. – Я собираюсь поцеловать тебя, Кора. Сейчас. Его рука скользит вниз, хватая мое горло, ровно настолько, чтобы я почувствовала его силу. И мне это не то чтобы не нравится. Пульс бешено стучит. – Ну, сделай уже это, – ухмыляюсь я, когда он не двигается, застыв в нерешительности. Ему больше не нужно подсказок – его губы немедленно накрывают мои, беря все под свой контроль. Он втягивает мою нижнюю губу в рот, и я издаю вздох, когда его зубы задевают ее. Выгибаясь навстречу Аполлону, я обнимаю его за талию и притягиваю к себе. Он подходит ближе и, не разрывая поцелуя, раздвигает коленом мои бедра. Сердце замирает, и я впиваюсь пальцами в его кожу. Все мое тело гудит от прилива адреналина. Аполлон отстраняется, но не уходит. Он остается рядом со мной, тяжело дыша. Его пальцы продолжают сжимать мое горло, скользя вверх, пока он не заставляет меня запрокинуть голову. Мы встречаемся взглядами, и я приоткрываю губы, чувствуя нехватку воздуха. Мои легкие сразу же начинают гореть, и секунду спустя он отпускает меня, отходя на несколько шагов назад. Я хватаю ртом воздух и откидываю голову назад к стене. – Ух ты. Он ухмыляется и поправляет рубашку. – Должна ли я спрашивать, что это значит для тебя? – я наклоняю голову и пытаюсь сориентироваться. Эти парни просто морочат мне голову. Даже сами того не желая. Он поцеловал меня, чтобы позлить Вульфа, или потому что приревновал? – Это я снимаю шляпу перед тобой, милая, – он наклоняется вперед и целует меня в щеку, а затем в ухо. – И я с нетерпением жду небольшой здоровой конкуренции. – Почему? – спрашиваю я, чувствуя, как сжимается мой желудок. – Потому что ты великолепна! – его взгляд пробегает вверх и вниз по моему телу. – И упряма. И почему-то ты кажешься такой невинной, хотя это совсем не так.