Я прищуриваю глаза, а он подмигивает мне. – Но это хорошо! И к тому же ты нравишься моей сестре. Ты произвела на нее впечатление, а это не так уж и легко сделать. – Слишком много интрижек было в жизни ее брата? Черт, это что, моя ревность? Он не давал мне никаких оснований предполагать, что у него есть другие женщины, но я не глупа. Я знаю, что я не первая, кто пробудил его сексуальную натуру. Черт возьми, мне нужно восстановить контроль над собой прямо сейчас. – Перейдем к сути, – он прижимает руку к своему сердцу. – Возможно, ты права, и наше прошлое не оставляет много места для доверия. С удивлением я смотрю, как он протягивает мне ту руку, которая только что лежала у него на сердце. После этого молчаливого действия повисает тишина, и я раздумываю, прежде чем принять ее. Я не лгала Джейсу, когда говорила ему, что ничего не чувствую. Мой мозг умел отключать чувства, и это хорошо, потому что я не хочу думать о том человеке, которого убил Кронос, или об Эрике, охраннике, которого убили Вульф и Джейс, чтобы добраться до меня. И я определенно не хочу думать о том, сколько людей погибло от рук этих парней или злобного главаря Титанов. Я прокручиваю в голове то, в чем мне признался Джейс прошлой ночью: Кронос хочет заполучить меня, чтобы продать. Тем временем Аполлон сжимает мою руку и ведет меня обратно к байку. Мы уже почти подходим к нему, когда он без предупреждения резко притягивает меня к себе и обхватывает руками, а затем, разворачивая, заслоняет от парковки. Я растерянно хватаюсь за его рубашку. Внезапно что-то взрывается. На долю секунды нас поражает ослепительный свет, а за ним слышен оглушительный грохот. Аполлон заставляет меня упасть на землю, бросаясь на меня сверху. Его тело покрывает каждый дюйм моего, а руки защищают затылок. Внезапный жар от взрыва обжигает мою кожу, и я зажмуриваюсь, прижатая к траве. Спустя несколько мгновений Аполлон откатывается в сторону и быстро встает. Он снова разворачивается, но уже по направлению к парковке. В его руке пистолет. Я заставляю себя подниматься медленнее, а не вскакивать. У меня болят уши, в которых до сих пор раздается громкий звон, и я не могу понять, то ли это сработала сигнализация, то ли это реакция на взрыв. Поднявшись, я вижу, что мотоцикл Аполлона превратился в груду горящего металла, а две машины, которые стояли по обе стороны от него, теперь сдвинуты с места и тоже горят. Из двигателя мотоцикла валит дым, шины перекручены, резина деформирована, и запах от него идет просто отвратительный. В оцепенении я стою посреди парковки и смотрю на пылающий мотоцикл. Я не могу перестать думать о том, что, если бы Аполлон не затащил меня в класс, в момент взрыва мы бы ехали на нем. При этих мыслях я содрогаюсь. Аполлон хватает меня за руку и уводит как раз в тот момент, когда одна из двух машин вспыхивает. Огонь поднимается выше и перекидывается на другую машину, и так по цепочке. Наружу высыпали студенты, привлеченные суматохой. Аполлон обнимает меня за плечи, притягивая к себе, и мы проскальзываем с группой студентов в одно из зданий. Мы не останавливаемся, пока он не находит женский туалет. Аполлон проверяет кабинки и, убедившись, что они пусты, запирает за нами дверь. Я останавливаюсь и смотрю на себя сверху вниз. Рубашка и брюки покрыты кусочками травы и грязи. В наступившей тишине звук в моих ушах стал тише. Но я могу думать только о запахе дыма, исходящем от нас и наполняющем туалет. – Ты в порядке? – сквозь звон до меня доносится голос Аполлона. Я качаю головой и дотрагиваюсь до ушей. – Я думаю, что да. Аполлон нежно берет меня за подбородок, поворачивая голову сначала в одну, потом в другую сторону, чтобы осмотреть уши. – Все в порядке. Звенит? – Да. Он хмурится и достает свой телефон. После того, как Аполлон отправляет кому-то сообщение, он снова обращает внимание на меня. – Как голова? – Хорошо. – Мы сильно ударились о землю. Я морщусь, потому что мне кажется, что удар был не таким сильным. Мне кажется, Аполлон просто хотел защитить меня, и его забота заглушает боль. – Я в порядке, честно. Конечно, головная боль может возникнуть позже, однако сейчас все, что я чувствую, – это неверие. Может, так проявляется шок? – Они были нацелены на нас? Аполлон смотрит на меня, и между его бровями пролегает несколько морщинок. – Могу предположить, что так. – Но зачем им взрывать меня, разве они не хотят, чтобы я была целой и невредимой? – я скрещиваю руки на груди, чтобы унять дрожь. – Отличный вопрос, – он снова проверяет свой телефон, а затем выдыхает. – У тебя может быть сотрясение мозга. Твоя голова… – Скорее всего, нет, – возражаю я и провожу несколько раз руками по лицу. Я не могу перестать думать о том, что Аполлон, должно быть, видел то, что должно произойти, и поэтому так быстро среагировал. Я думаю о его сильной хватке на моих руках, о взрыве, который, вероятно, мог убить нас обоих, если бы мы стояли чуть ближе к мотоциклу… или сели на него. – Ты спас меня. – Это моя вина, – Аполлон начинает нервно расхаживать около раковин. – Нам не следовало сюда возвращаться. Только не тогда, когда Титаны ищут тебя. – Мы же не знали, – я отвожу взгляд, имея в виду то, что я этого не знала. – Но… никто ведь не пострадал. – Только мой мотоцикл и те машины, владельцам которых не повезло припарковаться рядом со мной. Я едва сдерживаю смех. Это не должно быть смешно, но во мне поднимается что-то похожее на истерику. Видимо, Титаны не валяют дурака, а причиненный ущерб чужой собственности – это всего лишь издержки. Кто-то дважды стучит, и Аполлон напрягается. Он немедленно заталкивает меня в кабинку для инвалидов и закрывает за мной дверь. Я слышу, как его шаги возвращаются ко входу в туалет, а затем меня окружает тишина, нарушаемая тихим звоном в ушах и бешено колотящимся сердцем. Из-за этого мне трудно расслышать, что происходит снаружи. Тут дверь в мою кабинку распахивается, и я смотрю на Вульфа. Он быстро осматривает меня от волос до ботинок, а затем притягивает к себе, крепко обнимая. Всего несколько минут назад я целовалась с его лучшим другом, а теперь держусь за Вульфа так, словно он мой спасательный круг. Прижавшись ухом к его груди, я слышу звук громкого, ровного, но быстрого сердцебиения, и звон в моих ушах затихает. Я притягиваю его к себе еще сильнее, и он следует моему примеру. Мы все крепче сжимаем друг друга в объятиях, пока я наконец не чувствую, что кто-то из нас вот-вот раздавит другого. В таком положении мы стоим еще некоторое время – возможно, слишком долго, но я ничего не могу с собой поделать. Я будто пытаюсь вытянуть утешение прямо из его кожи. Руки Вульфа медленно гладят меня по спине, и, сделав глубокий вдох, я наконец выдыхаю. – Я в порядке, – говорю я, отпуская его, и отступаю назад. Вульф качает головой. – Они были чертовски близко. Чем ты думал, когда выбрал мотоцикл, Аполлон? – Вульф сжимает мою руку и подводит к раковинам, где стоит Аполлон. – Они почти добрались до вас. Я высвобождаю руку и беру бумажные полотенца, чтобы вытереть лицо. Мы действительно прошли по грани, и эта грань была весьма тонка. Мы чувствовали это. Моя кожа все еще горячая от взрыва, и кажется странным, что, если не считать грязи и травы на моей одежде, я выгляжу почти невредимой. Будто мы смогли пережить что-то очень травмирующее, но шрамы остались внутри нас. – Мы никого не заметили, когда приехали. Джейс сейчас разговаривает с шерифом. Как только я слышу эту фразу, кровь отливает от моего лица, а бумажное полотенце падает из рук, что не остается незамеченным. – У тебя проблема с копами? – спрашивает Вульф. – Нет, – вздрагиваю я. – Ну и отлично, – бормочет Аполлон. – Из тебя дерьмовая лгунья. – Тебе просто нужно продержаться, пока мы не вернемся домой, – Вульф подходит ко мне сзади, встречаясь со мной взглядом в зеркале. – Ты можешь притвориться, что не слышала, как Аполлон сказал, что ты не умеешь врать? Я прикусываю губу. Безразличие. Эмоция, которую я практиковала всякий раз, когда ходила в бар. Это была маска, которую я всегда надевала, если мне приходилось делать что-то страшное. Возможно, проживая в этом городе, я никогда по-настоящему не снимала ее, но в данный момент мне кажется, что она исчезла. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь дотянуться до этого холодного ощущения. Оно лучше, чем оцепенение. Хитрее. Аполлон и Вульф обмениваются взглядами, но я не обращаю на них внимания. Возможно, они ожидали, что я стану дрожащей развалиной, но я не такая. Поэтому я отпираю дверь и выхожу наружу. Проходя по коридору, я держу голову высоко поднятой, а эта чертова ледяная маска прочно сидит на моем лице. Аполлон и Вульф следуют за мной. Их шаги тихие, но я чувствую их присутствие рядом. Невидимая поддержка. Я в шоке от того, как они успели превратиться из пугающих меня парней во что-то успокаивающее. Кстати, о невидимках… Я начинаю думать, что моя жизнь была намного проще, когда я была девочкой-невидимкой. Конечно, было больно это осознавать, и я изо всех сил сопротивлялась этому, но тогда все было очень легко. Мне нужно было просто жить, чтобы есть и ходить на занятия, вот и все. Но на данный момент все стало сложно. Несмотря на то, что мы пробыли внутри здания минут десять, снаружи успели развернуться бурные действия: полиция и пожарные быстро разобрались с парковкой, огородив ее периметр желтой лентой. Офицеры стояли вокруг нее, не подпуская студентов, а пожарные, похоже, уже потушили пламя. Я смотрю на искореженный металл и расплавленную резину, стоящую между двумя покрытыми пеплом автомобилями. Теперь эта груда металла едва ли напоминает мотоцикл, даже по очертаниям. Рядом с обломками вместе с мужчиной в форме стоит Джейс. Я полагаю, что он разговаривает с шерифом. К одному из карманов его светло-зеленой, словно выгоревшей, рубашки прикреплен бэйдж с именем, а к другому – рация. Также на нем темно-зеленые брюки и темно-коричневые кожаные ботинки, а на голове зеленая шляпа. Рыжеватая борода закрывает нижнюю половину его лица, хотя она коротко подстрижена. В целом, я не замечаю в нем ничего настораживающего. Когда Джейс ловит мой взгляд, его брови сходятся на переносице, и этот хмурый вид почти останавливает меня. Затем офицер приподнимает для нас ленту, и теперь я уже не могу развернуться и пойти в противоположном направлении. Безразличие. Оно сильно похоже на шок, так что, возможно, я уже на полпути к цели. Ко мне возвращаются мурашки, покрывающие тыльную сторону рук. В глубине души я борюсь с желанием сбежать, но рука Аполлона ложится мне на поясницу, подталкивая к Джейсу и шерифу. Без его участия я бы стояла как вкопанная. Шериф тихо присвистывает, когда видит меня.